На Койота накатила странная слабость, в глазах заметались яркие пятна, будто он зашел в темноту после того как побывал на ярком солнце. Все еще рыча Хитрый Койот завертел головой, пытаясь понять что происходит. Почему сын не утыкает стрелами этого странного человека и что удерживает Койота над землей… И тут его блуждающий взгляд наткнулся на сломанный лук сына. Койот закричал от ярости, загоняя в глубь страшную догадку, забился, но тут его сознание заволокло белым туманом и он отключился. Осторожно положив старика, Доктор проверил, не добавилось ли у старого индейца переломов. — Не надо было мне так близко подлетать, согласен, — извиняющимся тоном сказал крупный ворон. — Не переживай Хуги, — ответил ему другой такой же крупный ворон с верхушки камня, за которым прятался Хитрый Койот — Мы все будем считать, что ты его мастерски отвлек. И даже немного напугал. — Ты тоже заметил? — смущенным тоном отозвался Хуги и захлопал крыльями. — Я и не надеялся на эффектность, ведь мне пришлось импровизировать. А скажи честно, Муги, я был не слишком высокопарен? Второй ворон, словно в задумчивости, почистил свои крылья клювом. Потом, заметив что Доктор отошел к молодому индейцу, слетел вниз. Сел недалеко от неподвижно лежащего Койота. Внимательно заглянув индейцу в лицо. Сделал несколько осторожных шагов поближе к телу и сказал: — Возможно для вдумчивой публики твои фразы могли бы и показаться несколько натужными… — Муги резким движением вскочил на Хитрого Койота, быстро перебирая лапами с острыми когтями взобрался поудобнее на его грудь и заглянул в лицо. И тут ворона согнал подошедший Доктор. В одной руке у Доктора уже был саквояж, а другой он придерживал на плече безвольное тело молодого индейца. С некоторой осторожностью закинув на это же плечо и Койота, доктор, без видимых усилий потащил их к стоянке индейцев, которую они спрятали в нескольких сотнях метров впереди. — Но тут надо судить в контексте, Хуги, — продолжал между тем Муги. — Вот безлюдная пустыня, опасные бандиты, к тому же по всей видимости хладнокровные убийцы, и у тебя не так много времени на экспромт, — Муги развернулся к Хуги и раскрыл крылья, будто неуклюже подражая пожиманию плеч у людей, — Что тут еще могло прийти в голову? Только старые присказки да глупые стишки. Вороны синхронно развернулись и взлетели, громко хлопая крыльями. Пролетев над Доктором, направились вперед, в сторону его движения, пытливо заглядывая в тени от растительности и камней. Койот очнулся когда уже стемнело. Рядом стонал сын. Он осторожно приоткрыл глаза. Странный человек в уродливой белой маске сидел к нему лицом. На его на плече сидел ворон. А перед чужаком лежала дочь Койота, раздетая по пояс. Покрытая, как краской, кровью. Койот осторожно попытался пошевелиться — и на него накатила такая слабость, что он охнул как рожающая баба. Как стыдно. — Пуля попала ей прямо в грудь, — сообщил Койоту голос, со странным звучанием. Такой странный голос Койот уже слышал. Голос тем времена продолжал: — Какая красивая, дорогая, качественная пуля! — восторженно заявили из темноты за спиной Койота. — Прошла на вылет, оставив аккуратную дырочку. Я обработал рану особой мазью гробарей. Дырочка затянется, девочка будет жить, — ласковым, старушечьим голосом сказал ворон, сидящий на плече Доктора. Койот растерянно посмотрел на птицу, неуверенный, что ему это не показалось. Ворон спрыгнул с плеча Доктора, и осторожно подобрался поближе к индейцу, настороженно посматривая на него то одним, то другим черным глазом. А потом сказал вкрадчивым и тихим женским голосом: — Не томи меня, расскажи же скорее, кто это стрелял в вас такими дорогими пулями? Койот некоторое время молчал. Отвечать было лень. Но птицы вокруг смотрели на него молча. А фигура в цилиндре, склонившаяся над его дочерью, возможно из-за слишком длинных рук казалась каким-то кошмарным богомолом. Надо сказать хоть что-то, услышать свой голос. нарушить этот муторный кошмар который длится и длится. Хитрый Койот пробормотал, с трудом разлепив сухие губы: — Один человек, — Койот еще немного помолчал и продолжил, обращаясь к фигуре в цилиндре. — Что тебе нужно от нас? — Ты же и так знаешь, если ждал меня. Тот человек, что стрелял в тебя, был огнепоклонником, не так ли? — протянули с надменным выражением совсем рядом. Койот не совсем понимал что ему говорят. Слишком