– Вам не следует общаться с прессой. – Слова начальника эхом разнеслись по помещению, усиленные мощными мехами в его груди. Все молча слушали. – Если к вам начнут приставать эти шакалы, – продолжал Зволински, – отправляйте их к моему секретарю, она с ними разберется. Я говорю о двух газетах – «Виктори кроникл» и «Нэшнл»; остальные пусть питаются их вонью. Увеличивать их тиражи и развлекать читателей не входит в список моих приоритетов. Мы имеем дело со злобным дерьмом. Зазвонил телефон. Ирэн Белл протянула руку и вырвала шнур из розетки. – Все прежде приоритетные дела отступают на второй план. Энтони Джанетто любил… – Голос шефа пресекся, его глаза заблестели. Зазвонил другой телефон, и Лэнгфорд бросил аппарат в мусорную корзину. Инспектор ударил пурпурным кулаком по открытой ладони и откашлялся. – Энтони Джанетто любил оценивать вещи – как будто он кинокритик или что-то подобное. Отыскать тех, кто это сделал с ним и с Дейвом Стэнли, заслуживает оценки в десятку для каждого из нас. Всякий, кто получит девятку или меньше, проведет со мной время в боксерском ринге. Беттингер знал, что босс не блефует. – Каждый коп должен быть на улице еще до того, как я избавлюсь от утреннего дерьма, – именно этим я буду заниматься, беседуя с газетчиками, – продолжал Зволински. Один из служащих поставил массивный термос возле его правой руки. – Я говорил с семьей Дейва Стэнли, – говорил инспектор. – Они хотят, чтобы служба прошла в Небраске, поэтому завтра мы отправим тело туда. Каждый из вас пошлет цветы и открытку его родителям. Напишите хотя бы семьдесят пять слов о том, каким замечательным был Дейв Стэнли. И никаких вонючих электронных посланий. Если у вас получится семьдесят четыре слова или меньше – или вы просто забудете это сделать, – вы проведете со мной некоторое время в ринге. А еще вчера вечером я побывал дома у Джанетто. Говорил с его женой. – Глыбы, из которых состояло лицо Зволински, дрогнули, и на лице появилось жалкое выражение. – Она хочет службу по полной программе – с почетным караулом – в пятницу. Если кто-то опоздает, он будет оставаться со мной в ринге, пока не потеряет несколько зубов. Босс немного помолчал, чтобы все запомнили его угрозы. – И я не хочу, чтобы миссис Джанетто услышала на службе банальные слова, – объявил он. – Только не дрянь вроде «мы стараемся изо всех сил». Я намерен показать ей фотографии убийц – их мертвые тела на улице или подонков, сидящих в тюрьме с закатанными перед смертельной инъекцией рукавами. Не ставьте меня в неудобное положение. Не ставьте нас в неудобное положение. Зволински выпил кофе, словно это была вода. Выдохнув пар, он помассировал свой жесткий живот, продолжая пристально наблюдать за собравшимися полицейскими. – У вас три минуты. Ножки стульев заскрипели по линолеуму, тела взлетели в воздух. Беттингер вытащил лист бумаги из древнего принтера и направился к двери. Туда же устремились и другие полицейские, уважительно кивая Шэрон, которая сидела за столиком дежурного и вытирала глаза бумажной салфеткой (еще утром все узнали, что она встречалась с Дейвом Стэнли). Груда шоколадных батончиков лежала рядом с ее большим телефоном, где их оставил инспектор Зволински. Жюль застегнул парку, вышел из участка и направился в сторону своего желтого хетчбэка. Зазвонил его сотовый телефон, и он поднес трубку к уху. – Да? – Я кое над чем работаю, – сказал Доминик. – Встретимся позже. – Не торопись. Детектив сел за руль хетчбэка и закрыл дверцу. На переднее пассажирское сиденье он положил распечатку с домашними адресами Себастьяна Рамиреса, Маргариты, старшей сестры дилера, и белой женщины по имени Мелисса Спринг, которая регулярно навещала его в больнице и, предположительно, являлась его подружкой. Беттингер изучил карту, определил кратчайший маршрут к первому адресу и выехал вслед за другими машинами, которые выруливали с парковки. Казалось, боевые корабли выходят в море на поиски врага. Глава 22 Темные дверные проемы Зевок взорвал лицо детектива. Он ехал на юг и строил гипотезы. Город снял все обвинения против Себастьяна Рамиреса, пока тот находился в коме (по очевидным причинам), и когда избитый Себастьян пришел в себя, он связался со своим адвокатом и подал на Доминика Уильямса, Эдварда Тэкли и весь полицейский департамент Большого Виктори в суд за жестокое обращение. Против детективов имелось множество улик – четырнадцать