Дальше они уже работали и спали вместе. В сексе Тера оказалась не просто умелой – этим в Тае не удивишь, но и безрассудно-опасной: даже для него была внове изощренная жестокость ее сладких пыток. Она первая догадалась, что ему нужно… Рабочие качества тоже впечатляли: она была хитра, как малайский олень, знала все о ядах, владела всеми видами оружия, главным из которых была ее красота. Но некоторые загадки он никак не мог разрешить. Кто она такая? Откуда взялась? Тера сразу предупредила: не спрашивай меня о прошлом. Пробить ее биографию по паспорту не удалось: паспорт, конечно, был поддельный. Из осколков разговоров он пытался собрать хоть какую-то картину. В детстве, как и он, мечтала об актерстве. В семье были еще дети: сестра? Брат? Наконец Шанкрит решил оставить все как есть. Имей терпение, говорил дед. Рано или поздно любое зерно тайны вырастет, и тогда ты увидишь, что таили корни… Грозить ей не имело смысла. Тера была первой женщиной, которая его не боялась. И первой, кому он разрешил жить у себя дома. Одно его раздражало: она очень любила смотреть криминальные сериалы, включая звук на полную громкость. – Что тебе там нравится? Твоя жизнь гораздо интереснее! – смеялся он. Но именно эта ее привычка и помогла разгадать, куда делся амулет. Как-то уже в Америке, куда он вскоре вернулся, Шанкрит вошел к ней в комнату. Тера сидела, по привычке уставившись в телевизор: там крутили очередную мыльную оперу. – Выключи! – попросил Шанкрит, мельком глянув на экран. И застыл. Киношный врач надел на пациента маску с наркозом. Пациент отрубился. Врач поднял с пола у кровати какой-то портфель, что-то из него вытащил, вышел из палаты. Сунул пакет в руки мужику в коридоре, сказал: – Я дал ему большую дозу. Проспит пять часов. Ты должен успеть… Что должен успеть киношный злодей, Шанкрит не дослушал. Его как молнией ударило. То-то он удивлялся, что очнулся после операции уже под вечер! Врач! Он выругался и бросился из комнаты, на ходу доставая телефон. Тера так и не поняла, что вывело его из себя. * * * Через два дня Шанкрит уже знал о Леониде все. Где живет. Куда ездит. Список его передвижений лежал у Шанкрита в компьютере в особой папочке под названием «Изумрудный Будда». Много где Леонид поколесил. Но оказалось, что два раза в год этот очень богатый и очень осторожный человек зачем-то летает на Самуи. Шанкрит про себя хмыкнул. Понятно зачем. Побоялся фаранг вывезти изумруд. Отберут еще на таможне. Посадят. Но долго жить вдали от камня – как остаться без наркотика. Уж он-то все знает про эту ломку. – Дорогой, а давай твоего фаранга разорим! – промурлыкала ночью Тера. Она очень скучала в Нью-Йорке без опасных забав. Шанкрит ничего не говорил ей про Изумрудного Будду. А про нечестного партнера, укравшего у него старинный, якобы родовой амулет, сказал. – Что мне это даст? Еще немного денег? – усмехнулся ее наивности Шанкрит, пытаясь выглянуть из-под закрывающей глаза повязки. …Они лежали на кровати в номере отеля в Нью-Йорке. Тера прикрутила ему руки к спинке кровати, а сама сидела в ногах. Это была ее идея: раз в месяц – секс вне дома. Опасный секс. Он никогда до конца не знал: она ограничится рискованной игрой или все же… Но в этот раз все пошло не по плану. – Когда дома пожар, человек бросается спасать самое дорогое. Если под твоим фарангом загорится земля, он кинется к тому, что спрятал, – промурлыкала Тера. – Давай попробуем! Давай сами вернемся в Тай. – Зачем рисковать самим? – хрипло сказал Шанкрит. – Развлечемся. Я больше не могу пялиться в телик! – Мы же хотели ребенка! – раздраженно возразил он, чувствуя, что сладкой ночи пыток не получится. – Это ты хотел! – горячо зашептала Тера в самое его ухо, касаясь мочки быстрым щекочущим языком. Потом отстранилась. И провела по горлу краешком серебряного ножа – вот-вот полоснет… – Но ты… Ты