Они не спрашивали о его вечере или Коннолли, но Виктор чувствовал повисшее в воздухе напряжение. Его молчание было красноречивее любого ответа. Он поймал взгляд Митча. – Разузнай все, что можешь, об ЭОН. – Что это? – спросил Митч. – Проблема. – Виктор пересказал им разговор с Домиником, наблюдая, как Сидни бледнеет, а выражение Митча меняется от удивления к беспокойству. Договорив, он повернулся к своей комнате. – Начните собирать вещи. – Куда мы поедем? – спросила Сид. – Фултон. Кэпстоун. Дрезден. Кэпитал-сити. Митч нахмурился. – Это все места, где мы уже были. – Я знаю, – сказал Виктор. – Мы возвращаемся. Нужно подчистить хвосты. Тень легла на лицо Сидни. – Ты собираешься их убить. Всех, с кем вы встречались… – У меня нет выбора, – просто сказал он. – Нет, есть, – сказала Сидни, скрестив руки. – Почему ты должен… – Кто-то знает мое состояние. Кто-то мою силу. Но все они видели мое лицо. С этого момента мы не оставляем абсолютно никаких следов, и это означает, что, прежде чем идти вперед, нам придется вернуться. Хвост из тел или хвост из свидетелей – таков выбор. Ни один из вариантов не был идеальным, но, по крайней мере, трупы не могли давать показаний. Решение Виктора было логичным, но Сидни не хотела этого понимать. – Если ты убьешь все ЭО, которых встречал, – сказала она, – чем ты лучше Эли? Виктор сжал зубы. – Я не получаю от этого удовольствия, Сидни, но если ЭОН их найдет, то станет на один шаг ближе к нам. Ты этого хочешь? – Нет, но… – Знаешь, что они сделают? Сначала убьют Дола, а потом заберут тебя, меня и Митча, и мы никогда больше не увидим дневного света, не говоря уже друг о друге. – Глаза Сидни расширились, но Виктор продолжил: – Если повезет, нас запрут в клетку. В одиночестве. Если нет, они превратят нас в научный эксперимент… – Виктор, – предупредил Митч, но тот лишь подошел ближе. Сидни уставилась на Виктора, сжав кулаки. Он опустился на колени, чтобы оказаться с ней на одном уровне. – Думаешь, я веду себя как Эли? Думаешь, я играю в Бога? Хорошо, давай по-твоему, Сидни. Прямо сейчас выбирай, кому жить. Нам или им. Слезы повисли на ее ресницах. Она не смотрела на него, уставилась на его рубашку и беззвучно шевельнула губами. – Что? – переспросил он. И на сей раз услышал: – Нам. X Четыре недели назад Хэллоуэй Виктор оперся на раковину, ожидая, когда подействует лекарство, и подумал, что эффект на данный момент как у плацебо. Не столько реальности, сколько неуместной надежды. Для спокойствия. На время. Для контроля. Он оттолкнулся от стойки и вернулся в спальню, к комоду, к тонкой пачке бумаги. С верхнего листа на него уставилось лицо Джека Линдена. Черные полосы пересекали профиль, стирая строку за строкой, пока не осталось только два слова. Десять букв, разбросанных по всей странице. П О Ч И Н И М Е Н Я Виктор долго смотрел на них, затем скомкал бумагу и отшвырнул ее. У них кончились кандидаты. И у него заканчивалось время. «3 минуты 49 секунд». – Виктор! – нетерпеливо позвала Сид. Он выпрямился. – Иду, – отозвался Виктор, доставая из верхнего ящика небольшую синюю коробку. В гостиной было темно. Сидни встала на колени перед кофейным столиком, где возле пирога собрался настоящий маленький алтарь из подарков. Восемнадцать свечей испускали разноцветные искры. Митч довольно скрестил руки. – Загадай желание, – сказал он. Взгляд Сидни переместился с торта на Митча, а потом на Виктора. Как раз перед тем, как она задула свечи, тень пробежала по ее лицу. * * * Восемнадцать свечей. Сидни упивалась числом, расставляя свечи рядом с недоеденным тортом. Восемнадцать. Дол попытался слизнуть со стола кусочек шоколадной глазури, но Виктор отпихнул пса, а Митч вручил Сидни свой первый подарок. Она взяла коробку, потрясла с озорной усмешкой, затем сорвала бумагу и вытащила красный бомбер. Она увидела его в витрине магазина, несколько городов назад, и остановилась полюбоваться, как классно выглядит долговязый манекен, какие у него изгибы, как прячутся руки в глубоких боковых карманах. Сид тогда не сказала, что хотела бы обладать не только одеждой, но и телом манекена. Ей бомбер оказался слишком большой – рукава на шесть дюймов длиннее, чем надо. – Извини, – сказал Митч. – Это был самый маленький размер. Ей удалось улыбнуться. – Все в порядке, – сказала она. – Я вырасту. Вероятно. В конце концов. Митч протянул ей вторую коробку, с маркой Мерита на упаковке. Доминик. Она по нему скучала – Виктор часто разговаривал по телефону с бывшим солдатом, но никто из них не видел его с тех пор, как покинул Мерит. Это был единственный город, в который они никогда не возвращались. Там осталось слишком много скелетов. Сидни пошатнулась от тяжести подарка Доминика. Внутри обнаружилась пара армейских ботинок со стальным носком и подошвой в три дюйма толщиной. Сидни тут же их надела, а потом заставила Митча встать рядом, чтобы посмотреть, какая она теперь высокая. Получилось дотянуться до его груди вместо живота, и здоровяк игриво потрепал ее парик. Наконец Виктор протянул ей небольшую синюю коробку. – Не тряси, – предупредил он. Сид опустилась у столика, задержала дыхание и подняла крышку. Внутри на бархате лежал скелет птички. Ни перьев, ни кожи, ни мышц – только три дюжины косточек, аккуратно разложенных среди голубых складок. Митч скривился, но Сидни встала, прижимая коробку к груди, словно драгоценность. – Спасибо, – улыбнулась она. – Просто идеально.