Но Виталий на Машку уже не смотрел. – Почему ты сказала, что в сейфе – наркотики? – угрожающе шагнул он к Тао. – Кто тебя к девчонкам подослал? – Никто. Меня саму похитили, – сказала она. Лана во время разговора сидела, раскрыв глаза и вжавшись в кровать. – Эй, клуб любознательных! – обратилась к Виталию Машка, поигрывая пистолетом. – Пора отсюда сваливать. Если эта гадина завезла нас сюда нарочно… Тебя мы тоже попозже проясним. Лодка у тебя хотя бы есть? – Можно я с вами? – вдруг метнулась к Виталию Лана и заглянула ему в глаза. – Я с ней не останусь! Она меня убьет! И мафия убьет! Пожалуйста! Машка тут же вскинулась: – Ты же говорила – она твоя подруга? Прячется от мафии? Здесь безопасно? А? Лана была похожа на пойманного зайца. – Так и было. Раньше. А сейчас… Все по-другому. Вы же видели. У нее пистолет. Она мне угрожала. – Ладно, пошли! – кивнул Лане Виталий, смерив ее каким-то новым оценивающим взглядом. – Лодка внизу. Машка недобро сверкнула на него глазами. Но сейчас было не до бабских разборок. Мы двинулись к двери. – Не торопитесь, – сказала вдруг Тао. – Сейчас сюда придут. – Кто придет? – обернулась Машка. Ей поспешили ответить. Правило пиара Окно комнаты вдруг распахнулось, и из него на нас с любопытством уставилось дуло автомата. Виталий метнулся к Машке, выхватил у нее пистолет, мгновенно достал из кармана свой, наставил оба на окно. Но дверь раскрылась, и два жилистых тайских молодчика взяли на мушки Виталия и почему-то меня. Я просто почувствовала на лбу противный металлический кружочек. – Бросай пушки! – крикнул кто-то из окна по-русски. – Или счас девок постреляем! Шансов не было, и Виталий, ругнувшись, положил пистолеты на пол и толкнул ногой. Боец у двери ловко их перехватил. И тогда из-за окна показалась рожа Сашка, одного из охранников – подручных Славы, устрашавших нас в СПА. Через минуту Сашок вошел в дверь. Мое сердце забилось так часто, будто я пробежала стометровку. Виталий пружинно подобрался, готовясь к прыжку. От Сашка это тоже не скрылось. – Даже не думай, понял? Всех положим! Сидите тихо, ждите. За вами придут. – И он, сделав шаг вперед, провел руками по Виталиевой одежде: нет ли где оружия. – Девок, смотри, не попорть! – хохотнул напоследок. И вышел, закрыв дверь. Виталий бесшумно скользнул к окну и выглянул наружу. Тут же в стекло уперлось дуло автомата, а рядом засияла блином рожа тайского бойца. Нас хорошо охраняли. – Это не я, – вдруг испуганно заговорила Тао, забившаяся в угол кровати. – Не я их вызвала! – Да ты что? – Машка подошла к тайке вплотную. – А кто нам сейчас угрожал? – Я не угрожала… – лепетала Тао. – Кому ты сказала, что девчонки здесь? Кого ждала? – надвинулся на нее Виталий. Тао молчала. – Говори! – он шагнул, схватил ее за руку, но Тао вдруг заверещала противным пронзительным голоском. Дверь мгновенно распахнулась. В нее вошел Сашок. Оценил обстановку. Нехорошо ухмыляясь, придвинулся к Виталию: – Я предупреждал! И врезал ему по лицу. Из носа у Виталия потекла кровь. Машка отвернулась. Сашок хмыкнул и молча вышел. – Что, Тао? Все-таки ты – стукачок! Раз они тебя так защищают! – даже с каким-то удовлетворением отметила Машка, не решаясь взглянуть на окровавленного Виталия. Я шагнула, чтобы ему помочь, но он замотал головой. – Я не хотела, – снова заблеяла Тао. Машка на нее цыкнула, плюхнулась на кровать. Несколько минут мы все сидели тихо. Думали о своем. Вдруг Машка вскинулась: – Я все поняла. Дело в нас. Мы неправильно себя ведем. – В смысле? – изумилась я. Даже Виталий прекратил вытирать кровь и уставился на Машку. – Мы ведем себя как жертвы. Я тут писала для одного психотренинга рекламку. У них типа весь мир – театр. А люди в нем – актеры. Но каждый сам выбирает жанр спектакля и свое амплуа. – Ты о чем вообще? – я спрашивала, просто чтобы перестать трястись. Переход от относительной опасности к абсолютной оказался слишком мгновенным. – Вот взять «Гамлета». В нем сам Гамлет болтается в философской трагедии. Все эти быть – не быть. Офелия – в любовной мелодраме: жених ее бросил, отца убил. Королева – в криминальной драме: живет с двумя братьями сразу, один травит другого. Могильщик – из народной комедии. – Думаешь, сейчас самое время поговорить о проблематике «Гамлета»? – пискнула я. – Это для примера! Пойми, действие для всех вместе идет одно, но для каждого – разное. Вот я в Москве жила в жанре ситкома с амплуа: «брошенная любовница». Вспомнишь ту жизнь – оборжешься! А у тебя какой был жанр? – У меня? Производственная пьеса… В Советском Союзе был такой. Когда вся интрига: выполнят ли герои план, сдадут ли вовремя отчет… Только при чем тут это? – При том, что мы болтаемся в дурацком детективе. Играем жертв. Психологи говорят: не можешь поменять само действие, меняй жанр и амплуа. Расскажи про себя другую историю. – Маша, у тебя бред? – спросила я. – Мне тоже так показалось, – хлюпнул носом Виталий. – Ну и дураки! Хватит быть жертвами! Лена, нам пора стать героинями! – Посмертно? Тогда уж лучше сразу могильщиками… – Перестань ныть! Мы должны выйти за грань банальности. Раздвинуть сознание! – Что раздвинуть? – переспросила Лана, которая лежала в углу красивым клубочком. – Дура! Замолчите все! Слушайте! В конце концов, я известный журналист. В определенных кругах. Какого черта я бегаю как заяц по криминальному тайскому острову? Будем считать, что я веду расследование. О связях русской и тайской мафий. Тао у нас тут от тайской мафии. Лана – темная лошадка. – Почему я – лошадка? – обиделась Лана. – Заткнись! Лена – Красный крест. Виталий, ты кого представляешь? Русскую мафию? – Я? Силовые структуры, – хмыкнул Виталий. И некстати подумал: а симпатичная девчонка. Смешная. При других обстоятельствах… – Это одно и то же. – Машка была полна энергии. – Проводим мозговой штурм. Какие предложения у силовиков? – Надо прояснить обстановку. Хорошо бы узнать, сколько их там. Машка кивнула: – Хорошо. Придется применить главное правило взрывного пиара. Оно – на крайний случай, когда наступает полный трындец. Действует всегда. Нам его на бизнес-тренинге преподавали. – Что за правило? – заинтересовался Виталий. – Сиськи.