сказала, что согласна! – Я обманула! Я честно предупреждала: я обманываю! – серебристо рассмеялась Тера, и нож скользнул вниз, очертив круг возле левой груди. Будто она собиралась вырезать ему сердце. – Мне надоело быть домохозяйкой! Я хочу в Тай! Хочу пошалить! Шанкрит застонал. – Смотри! Я могу и уйти! Шанкрит знал – может. Нью-Йорк вообще не ее город. – Ну? – она коснулась холодным лезвием самого низа его живота и остановилась. – Хорошо. Поедем. Пошалишь. Но это будет последний раз. Все закончится – и ты рожаешь мне ребенка. – Хорошо, мой пленник! – гортанно засмеялась Тера. – Но сначала я испытаю, насколько ты крепок! Зажим, сомкнувшийся на соске, нежная пуховка, смывающая предыдущую боль для наслаждения следующей… Это была лучшая ночь в его жизни. Ну вот, они пошалили. Зачем, зачем он тогда ее послушал! Спасение утопающих Когда наступал полный облом, на Машку находило озарение. А уж сейчас мысли у Машки крутились быстрее, чем колеса джипа, только что оторвавшегося от преследователей. Если не стать полезной бандюкам, ее вышвырнут прямо на дорогу с дыркой в черепе. План сложился сам собой. У него опять было то же самое имя – Виталий. На тысячи километров это оказалось единственно знакомое мужское плечо. Ну и почему-то, когда она о нем вспоминала, на сердце теплело. Может, зря. Если к широкому плечу не приложится умная голова, им обоим сильно не повезет. Машка оглядела салон джипа. Рядом с ней сидел молодой таец с мелкими чертами лица, смятыми вниз квадратным каменным лбом. Тупой исполнитель. Впереди развалился на сиденье раненый Тик, которого вместе с ней перегрузили сюда из микроавтобуса. Он ойкал на каждом подскоке. Явный второй кандидат на вышвыривание из машины. Будет не союзник, а обуза. – Саман! – заворковала Машка особым грудным голосом: судя по командам водиле, этот брутальный красавчик был тут главным. И как бы ненароком протиснулась в просвет между сиденьями, нацелив на Самана груди, как жерла пушек. – Ты же умный парень. Хочешь отличиться перед боссом? Я знаю, как достать то, что вы ищете. Саман наконец обернулся и уперся глазами Машке в грудь. А она продолжала на самом нижнем своем регистре: – Это ведь Изумрудный Будда? Да? Саман молчал. Может, и не понимал ни фига. Но замер под прицелом Машкиных орудий. Тактика «Сиськи» срабатывала всегда. Или почти всегда… – Тик, переведи! – приказала Машка раненому. Тик глянул на нее испуганно: – Изумрудный Будда Бангкок сидит. Сюда не глядит. – Не выпендривайся! Переведи! – прикрикнула Машка. – Кто где сидит, не знаю. Но ваш Изумрудный Будда у Леонида. Сама слышала. А его телохранитель Виталий – мой бойфренд. И достанет мне вашего зеленого Будду. Если попрошу. Только сначала я хочу поговорить с вашим боссом. Саман, дорогой. Позвони ему! Повышение! Ты его получишь! Не будешь же ты всю жизнь ездить по разборкам, как они! – Машка кивнула на остальных охранников. Саман, услышав обиженный перевод Тика, еще раз покосился на Машку. Отвел глаза. Достал мобильник. Набрал чей-то номер. И забулькал по-своему. Машка прислушалась: речь звучала не русская, а тайская. Это дело осложняло. – Эй! Мне русский босс нужен! – потрясла она Тика за плечо. Беседа с всесильным Шанкритом в ее планы не входила. Что она будет говорить загадочному русскому боссу, отдавшему приказ их с Леной не убивать, Машка еще не решила. Сейчас главное – тянуть время. Сколько его у нее осталось, она не знала. Тайна вклада …Ездить на байке – то еще удовольствие для немолодого грузного мужчины. Леонид вывалился из служебного входа банка в городке Натон с холщовой сумкой через плечо: аляповатый белый слон весело помахивал с нее загнутым хоботом. Никогда не скажешь, что в этой пляжной авоське – самый большой в мире изумруд и пачки долларов, только что вынутые из ячейки банка. Совсем не того, в который ринулись его преследователи.