свидетелей и даже видеосъемка, – и суд должен был неизбежно привести к двум судебным срокам и двум увольнениям. И когда через пять недель судебный иск был отозван, все сильно удивились. Себастьян Рамирес сообщил «Виктори кроникл», что он просто решил оставить эту историю в прошлом и жить дальше. Возмущенный врач больницы Иоанна Крестителя Большого Виктори не верил, что жестоко избитый человек естественным путем пришел к такому прозрению, и Беттингер испытывал такие же сомнения. Он легко мог представить, как Доминик и Тэкли угрожали страдавшему от увечий Себастьяну. По мере того как детектив ехал по Саммер-драйв все дальше на юг, унылые пустующие кварталы постепенно сменялись более населенными, и горячий воздух, идущий от печки, превратил костяшки его пальцев в кожу рептилии. Он записал в блокнот: «Купить увлажняющий крем». Красный свет остановил хетчбэк на углу, где молодая пара восхищенно смотрела на своего младенца в коляске. Судя по их удовлетворенным улыбкам, ребенок еще не замерз окончательно. Загорелся зеленый, и детектив повернул руль против часовой стрелки, направляя машину на Пятую улицу, где выстроились ряды трех– и четырехэтажных домов из бурого песчаника. Взглянув на номера, Жюль понял, что дом Себастьяна Рамиреса находится через несколько кварталов справа. Беттингер не знал наверняка, связан ли изуродованный дилер с казнями, но этот человек явно затаил обиду на полицию Виктори, и его исчезновение из больницы в день убийства полицейских было из разряда совпадений, которые следовало проверить. Голова Жюля извергла чудовищный зевок. Глаза ему жгла влага, а дорога превратилась в акварельный рисунок. – Святые угодники! Полицейский проехал перекресток и увидел увитое плющом бурое четырехэтажное здание с номером «261». Через мгновение он остановил машину у тротуара, рядом с двумя очень большими белыми парнями, которые перебрасывались футбольным мячом. Детектив убрал пистолет в кобуру и вышел из машины. Когда он ступил на тротуар, ребята с телосложением фуллбеков[18] переглянулись и разошлись подальше друг от друга. – Берегись! – крикнул один из них. Мяч просвистел мимо затылка Беттингера и попал в ладони более высокого парня, обладателя темных очков и рыжеватой бородки. Не обращая внимания на провокацию, детектив поднялся по ступенькам к двери дома, остановился и нажал на звонок квартиры на верхнем этаже. Ответа не последовало. Жюль подождал немного, а потом нажал кнопку во второй раз. Теперь он держал ее дольше, но все равно не дождался никакой реакции. Мяч снова просвистел по воздуху у него за спиной и оказался в руках второго игрока. Беттингер повернулся к ближайшему фуллбеку. – Прошу меня простить. – Да? – Бородатый игрок сделал резкий бросок в сторону своего приятеля, который поймал мяч и теперь держал его так, словно тот превратился в отсеченную во время военных действий голову врага. – Вы знакомы с Себастьяном Родригесом? – Немного. – Вы его видели? Мяч угодил в розовые ладони, и парень помахал приятелю рукой, предлагая отойти подальше. Второй фуллбек зашагал на восток, а лохматый игрок вновь взглянул на детектива. – Он в больнице. И уже довольно давно. – Он посмотрел на своего напарника, который остановился. – Дальше! – закричал лохматый. – Благодарю, – сказал Беттингер и стал спускаться по ступенькам. – Ты выглядишь паршиво, – заявил бородатый фуллбек. Детектив остановился. – У тебя ломка? – Фуллбек превратился в куотербека[19]. – Ты поэтому ищешь Себастьяна? – Снаряд описал дугу и опустился в руки его приятеля, стоявшего достаточно далеко. – Вы знаете, где он? – спросил Жюль. – Я же сказал, в больнице. – Мяч, словно по волшебству, снова возник в руках фуллбека. – Тебя что-то интересует? – Ты занял его место, пока он отсутствует? – Не я. – Бородатый выдал еще один длинный пас. – Но я могу знать парня, который знаком с нужным человеком. У Беттингера были дела поважнее, чем искать еще одного дилера. – Может быть, позже. – Если что, я буду работать у себя над моей бомбой. – Пока Себастьян не вернется? – спросил детектив, подходя к своей желтой машине. – Не думаю, что инвалидное кресло способно подняться или спуститься по этим ступенькам. – Мяч вновь возник между ладонями фуллбека. – Ну… разве что спуститься, да. – Да уж, это не просто, – сказал полицейский, усаживаясь в хетчбэк. – До скорой встречи. Беттингер закрыл дверцу, переключил передачу и уехал.