Ночной Никто открыл глаза. Сделал три глубоких вдоха. И начал жизнь сначала. * * * …На следующее утро изуродованное тело наркобарона нашли на городской свалке, посыпанное белым порошком. Шанкрит так долго держал в страхе пол-Бангкока, что люди, узнав об этой новости, радостно вывалили на улицы. Ни горожане, ни народные мстители так и не узнали, что на самом деле отмечали смерть мелкого торговца зельем для клиентов борделя: они с Шанкритом были очень похожи… А еще через два месяца исчезли и сами народные мстители – так же внезапно, как появились. 10 декабря премьер-министр страны Шинаватра вышел на главную площадь столицы и сообщил многотысячной толпе, что наркомафия в Таиланде побеждена полностью и окончательно. И сразу все стихло. Бесследно исчезли зеленые пикапы с ночных улиц – будто и не ездили никогда. Торговля наркотиками свернулась на время. Чтобы вскоре вернуться – проголодавшиеся пауки очень быстро восстанавливают паутину. Ночные Никто растворились как эрзац-кофе. Без остатка. И только один человек не сложил оружия. Он по крупицам собирал сведения о том, куда мог исчезнуть Шанкрит. Сведения были неутешительные. Шанкрит надолго уехал из страны. И изменил не только имя. Он сменил внешность. Таиланд для этого – лучшее место на земле. Привести к Шанкриту могли только деньги. Алчные дельцы всегда возвращаются к источникам дохода. Оставалось ждать, когда жадность перевесит осторожность. Ночной Никто расставил сети и замер. …И вот Шанкрит вернулся. Кем он теперь стал? Молодым симпатичным тайцем без морщин? Европейцем? Монахом? А может, женщиной? Ночной Никто усмехнулся. Через несколько минут он наконец получит ответ на свой вопрос. Телефон затрепыхался на столе, как пойманная рыба. Нет, не через несколько минут. Прямо сейчас. Новая пленница – По-моему, он в меня влюбился! – хмыкнула Машка. – Видела у двери этого? Ну, накачанный таец, который нам уколы делал? Я у него три раза воду просила. Вижу – не пробивается. Стоит как истукан. Я ему говорю: вы не вытащите у меня из волос жука? Он смутился, как ребенок! Жука вытаскивать не стал – да его там и не было. Но зато сам принес банан. Правда, похож на Джеки Чана? Надо бы его охмурить, нам помощник пригодится! Я еще раз подивилась Машкиной неиссякаемой жизнестойкости. Ничто не располагало к милому трепу о любви. Мы сидели в запертой душной комнате – кондиционер еле ворочал металлическим языком – в какой-то жопе мира, в любую минуту нас могли убить. А Машка оживленно щебетала, будто я заскочила к ней на московскую кухню. После неудачно закончившихся раскопок Слава погрузил меня в ту же машину и под конвоем верного Толяна (тайца с хитрым прищуром он оставил организовать на месте поиски) вернул на место, не забыв на финальном этапе завязать глаза. «Значит, есть шанс, что нас выпустят», – подумала я. И представила, как расстроится Машка, когда узнает, что план освобождения рухнул. Но Машка отреагировала по-своему: – Блин, точно мужики вырождаются. Мы, девочки, сколько прятали их дурацкую флешку с ключом! А эти идиоты и минуты не удержали. Интересно, что там такое? Сволочь твой Леонид! Впутал нас в историю и даже не сообщил из-за чего. – Маша, не о том думаешь! Что они теперь с нами сделают? – Что с нами делать? Выпустят. Мы теперь им не нужны! – бодро начала Машка, но на последнем слове поперхнулась. Как-то нехорошо оно прозвучало. – Знаешь, подруга, – сказала она, и голос у нее стал непривычно смирным. – Я ведь ужасно испугалась, когда ты уехала. Даже не думала, что можно так бояться. Стала перебирать, кого расстроит моя смерть. И не так много людей оказалось в этом списке. Носишься, суетишься, налаживаешь контакты, поддерживаешь отношения, с утра до вечера с кем-то общаешься. А когда задумаешься: вот был бы у меня телефон, кому бы я сейчас позвонила? И оказалось – вся телефонная книжка в айфоне не нужна. Мама – я сто лет уже с ней не разговаривала. Не так чтобы: как дела, как здоровье, у меня все ок, ну ладно, я побежала. А чтобы послушать ее ответы… Людка, с которой мы со школы дружим. И Валерка, гад, который бросил меня три года назад. Представляешь, я сегодня поняла, что до сих пор его люблю. Все. Три телефонных номера за всю жизнь. А у тебя сколько? Я вздохнула. Изо всех сил я старалась задвинуть эти размышления куда-нибудь поглубже. Мысль материальна. Примешься завещание составлять, с родней прощаться – и кто-то даст тебе такую возможность… – Маша, перестань! – строго сказала я. – Как там буддисты учат? Надо жить здесь и сейчас. Короткими отрезками. Вот в данную конкретную минуту ничего же плохого не происходит? В этот момент дверь распахнулась, и два наших охранника забросили в нее бездыханное тело. Мы замерли. Тело полежало неподвижно на животе, потом приподняло голову, и мы увидели, что это Лана. Побитая, но по-прежнему похожая на цветок лотоса. Машка, мгновенно собравшись, как охотничья собака, почуявшая дичь, уставилась на нее с недобрым прищуром. У меня во время долгой поездки в темноте тоже было время