Беттингер добежал до дверного проема зеленой комнаты, которая оказалась приемной. Миниатюрная сестра Себастьяна Маргарита лежала на спине, прижимая к груди руку с оставшимися двумя пальцами. Тэкли наступил ногой на правое ухо женщины, ударил ее головой о пол и выстрелил мимо ее лица в половицы. Порох обжег ей глаза. Маргарита завыла, и Жюль поспешил к дубовой двери – единственному выходу из помещения. По пути туда он перевернул большой мешок с собачьим кормом и тут же ударил плечом в стену. Что-то щелкнуло. Из соседней комнаты раздался автоматный огонь. Пули пробивали дубовую дверь, и из нее во все стороны летели щепки. Бронзовая табличка с надписью: «Судейская» взлетела в воздух, точно бабочка. Беттингер продолжал прижиматься плечом к стене, а Эдвард заполз за переднюю стойку, притащив за собой Маргариту за длинные черные волосы. Через мгновение женщина снова закричала. Стрельба прекратилась. В двери появилась дыра размером с долгоиграющую пластинку, окруженная созвездием мелких отверстий. – Выходи с поднятыми руками, – закричал полицейский с пятнистой кожей, – или я изуродую твою сестру! – Тэкли? – В голосе Себастьяна прозвучало удивление. Эдвард намотал на ладонь толстую прядь волос Маргариты, сжал руку в кулак и вырвал эти волосы. Отчаянный женский вопль заполнил комнату. – Вот тебе мой ответ, – сказал Тэкли, швырнув оторванные волосы в дыру в двери. Беттингер заставил себя думать только о своей миссии и о семье. Доберман, у которого осталось всего две лапы, наступил на собственные внутренности и попытался встать. – Я слышал тревожные новости, – заговорил Рамирес из судейской. – С Домиником всё в порядке? Как насчет Перри и Хуана? Я очень за них беспокоюсь. – Выходи, – приказал ему Жюль. – Прямо сейчас! – Я тебя знаю? – Один из твоих парней стрелял в мою жену и убил моего сына. – Опаньки. Жаркая волна накатила на детектива и едва не унесла его за собой – так ему хотелось вбежать в комнату и задушить калеку, – но он сдержался. Тэкли оторвал еще один клок волос от окровавленной головы Маргариты и снова швырнул его в дыру в двери. – ¡Ayúdame! – крикнула в мучительной агонии женщина. – ¡Por favor![31] – Выброси оружие в дыру, или я прострелю ей мочевой пузырь, – приказал Эдвард. В дыру вылетела штурмовая винтовка. – У тебя десять секунд, чтобы выйти, – продолжил Тэкли. – Мелиссе нужно снять с тормоза кресло, – сказал Себастьян. – Дай… – Девять секунд. Полицейский с розово-белой кожей покатил что-то по половицам к левой ноге Беттингера. Тот опустил глаза и увидел светошумовую гранату. – Восемь, – продолжил при этом считать Эдвард. Детектив взял эту несмертоносную гранату, вытащил чеку и приготовился бросить ее в комнату, где сидел Рамирес. – Семь. Красная точка опустилась под дверную ручку, и из комнаты послышался скрип колес инвалидного кресла. – Мы идем, коротышка, – сказал Себастьян. – Шесть. – Проклятье, мы идем! Беттингер наклонился вперед и бросил гранату сквозь дыру в двери. – Какого дьявола… – начал было Рамирес. Вспыхнул свет, озарив судейскую, и автомат Тэкли изрыгнул огонь. – Прекратите! – закричал Себастьян. Пули пробивали дуб. Дверную ручку окутали искры, а потом ее отбросило в сторону. Тэкли снял палец со спускового крючка. В наступившей тишине Жюль лег вдоль стены, протянул руку и толкнул дверь. Простреленная панель распахнулась, и из судейской в приемную повалил дым. Детектив поправил маску и заглянул внутрь. В десяти футах от двери на каталке лежал Себастьян Рамирес. Его высохшее лицо, узкая грудь и похожие на палки ноги были обожжены светошумовой гранатой, а синий атласный халат разорван на куски. Он прижимал к нижней части подбородка дуло огромного револьвера, зажатого в правой руке. Красная точка появилась на его правом локте. – Я знаю, что вам нужно, – заявил Себастьян. Его глаза слезились после взрыва гранаты, но голос оставался на удивление спокойным. – Отпустите женщин, или я сам все решу… Штурмовая винтовка изрыгнула свет. Локоть Рамиреса треснул, и револьвер, который он держал в руке, ушел вперед. Однако он выстрелил, и белый огонь опалил челюсть и нос бандита. Тэкли прокричал что-то нечленораздельное. Револьвер Себастьяна упал на пол, а из глубины судейской послышались быстрые шаги. Беттингер вбежал в судейскую и ногой отпихнул каталку в сторону. В дальнем углу роскошного помещения стояла лестница, ведущая к дыре в потолке. Обнаженные ноги женщины в розовом халате находились возле верхней ступеньки. Детектив выстрелил. Свинец лязгнул об алюминий и отбросил лестницу в сторону. Мелисса Спринг полетела вниз и ударилась спиной о пол. Жюль наступил на ее руку, в которой был зажат пистолет с коротким стволом, и направил собственное оружие ей в лицо. Несмотря на то что этой стройной и бледной брюнетке было двадцать три года, она выглядела недостаточно взрослой, чтобы сесть за руль автомобиля. – Брось пушку, – сказал ей детектив. Пистолет вывалился из пальцев молодой женщины. – Проклятье, – простонала она. – Кто вы такие? Мужчина в маске дьявола не ответил на ее вопрос, молча подобрав брошенное оружие. – ФБР? – предположила Мелисса. – Местные идиоты не смогли бы нас здесь отыскать. – Ты ее взял? – спросил Тэкли из приемной. – Да, – ответил Жюль. Пара стальных наручников пролетела по воздуху, упала на ковер и скользнула в сторону. – И на ноги, – добавил Эдвард, швырнув еще одну пару наручников. Спринг посмотрела в сторону двери. Ее лицо напряглось, а глаза наполнились слезами. – Себастьян?.. Беттингер защелкнул наручники на запястьях и щиколотках ошеломленной женщины. Потом, массируя поврежденный бок, он выпрямился и посмотрел в сторону двери. Нижняя часть лица Рамиреса превратилась в красно-черный кратер. Три верхних коренных зуба торчали прямо над белым осколком кости, оставшимся от челюсти. Не вызывало сомнений, что долго он не протянет. Тэкли втащил свою потерявшую сознание пленницу в судейскую за остатки окровавленных волос. Жюль поискал в судейской то, что ему требовалось, и вскоре нашел нужный предмет. Это был пластиковый контейнер, который он принес к каталке. Из стереосистемы, соединенной с маленькой солнечной батареей, лилась песня, которую исполняли на его свадьбе. Эдвард убрал лыжную маску в карман и посмотрел на изуродованного инвалида. – Значит, придется поговорить с женщинами. Слезы потекли из глаз Себастьяна.