правильные слова, слишком странный выговор. Слишком по-старинному, мог бы подумать Койот, если бы знал это слово. Хитрый Койот немного полежал, собираясь с силами и попытался изменить мир языком, раз уж подвел томагавк. — Там, в наших вещах, есть шкуры и золото. Ты можешь взять их себе. Если тебя интересует откуда у меня эта шляпа, — то я нашел её рядом со сгоревшей повозкой. Мы никого не… — но его перебили. — Ты лжешь. Гробари всегда знают, кто убил одного из них. Я заберу тебя с собой, отниму твою душу и заставлю жить в аду почти вечность за то, что ты убил одного из нас. Такова цена за твою глупость и она не изменится. Но ты можешь спасти жизни этим двоим и тем трем десяткам, что ждут тебя западе, если не станешь оскорблять меня ложью. А теперь замолчи. И молчи до тех пор, пока я не разрешу тебе говорить. Койот закрыл глаза и замолчал. Условия его вполне устраивали. На следующее утро он очнулся уже в повозке Доктора. Койот с пониманием отнесся к тому что он был крепко привязан к деревянному лежаку за каждый сустав на руках и ногах. Одежды на нем не было. Это тоже понятно, так куда удобнее пытать. Толстые кожаные ремни перехватывали также и его шею с поясницей. Но то, что на нем по прежнему шляпа гробаря, его сильно удивило. Слегка приподняв голову, он обнаружил, что в его руки вставлены тонкие трубки — это его обескуражило, но не напугало. Он бы мог опознать в них капельницы, если бы хоть раз до этого видел капельницы. Койот вздохнул и отключился. — Какой крепкий парень, этот индеец, — протянул с сильным южным акцентом Муги, сидящий на левом плече Доктора. — Настоящее дитя природы. Ворон периодически поглядывал назад, поэтому увидел как индеец ненадолго пришел в себя. Ворон некоторое время пристально всматривался в Койота. Убедился что тот лежит без движения, снова сказал, тем же голосом: — Мало того, что смог немного поболтать, после того как его “надпили”, так еще и снотворное его не берет. — А это значит, что из него выйдет отличный новый сотрудник! — жизнерадостным женским голосом немедленно отозвался Хуги, сидящий на правом плече Доктора. Сам Доктор безучастно покачивался на скамейке возничего, пока тощие лошади с неожиданной скоростью перебирали ногами, тащили повозку по полузанесенной песком дороге. В руках Доктора были вожжи, но любой, кто хоть немного знал про лошадей, понимал — те идут сами. И не отлынивают. Странные лошади. Странная повозка. — Странный выбор направления, — заявил Хуги строгим мужским голосом. И продолжил ехидным женским голосом. — Ставлю свои панталоны, мы едем в храм огнепоклонников. Вот только зачем, хотелось бы мне знать. Ведь нашему Доктору там не рады. — Огнепоклонники слишком серьезно относятся к смерти, — сокрушенно сказал голосом маленького мальчика Муги и даже смешно покивал головой. Хуги поперебирал лапами, поудобнее вцепляясь когтями в Доктора, который похоже не был чувствителен к такому отношению. И сказал немного писклявым голосом взрослого мужчины: — Значит, там может быть опасно? Или это из-за того парня с лаптопом из очередного убежища? Неужели Доктор за столько лет не все еще не насытился местью? Ведь если подумать, то они и так наказали себя. — Даже не они, а их прадеды, — тем же голосом ответил Муги и снова согласно закивал. — Увы, боюсь Доктор и сам не вполне понимает, куда ведет его сердце… Оба ворона хрипло рассмеялись вразноголосицу, одной им понятной шутке. Отсмеявшись, после длинной паузы Муги добавил, строгим голосом в котором чувствовалась привычка командовать: — Определимся на месте. В конце концов, это просто любопытно. — Вот как? Ты еще можешь испытывать любопытство? — красивым женским голосом удивился Хуги. — В этом чувстве столько… Человеческого. А все человеческое мешает нам в работе. Но ты прав, я тоже чувствую этот тонкий аромат притягательной тайны. — Это запах смерти! — крикнул Муги. — Там, впереди, падаль! Вороны, вьющиеся вокруг повозки Доктора, разом, словно косяк рыб, сорвались с места и понеслась вперед. — Мясо! Мясо! — орала стая. Доктор не шевельнулся, но лошади прибавили ход. — Ну конечно, — протянул голосом старухи Хуги и мерзко хихикнул. — Мальчик из убежища и охотник храма огнепоклонников, это любопытное и необычное сочетание. А в нашем печальном мире все необычное означает только одно. — Смерть, — хрипло закончил Муги и тяжело взлетел. — А