подумать о Лане. И вывод, к которому я пришла: она играла против нас. Ведь именно Лана передала нам записку, назначающую роковое свидание. И вообще – что бы ни происходило, она всегда оказывалась рядом. Конечно, трудно представить, что в таком нежном бутоне скрывается змеиное коварство. Но чего не бывает в жизни! – Это называется – наседка! – шепнула мне взбодрившаяся Машка. Она не переносила бездеятельного ожидания, а вот опасные новости ее пьянили. – Когда своего человека нарочно избивают и подсаживают в камеру к узникам. Чтобы выведать секрет. – Какой секрет она может у нас выведать? – Мы с тобой знаем, что никакого. Но они-то могут и не знать! В этот момент Лана приподнялась, увидела нас, вскрикнула и в ужасе хлопнулась назад в обморок. Я подскочила оказать медицинскую помощь. На руке у Ланы наливался обширный синяк. Я повернула ее на спину, чтобы дать доступ воздуху, расстегнула платьице-халатик, стала растирать ступни. – Дай воды! – скомандовала я Машке, а сама стала легонько похлопывать Лану по щекам. Вода была теплая, но я все равно побрызгала девушке на лицо. Она не шевелилась. Но даже в отключке была до противного прекрасной. – Притворяется! – почему-то шепотом сказала мне Машка. – Сейчас придет в себя, будет картинно рыдать, а потом попросит нас все ей рассказать. Вот увидишь! Лана между тем зашевелилась, открыла глаза, увидела меня, быстро села. – Осторожнее, тебе нельзя делать резких движений! – попыталась я ее остановить. Но Лана уже вырвала свою ногу из моих рук, подскочила и вдруг бросилась на меня, схватив за футболку. – Скажи им! – что есть силы трясла она меня, пользуясь нашим с Машкой замешательством. – Скажи им правду! – Ты чего? С ума сошла? – заорала я, пытаясь отодрать от себя тайку. – Скажи им! – продолжала требовать Лана, пока Машка не схватила ее сзади за локти. – Ну? – самодовольно спросила меня подруга. – Что я тебе говорила? – Вы должны это рассказать! – настаивала та, вырываясь. – Что я вас не знаю! Первый раз увидела в салоне! Что я не была с вами знакома! Ни о чем не договаривалась! Ну скажите же или они меня убьют! Ведь это же правда! И Лана действительно разрыдалась, бормоча между всхлипами: – Я просто хотела помочь найти Тао и немного заработать! – Видишь ли, Лана, – усмехнулась Машка, ослабив хватку, – мы тоже хотели только найти Тао и немного заработать. – Но это же ваши дела! – снова воодушевилась Лана, и у нее тут же высохли слезы. – Вы сказали, что хотите передать Тао деньги. Я попыталась помочь. И все! Вы должны им это подтвердить! – Кому – им? – быстро уточнила я. Лана уставилась на меня иссине-черными, как створки мидий, глазами: – Тем, кто меня избил! – А кто тебя избил? – Вы их не знаете? Не может быть! Два русских парня. Такие… с наколками, – от воспоминаний Лану затряс озноб. – А другой русский – ну, с желтыми волосами – спрашивал про вас. Как мы познакомились, что я должна была вам передать. Про Леонида из Москвы, какой-то банк… Но я ничего не знаю! Вы же случайно попали на массаж именно ко мне! Аум вон вообще теперь мертвая! А ведь в той комнате могла быть я! Пожалуйста, скажите им… – Хватит, хватит! – перебила ее Машка. – Сначала ты нам скажи. Кто тебе билеты на крокодилов для нас передал? А? – Билеты? Какой-то тайский мальчишка. Он вызвал меня на рецепцию, сказал, что его прислала Тао, она передала вам два билета, сама найдет вас после шоу. И просит, чтобы ни вы, ни я никому об этом не рассказывали. – А ты сказала только… кому? – Никому! Только вам! – Теперь отвечай быстро и четко, – уставилась Машка ей в глаза. – Какая у мальчишки была стрижка? Ну? – Стрижка? А, да! Смешной хохолок. Крашеный. Сейчас мальчишки так стригутся… Мы с Машей переглянулись. Пока Ланина легенда текла гладко. – Хорошо. Дальше? – Дальше вы знаете – Аум ужалила змея. Был страшный переполох. Вы уехали, а у нас все до ночи бегали, змей искали. Но ничего не нашли. Сегодня регистраторша сказала, что меня у дороги ждут полицейские – я должна поехать подписать показания. – О! Мне сразу эта регистраторша не понравилась! – заметила Машка. – Я подошла – а тут один, с наколками, как выскочит с заднего сиденья. Рот мне зажал, внутрь втянул, по голове ударил, и я отключилась. Помню только, как меня с мешком на голове в какую-то комнату завели. Там сняли мешок. И стали допрашивать про вас и Тао. – Зачем же тебя сейчас к нам занесли? – спросила Машка. – Может, чтобы разговор наш послушать? – Фьють… – присвистнула Машка. – Ну, суки, я вам покажу! Машка понеслась по комнатке, азартно показывая фиги воображаемым видеокамерам. А потом заколотила в дверь: – Эй, уроды, открывайте! Извращенцы хреновы! – Не надо! Не надо их звать! – в ужасе закричала Лана. Но было поздно. Дверь открылась, и золоторесницый Слава окинул нас хмурым взглядом. – Чего бузим? – спросил он. – Что вы вытворяете? Подкидываете избитых девушек! Прослушиваете! Вы обещали нас выпустить, если мы все вам отдадим. Ну и выпускайте! Мы же не виноваты, что вы все просрали за две минуты!