Явление VI Учитель философии, г-н Журден, лакей. Учитель философии (оправляя воротник). Приступим к уроку. Г-н Журден. Ах, господин учитель, как мне досадно, что они вас побили! Учитель философии. Пустяки. Философ должен ко всему относиться спокойно. Я сочиню на них сатиру в духе Ювенала, и эта сатира их совершенно уничтожит. Но довольно об этом. Итак, чему же вы хотите учиться? Г-н Журден. Чему только смогу: ведь я смерть как хочу стать ученым, и такое зло меня берет на отца и мать, что меня с малолетства не обучали всем наукам! Учитель философии. Это понятное чувство, nam sine doctrina vita est quasi mortis imago. Вам это должно быть ясно, потому что вы, уж верно, знаете латынь. Г-н Журден. Да, но вы все-таки говорите так, как будто я ее не знаю. Объясните мне, что это значит. Учитель философии. Это значит: без науки жизнь есть как бы подобие смерти. Г-н Журден. Латынь говорит дело. Учитель философии. У вас есть основы, начатки каких-либо познаний? Г-н Журден. А как же, я умею читать и писать. Учитель философии. С чего вам угодно будет начать? Хотите, я обучу вас логике? Г-н Журден. А что это за штука – логика? Учитель философии. Это наука, которая учит нас трем процессам мышления. Г-н Журден. Кто же они такие, эти три процесса мышления? Учитель философии. Первый, второй и третий. Первый заключается в том, чтобы составлять себе правильное представление о вещах при посредстве универсалий, второй – в том, чтобы верно о них судить при посредстве категорий, и, наконец, третий – в том, чтобы делать правильное умозаключение при посредстве фигур: Barbara, Celarent, Darii, Ferio, Baralipton и так далее. Г-н Журден. Уж больно слова-то заковыристые. Нет, логика мне не подходит. Лучше что-нибудь позавлекательнее. Учитель философии. Хотите займемся этикой? Г-н Журден. Этикой? Учитель философии. Да. Г-н Журден. А про что она, эта самая этика? Учитель философии. Она трактует о счастье жизни, учит людей умерять свои страсти и… Г-н Журден. Нет, не надо. Я вспыльчив, как сто чертей, и никакая этика меня не удержит: я желаю беситься, сколько влезет, когда меня разбирает злость. Учитель философии. Может быть, вас прельщает физика? Г-н Журден. А физика – это насчет чего? Учитель философии. Физика изучает законы внешнего мира и свойства тел, толкует о природе стихий, о признаках металлов, минералов, камней, растений, животных и объясняет причины всевозможных атмосферных явлений, как-то: радуги, блуждающих огней, комет, зарниц, грома, молнии, дождя, снега, града, ветров и вихрей. Г-н Журден. Слишком много трескотни, слишком много всего наворочено. Учитель философии. Так чем же вы хотите заняться? Г-н Журден. Займитесь со мной правописанием. Учитель философии. С удовольствием. Г-н Журден. Потом научите меня узнавать по календарю, когда бывает луна, а когда нет. Учитель философии. Хорошо. Если рассматривать этот предмет с философской точки зрения, то, дабы вполне удовлетворить ваше желание, надлежит, как того требует порядок, начать с точного понятия о природе букв и о различных способах их произнесения. Прежде всего я должен вам сообщить, что буквы делятся на гласные, названные так потому, что они обозначают звуки голоса, и на согласные, названные так потому, что произносятся с помощью гласных и служат лишь для обозначения различных изменений голоса. Существует пять гласных букв, или, иначе, голосовых звуков: А, Е, И, О, У. Г-н Журден. Это мне все понятно. Учитель философии. Чтобы произнести звук А, нужно широко раскрыть рот: А. Г-н Журден. А, А. Так! Учитель философии. Чтобы произнести звук Е, нужно приблизить нижнюю челюсть к верхней: А, Е. Г-н Журден. А, Е, А, Е. В самом деле! Вот здорово! Учитель философии. Чтобы произнести звук И, нужно еще больше сблизить челюсти, а углы рта оттянуть к ушам: А, Е, И. Г-н Журден. А, Е, И, И, И. Верно! Да здравствует наука! Учитель философии. Чтобы произнести звук О, нужно раздвинуть челюсти, а углы губ сблизить: О. Г-н Журден. О, О. Истинная правда! А, Е, И, О, И, О. Удивительное дело! И, О, И, О. Учитель философии. Отверстие рта принимает форму того самого кружка, посредством коего изображается звук О. Г-н Журден. О, О, О. Вы правы. О. Как приятно знать, что ты что-то узнал! Учитель философии. Чтобы произнести звук У, нужно приблизить верхние зубы к нижним, не стискивая их, однако ж, а губы вытянуть и тоже сблизить, но так, чтобы они не были плотно сжаты: У. Г-н Журден. У, У. Совершенно справедливо! У. Учитель философии. Ваши губы при этом вытягиваются, как будто вы гримасничаете. Вот почему, если вы пожелаете в насмешку над кем-либо состроить рожу, вам стоит только сказать: У. Г-н Журден. У, У. Верно! Эх, зачем я не учился прежде! Я бы все это уже знал. Учитель философии. Завтра мы разберем другие буквы, так называемые согласные. Г-н Журден. А они такие же занятные, как и эти? Учитель философии. Разумеется. Когда вы произносите звук Д, например, нужно, чтобы кончик языка уперся в верхнюю часть верхних зубов: ДА. Г-н Журден. ДА, ДА. Так! Ах, до чего же здорово, до чего же здорово! Учитель философии. Чтобы произнести Ф, нужно прижать верхние зубы к нижней губе: ФА. Г-н Журден. ФА, ФА. И то правда! Эх, батюшка с матушкой, ну, как тут не помянуть вас лихом! Учитель философии. А чтобы произнести звук Р, нужно приставить кончик языка к верхнему небу, однако ж под напором воздуха, с силою вырывающегося из груди, язык беспрестанно возвращается на прежнее место, отчего происходит некоторое дрожание: Р-РА. Г-н Журден. Р-Р-Р-РА, Р-Р-Р-Р-Р-РА. Какой же вы молодчина! А я-то сколько времени потерял даром! Р-Р-Р-РА. Учитель философии. Все эти любопытные вещи я объясню вам до тонкостей. Г-н Журден. Будьте настолько любезны! А теперь я должен открыть вам секрет. Я влюблен в одну великосветскую даму, и мне бы хотелось, чтобы вы помогли мне написать ей записочку, которую я собираюсь уронить к ее ногам. Учитель философии. Отлично. Г-н Журден. Ведь, правда, это будет учтиво? Учитель философии. Конечно. Вы хотите написать ей стихи? Г-н Журден. Нет, нет, только не стихи. Учитель философии. Вы предпочитаете прозу? Г-н Журден. Нет, я не хочу ни прозы, ни стихов. Учитель философии. Так нельзя: или то, или другое. Г-н Журден. Почему? Учитель философии. По той причине, сударь, что мы можем излагать свои мысли не иначе, как прозой или стихами. Г-н Журден. Не иначе, как прозой или стихами? Учитель философии. Не иначе, сударь. Все, что не проза, то стихи, а что не стихи, то проза.