где смерть, там и мы. Ворон быстро набрал высоту, оставаясь на расстоянии, внимательно осмотрел место схватки. Вороны из стаи уже резвились на трупах. Не заметив ничего живого, Муги стремительно преодолел оставшееся расстояние, спикировал на два трупа посередине дороги, которые привалились друг к другу спиной и со стороны казались просто уснувшими сидя людьми. Ворон устроился по хозяйски, несколькими ударами крыльев разметав своих, куда более мелких собратьев. Еще раз внимательно осмотревшись, ворон хохотнул: — Ставлю сочный свежий глаз, Хуги, что тут была засада! А ирония в том, что те которые эту засаду поставили, прямо сейчас поделятся с нами своим мясом! Прилетевший сразу за ним Хуги приземлился на отрубленную голову, лежащую невдалеке. — Ты победил! — каркнул он веселым юношеским голосом. — А знаешь, что мне нравится больше всего? Пока люди стреляют друг друга, мы всегда побеждаем! Муги посмотрел в мертвые глаза человека, бывшим когда то главарем банды. И выклевал их. Глава 9. Милый дом img9.jpg Они ехали еще почти целый день. Джим так и не вышел посмотреть, кто там в кого стреляет. На него навалилось безразличие. На коротких остановках он под внимательным взглядом Йема ел, пил, оправлялся и ехал дальше. Его даже не удивил огромный чернокожий человек, который теперь сидел рядом с Йемом на переднем сиденье. Возможно, здоровяк даже представился, но Джим не запомнил его имени. Из тяжелого, деревянного безразличия он начал выходить только к утру второго дня. И тогда же обнажил, что они едут по пустошам. Едва заметная наезженная колея по змеиному извивалась среди полузанесенных руин и древних конструкций Древнего Мира. Джим испуганно застучал по стенке кузова. Грузовичок остановился, и через минуту в кузов заглянули двое. Чернокожий здоровяк с доброжелательным лицом и Йем. Джим был готов поклясться, что Йем за последнее время как-то оттаял. — Ох и горазды же вы спать, — добродушно прогудел гигант. — Это Руфус, помнишь его? Решил его тоже подбросить. Не хочешь ему представиться? — сказал Йем и цепко заглянул Джиму в глаза. — Эээ… Ммм… Привет, меня зовут Джим, — ответил джим, чувствуя себя как-то глупо. Он присмотрелся к Йему. Тот определенно стал как-то… Живее, что-ли. У него даже стали проступать эмоции на лице. Прямо сейчас это было… Сочувствие? — Что-то случилось? — спросил Йем, даже с некоторой теплотой в голосе. — Да… Нет… — растерялся Джим. И тут же ляпнул то, что его беспокоило на самом деле. — А куда мы едем? Это разве Северный тракт? — Нет, мы с него свернули. Едем к моим друзьям, — легко ответил Йем, делая непривычно короткие паузы между фразами. — Должны успеть до темноты. Если не случиться ничего не предвиденного. Можно выйти, размять ноги. Оба исчезли. Джим некоторое время еще посидел и вдруг понял, как же у него все затекло. С кряхтением и мучительными болями в мышцах он, прямо как столетний дед, вылез из кузова на свет. На кабине броневичка сидел Йем, с винтовкой в руках. Джим хотел было облокотиться на борт кузова, и вляпался рукой прямо в труп горги, принайтованый к нему пеньковыми веревками. Джим охнул и отдернул руку. Труп начал ощутимо пованивать. Запах был какой-то химический. — Хотите пить? — спросил Джима здоровяк. — Ааа… Нет, спасибо… Руфус, да? — ответил Джим. — Боюсь, у тебя теперь будет плохая память на имена. И хорошо, если только на них… — сказал Йем. Руфус сочувствующе похлопал Джима по плечу, зло плюнул на труп горги. Потом залез в грузовичок и вернулся оттуда с банкой воды, солидным куском сушеного мяса и буханкой хлеба, после чего начал их аппетитно уплетать. Джимма замутило от вида еды и он отошел в сторону. Но не далеко. — Я там взял несколько револьверов. Думаю, что тебе нужно подобрать себе парочку, — сказал ему Йем. Джим кивнул. Такое предложение еще пару недель назад, в Убежище, привело бы его в восторг. Но сейчас мысль об оружие вызвала в нем скорее сдержанное удовлетворение, чем восторженный интерес. Джим нашел относительно ровный участок с молодой зеленой травой, положил на него свою куртку и начал делать йогу. — Бедняга. Мистер Йем, думаете однажды он станет нормальным? — тихо спросил Руфус, наблюдая за Джимом. — Нет. Увы, но бедолага повредился в рассудке. К счастью, не окончательно. Если ему немного повезет с друзьями, то он даже сможет нормально жить, — так же тихо ответил Йем.