Миры упростятся, во всяком случае – этот мир. Наверное, чем проще мир, тем легче им управлять. – Кристалл тоже был там, – сказал я. – Если вы перенесли лишь мой разум, то почему кристалл оказался со мной? Мод смотрела на меня, размышляла. Я понимал, что Прежние врут легко и непринужденно. Если открыли рот, то, значит, лгут. Но иногда им приходилось говорить часть правды. – Ты его хозяин на данный момент, – признала Мод. – Кристалл последует за тобой, за твоим разумом. Оставался, конечно, вопрос, почему она не могла меня убить – с ее-то возможностями, – и взять кристалл с бездыханного тела. Неужели он при этом исчезнет? А если меня убьют ровианские Измененные – то нет? Но мне казалось, что я знаю ответ. Мы поняли его вместе с Диланом, едва до нас дошло, откуда вообще взялся прозрачный кристалл. – Сильно заколдован, – кивнул я. Мод едва заметно улыбнулась. – Верно. Хотя колдовства, как ты догадываешься, не существует. Один неглупый человек с Земли когда-то сказал, что очень развитая технология неотличима от волшебства… – Слышал, – кивнул я. – Вот представь, Макс, что прорыв Инсеков случился в семнадцатом веке. Ты – боярский сын, сообразительный, но соответственно своему времени. Как бы ты воспринимал происходящее? Я подумал. – Напали на Русь-матушку и королевства заморские демоны страхолюдные. Или, того хуже, черти. Варят зелья ведьмовские, делают из людей чудищ и оборотней, чтобы те за них сражались. Есть волшебные миры, куда можно попасть через волшебные двери-окна. В тех мирах живут страшилища и всякие разные… люди с песьими головами. По небу летают, молниями сражаются. А я полюбил боярыню заколдованную… – Браво, браво! – воскликнула Мод. – Именно так. А что я хотела до тебя сейчас донести? – Может быть, то, что и я нынче – боярский сын с кашей в голове? И если бы Инсеки прилетели на сто лет позже, я бы все понимал иначе? – Так, – кивнула Мод. – В каких-то вещах ты бы разбирался лучше. Но многое оставалось бы для тебя чудом. Люди никогда не меняются, Максим. – Это из-за вас. – Брось! Мы все-таки бережно относились к Земле. Потихоньку, но развивали. Смягчали нравы. Позволяли ученым изобретать… то, что давно всем известно, конечно. Но это легко, а вот с людьми… Она покачала головой. Сказала доверительно, даже с теплотой в голосе: – Мы ведь не вмешивались по мелочам, Максим. Регулировали глобальное развитие, но в лучшую сторону. Иногда даже помогали вам прыгнуть выше головы. – Цари были хорошие, слуги плохие? – Слуги… – Мод вздохнула. – Человек, получающий ограниченные сверхсилы, неизбежно скатывается в свинство. Это многое говорит о природе человека, верно? А посредники нам нужны. И расплачиваться с ними надо, и одними лишь деньгами тут не обойтись. – Вы же используете людей. Хуже – вы используете детей! Мод всплеснула рукой. – Да что ты заладил: «Детей используете…» В чем ценность ребенка? Ни в чем! Он еще не человек, он только потенциал развития! Всю человеческую историю с детьми не особо-то церемонились. Отправляли вкалывать на поля и в шахты, девочек выдавали замуж в десять лет, мальчиков забирали на войну в двенадцать! Если голод – выгоняли из дома, а то и съедали всей семьей… главное-то было выжить взрослым, а детей еще нарожают. Рубили головы и руки за воровство, отправляли в трюмах обживать Америку и Австралию… да это же совсем недавно было, восемнадцатый-девятнадцатый век! Ты думаешь, когда мы забирали детей пятьсот или двести лет назад, они были расстроены? Да они первый раз в жизни наедались досыта! Для них Саельм был раем, миром доброй Снежной королевы! – А вы были Снежной королевой? – спросил я наугад. Мод осеклась. Потом улыбнулась: – Случалось, да. Кстати, нынешняя, в двадцатом веке привитая человечеству гуманность, защита прав ребенка – целиком наша заслуга. Но работает лишь ограниченно, в благополучных богатых странах. Она вздохнула и закончила: – Мы бы брали взрослых, но отсев идет чудовищный. После двенадцати лет клетки человеческого тела утрачивают потенциал Изменения, дальше идет только медленное умирание. – А как же Призыв? Мод ответила быстро, очень быстро, словно ждала этого вопроса: – Совсем