– По рукам. * * * Пока Беттингер находился в квартире Кимми, наступил день. Шагая по каменной дорожке, детектив содрогнулся, выдохнул пар и поправил рукоять револьвера, торчавшего из кармана его парки, как угроза. Вскоре он оказался на парковке, где оставил свой желтый хетчбэк. – Господи Иисусе! – вырвалось у него. На ветровом стекле автомобиля кто-то разбил яйца, которые превратились в ледяную слизь. Детектив сел в машину, захлопнул дверцу и включил зажигание, стараясь сдержать раздражение, – во всяком случае, эта глупая выходка была не столь опасна, как медвежий капкан. Недовольно покачав головой, он нажал на кнопку быстрого набора номера и поднес трубку к уху. – Доминик Уильямс, – прозвучал записанный голос, а затем электронная штуковина издала звуковой сигнал. – Это Беттингер. Я только что вышел из квартиры Мелиссы Спринг – после весьма интересного разговора с ее соседкой по комнате – и возвращаюсь в участок. Сказав это, Жюль отключил телефон, поправил обогреватель, который гнал прохладный воздух, и зевнул – зевок продолжался не меньше десяти секунд. Солнечный свет проник внутрь автомобиля через призматическую массу разбитых и замерзших яиц и превратился в гнетущую радугу. В этот момент возле левого бедра полицейского зазвонил мобильник. Беттингер протянул руку, открыл телефон и приложил его к правому уху. – Да? – Я получил твое сообщение. – Голос Доминика показался Жюлю не слишком счастливым. – И я очень ценю, что ты перезвонил мне. – У тебя есть что сказать? – А у тебя? Я начинаю думать, что ты можешь сообщить мне много интересного, и тебе есть над чем задуматься. Почти минуту оба молчали. – Ты хочешь поговорить? – спросил Уильямс. – Я хочу послушать, например, историю ублюдков, которые прячут свои секреты, и это приводит к смерти хороших копов. Знаешь такие истории? И вновь наступило молчание – вероятно, великан-полицейский пытался сдержать гнев или с кем-то советовался. – Может быть, – ответил он наконец. – Значит, в твоем черепе не только толокно. – Ты намерен и впредь ставить мне подножки? – До тех пор, пока не смогу купить себе пару ботинок, сделанных из куска камня. Капрал фыркнул в телефон. – Нам следует сесть рядом и поговорить с глазу на глаз. – Да. Ты и твой рябой приятель. – Он там будет. – Я не имел в виду твой член. – Иди ты. Я прекрасно понял, кого ты имел в виду. – Доминик не мог скрыть переполнявшего его яда. – Ну… так где? – В «Сычуаньском драконе». Буду там через двадцать минут. – Дай полчаса. – Двадцать минут. Детектив отключил телефон, сложил его и убрал в карман. Иногда Беттингер спрашивал себя: а не стал ли он полицейским ради того, чтобы иметь возможность потешаться над идиотами? Вскоре Жюль уже ехал по дороге на восток. Люди, машины и здания, разрушенные и целые, проносились мимо его яичной лакировки, но усталый водитель видел достаточно, чтобы спокойно ехать дальше. На полпути его лицо вновь взорвал зевок, который длился все то время, что хетчбэк стоял на красном свете. Отчаянно сопротивляясь усталости, от которой слипались глаза, Жюль прибавил скорость и миновал перекресток. Улица неожиданно стала длинной и темной, и из облаков упало тело, женское, обнаженное, очень похожее на тело Алиссы… Испуганный Беттингер проснулся внутри хетчбэка, стоявшего перед красным светом. Сердце отчаянно стучало у него в голове, в горле и в груди. – Святые угодники! Детектив опустил стекла, засунул в ухо наушник и позвонил жене, надеясь, что холодный воздух и приятный разговор позволят ему не спать до конца короткой поездки. Когда он проезжал через перекресток, в трубке зазвучал голос Алиссы: – Должно быть, ты ужасно устал. Беттингер проворчал что-то утвердительное. – Есть какие-то новости о выставке в Чикаго? – спросил он затем. – В два тридцать я встречаюсь с Рубинштейном. – Замечательно. Надеюсь, разговор пройдет успешно. – Спасибо. – Как только ты узнаешь дату открытия выставки, сообщи мне, я возьму пару дней отпуска. – Обязательно. Думаю, это будет конец марта. – Хорошо. К тому времени погода уже будет лучше. – Наверное. Что на работе? – Очень напряженно. Возможно, я не сумею сегодня добраться до дома. – Жюль понимал, что если в самое ближайшее время не сможет хорошенько выспаться, то не сумеет доехать до Стоунсбурга. – У тебя происходит что-то серьезное? – Да, кое-что. – Беттингер надеялся, что когда Алисса узнает о Стэнли и Джанетто, то увидит также и фотографии задержанных убийц. – Береги себя. – Художница знала, что не следует спрашивать о подробностях, если муж ничего не рассказывает сам. – Пожалуйста, не делай из этого привычки – не возвращаться домой. – Даже не подумаю. – Ты слишком перегружаешь себя. Детектив сделал глубокий вдох через нос и почувствовал присутствие мокроты. – Ты права. – Конечно, я права. И поешь чего-нибудь – с витаминными добавками. Может быть, чего-то иммуноукрепляющего. – Я приму иммуноукрепляющее. – Беттингер направил машину на улицу с четырехполосным движением. – Добавки приводят лишь к тому, что витамины оказываются в канализации. – В дополнительных витаминах нет никакого вреда. – Паразиты в Виктори выглядят вполне здоровыми. – И постарайся не заснуть. – Ладно. – Справа появилась реклама «Сычуаньского дракона», и Жюль включил указатель поворота. – Я собираюсь встретиться с идиотами. – Если они не расскажут то, что ты хочешь знать, я разрешаю тебе быть с ними жестким. – Благодарю. – И аналогичное разрешение, если я буду спать, когда ты вернешься домой… – Грязный смех вырвался из глотки старика в груди Алиссы. – Ты получаешь разрешение быть грубым.