– Она потеряла некоторое количество крови, – сказал Беттингер, глядя в зеркало на Алиссу, грудь которой продолжала равномерно подниматься и опускаться. – У нее слабый, но ровный пульс. – Вы знаете ее гр… – Нулевая, положительный. – Вы уверены? – Да. – Аллергия на антибиотики? – Нет. – Хорошо. Пожалуйста, будьте осторожны, не забывайте о снегопаде – несколько минут ничего не изменят. – Я буду ехать осторожно, – сказал детектив, меняя полосу. – Я подготовлю носилки. Я афроамериканец, бритая голова, бородка. – Вы говорите как белый. – Значит, уроки пошли впрок. – Я в голубом компакт-каре. – Буду вас ждать. – Спасибо. – Детектив закончил разговор и снова уменьшил звук стерео. – Милая? Карен посмотрела на него. Беттингер заставил себя прогнать самые жуткие картины, возникавшие у него в голове, чтобы задать дочери один из самых отвратительных вопросов, какие только существуют в мире. – Что этот человек с тобой делал? Его дочь посмотрела на свои пальцы ног. – Карен? – повторил детектив, не в силах дышать. – Он сказал, чтобы я разделась и легла на кровать, или моя мамочка ослепнет. – Он делал с тобой что-нибудь еще? – Он меня связал и засунул трусы в рот. – Что-нибудь еще? Девочка покачала головой. – Нет. Жюль с облегчением вздохнул, наклонился и поцеловал свою маленькую любимую дочь в лоб. – Ты вела себя очень храбро. Карен смотрела, как снег собирается на ветровом стекле. Зазвучала новая песня, которая началась в точности как предыдущая, и детектив увеличил звук. – Тебе нравится? Легко приходившая в волнение маленькая девочка, которая любила или ненавидела большинство вещей, пожала плечами. * * * Двенадцать минут спустя голубой компакт остановился у большого коричневого здания больницы Армии Спасения в Стоунсбурге. Беттингер выключил двигатель, и в этот момент в двадцати футах от них открылись двери приемного покоя. Наружу вышел белый медбрат и человек, который, по описанию, должен был быть доктором Эдвардсом. Они толкали перед собой стальную каталку. – Оставайся здесь, – сказал детектив дочери и вышел наружу. – Я буду рядом. – Хорошо. Беттингер подошел к задней дверце, распахнул ее и, подхватив жену на руки, отнес ее к каталке. Оптик посмотрел на оставшуюся в машине девочку. – Она была там. – Да. И сын… Горло у Беттингера перехватило. Глаза его наполнились слезами, и все, что он сдерживал в течение последних тридцати минут, вырвалось наружу. Он молча показал дрожащим пальцем в сторону багажника машины. – Ваш сын?.. – переспросил доктор Эдвардс. Детектив кивнул. – Я сожалею, – сказал оптик, и его сочувствие показалось Жюлю искренним. Он понимал, что должен держать себя в руках на глазах у дочери, и проклял накатившую волну эмоций. – Могу… я… оставить мою машину здесь? – спросил он, вытирая глаза кулаком. – Все нормально. Детектив помог Карен выйти из машины. Они вместе пошли за каталкой в раздвинувшиеся двери и оказались в бежевой приемной, где стояло пять виниловых диванов, работал телевизор с изображением высокой четкости и на столике лежало несколько журналов. – Пока вам лучше оставаться здесь, – сказал Эдвардс, продолжая двигаться с каталкой в сторону отделения неотложной помощи. – Все ваши бумаги у секретарши. Беттингер кивнул. – Я пришлю лаборанта-препаратора, когда вы будете готовы. – Ладно. – Сейчас полицейский не мог разговаривать с работником морга. – Мы сообщим вам, как только что-то узнаем, – добавил оптик, и вместе с медбратом они повезли Алиссу Брайт сквозь двойные двери. – Спасибо. Жюль взял Карен за правую руку и повел ее к диванам, где мексиканка, выглядевшая как высокий лилипут, мыла линолеум. – Пахнет как моча, – сказала девочка отцу. – Это аммиак. Он нужен для поддержания гигиены. Карен обошла влажные квадратики и прикрыла нос. – Пахнет как моча. – Согласен. Девочка села на диван, стоявший лицом к телевизору, который показывал повтор местных вечерних новостей. Внезапно серьезное лицо ведущего сменилось на толстого мультяшного кота, у которого были впечатляющие усы и очень стильный жилет. – Благодарю вас, – сказал Беттингер женщине, которая держала в правой руке пульт дистанционного управления. – Новости не для детей, – ответила та. – Так и есть. Крошечная женщина использовала швабру как весло и поплыла в порт. Жюль посмотрел на Карен. – Хочешь, я сниму с тебя куртку? Не отводя взгляда от телевизионного экрана, девочка покачала головой. – Хочешь сходить в туалет? Он здесь совсем рядом.