другое. Со своими минусами. «И плюсами», – добавил я мысленно. – Не мы плохие, – сказала Мод твердо. – Мир такой, Максим. И уж поверь, мы к людям относимся лучше, чем чужие нам во всем Инсеки. Я пожал плечами. – Могу организовать твое возвращение на Землю, – продолжала Мод. – Но там наши силы ограничены, Инсек шевельнет жвалами, и все Гнезда пойдут тебя убивать. Вот поэтому я придумала для тебя иной выход. Гораздо более гуманный и интересный! Она отпила шампанского, и я подумал, что это скорее дань привычке, чем реальная потребность. Снежная королева Мод могла бы хлестать спирт кружками, ее бы это не опьянило. – И что ты решил? – спросила она. – Ваше предложение очень хорошее и щедрое, госпожа Мод, – вежливо ответил я. – Значит, «нет»? – уточнила Прежняя. Я кивнул. – Ты сильный парень, – сказала Мод задумчиво. Снова прошлась, остановилась возле прибора подавления. – Конечно, я сумела бы тебя уничтожить, но… ты все понял правильно, я не имею на это права. Однако вокруг много, очень много гвардейцев. Ты мог бы от них убежать, но они начнут убивать мирных граждан. И ты вернешься. Вступишь в бой. А твои силы на исходе, не понимаю, как ты до сих пор не упал в коме. Тебя растерзают на кусочки и сожрут. Кристалл я заберу, даже если придется выковыривать его из дерьма сирены. – И все-таки вы сомневаетесь, – заметил я. – Иначе так и поступили бы, а не пытались торговаться. Мод кивнула, печально глядя на меня. – Что ж, – я встал, потянулся. – Выпьем по кубку, и да начнется наша беспощадная схватка? Не побрезгуете чокнуться со мной? – Если это не безумная попытка меня убить, – Мод грустно улыбнулась, – то ты еще интереснее, чем я считала. Жаль, очень жаль, Максим, что ты не хочешь быть на нашей стороне. Бокал в ее руке исчез, зато появились два тяжелых хрустальных кубка (и зачем я вообще сказал это слово?), наполненных темно-красным вином. – Это не кровь, – уточнила Мод. – Это великолепное вино. Лозы на Ровиане дают прекрасные урожаи. Я пожал плечами, подошел, взял из ее руки тяжелый кубок. На всякий случай все же понюхал. Кровью не пахло. Я выпил вино залпом, не боясь опьянеть. Мой организм извлечет из перебродившего виноградного сока какую-то пользу, да и алкоголь – это энергия в чистом виде. А потом, выпустив кубок, я оторвал Мод руку в локте. Она не была в «рассогласовании», как Иван во время схватки в Гнезде. И ее тело оказалось столь же мягким и податливым, как обычное человеческое. Мод захохотала, отступая. Из культи брызнуло красным – и тут же кровотечение остановилось. Затем стремительно выросла новая рука. Мод пошевелила пальцами и весело спросила: – Мальчик, ты все-таки дурак? – Факт, – сказал я. И провел пальцами оторванной кисти по экрану энергетического подавителя. Нет, не убирая поле. А накрывая им круг целиком, распространяя над кораблями, убирая крошечную зону, где мы находились. Я не знал, сработает ли это. Я думал лишь о том, что Прежние, при всей их мощи, в каких-то вопросах удивительно консервативны. И этот прибор с сенсорным экраном может управляться так же, как обычный игровой планшет или старые смартфоны. Но для гарантии я все же предпочел сделать это рукой Мод. Случилось все и сразу. На экране «шайба» превратилась в круг. Прибор издал тихий свистящий звук, и экран погас. Мод закричала, прижимая ладони к лицу. Одна ладошка еще не доросла до полноценного размера, и ее трясло, будто Прежняя давала сама себе пощечины. А на полу салона возникла огромная, отвратительно выглядящая груда плоти. Словно десяток голых человеческих тел – мужских, женских, детских, – переплелись и сплавились в немыслимой оргии. Из женского живота торчала мужская ладонь, лысая старческая голова поросла десятком ушей, вместо женского лица выпирала детская задница. Все это тряслось, дергалось, шевелилось, пыталось ползти во все стороны одновременно, на ковры сочилась кровь, слизь, мерцающая синяя жидкость, похожая на гель внутри Продавца. Пахло – океаном, сырым мясом, дерьмом, озоном и мазутом. Рты человеческого конгломерата – те, что были свободны, – шептали: – Дура, дура, убей, убей… В общем, это походило на оживший фрагмент картины Босха.