И снова здрасьте! Мы сидели в гостиной. Я размышляла, что такого хорошего я сделала незнакомому мне русскому бандюку, раз он не давал нас пытать? Вот бы его найти. Машка говорила Леониду: – Эх, сейчас бы телефончик. Виталию позвонить. Ты случайно воровать не умеешь? То есть по-крупному-то да. А ручками? Я вызвала бы сюда Самана. Наверняка у него в кармане телефон. – Угу. И я, как в фильме «Золотой теленок», обнимаю бандита за талию и говорю: я слепой, помогите перейти дорогу! Соображаешь? В этот момент и прозвучали далекие выстрелы. – Может, это Виталий? – встрепенулась Машка. Но шло время. Все было тихо. Пока наконец не заворочался ключ в замке. Дверь отворилась. И зашла она. – Лана? – выдохнули мы все разом. – Детка, какого черта ты все время возвращаешься? – без улыбки спросил Леонид. – Не по своей воле, – опустила Лана мидиевые глаза. – Меня Виталий заставил. Он вас вызволяет – слышали стрельбу? Велел идти за вами. Надо уходить. Быстро. – А охрана? – спросила Машка, подскакивая. – Все ушли, – Лана неопределенно махнула рукой. Но она ошиблась. Ушли не все. В дверь просунул рожу Саман. Зашел, поигрывая пистолетом. Следом за ним появилась Ми. Но повела себя странно. Как будто это не Саман ее сюда доставил, а она наняла его в телохранители. – Он с нами. Я нейтрализовала охрану. Ненадолго. Надо отсюда выбираться! – сказала она. И вдруг натолкнулась взглядом на Лану: – Ты? Опять здесь?! – Правда, не много у нас спасительниц? – спросил Леонид. – Девочки, не подеритесь. Но ни Лана, ни Ми его слов не заметили. Они буравили друг друга взглядами. Лана опустила глаза первой. Ми сказала ей: – Уходи. Быстро. Я чувствую – здесь тебя убьют. Лана посмотрела сначала на Самана с пистолетом. Потом – на Ми. И сказала твердо: – Нет. Я не дам тебе себя убить. Затем повернулась к нам: – Рассказать вам, какая она целительница? Такая, что всех убивает. Кто мешает ей или Шанкриту. Она его любовница. – Но ты же ее расхваливала?! – возмутилась Машка. – Она мне велела! Я отказалась ей помогать, так она подбросила мне в комнату гадюку. Бедная Аум! Погибла из-за меня! Что я могла сделать? Согласилась за вами следить. Она бы меня убила. И Яниса она заставила выдать себя за сестру, думала, может, Тао вы все выболтаете. Про Изумрудного Будду. – Но у нас нет никакого Будды! – прищурилась Машка. – Потом она поняла. Камень у Леонида украла. Сдала Шанкриту Ночного Никто. Чтобы с ним не делиться. Надо ее связать. И уходить отсюда. – А ведь похоже на правду, – повернулся Леонид к Ми. Но та молча смотрела на Лану, и лицо ее было неподвижно. – Если сейчас уйдешь, можешь уцелеть, – наконец повторила она. Лана не тронулась с места. – Подождите! – неожиданно для себя вдруг громко сказала я. – Здесь что-то не так. Я только сейчас поняла, когда Лана сказала про гадюку. Аум не могла умереть от ее укуса. Клиническая картина была как от укуса кобры. Смерть от удушья, а не от паралича. У кобр и гадюк совсем разное действие ядов! Мы это на курсах для работы в детском лагере проходили. – Лена! Ты сейчас вообще о чем? – вскинулся Леонид. – Лана врет. Аум отравили, а змею – только не ту – подкинули. Я видела на коже один след. От укола. А не два, как от зубов змеи. Только сразу не поняла. Но тот, кто вколол Аум яд, не мог спутать ее с Ланой. Значит, Лана нам соврала. Но тогда и все остальное… – Что-то сложно, – сказал Леонид. – Какие-то змеи… Но на Машку моя речь произвела впечатление. – Выходит, – сказала она, делая шаг к Лане, – ты все это время втирала нам очки? Может, ты и есть любовница… – Девочки! – взмолился Леонид. – Я запутался. Давайте вы потом определитесь, кто тут любовница Шанкрита. Да хоть обе. Так тоже бывает. А пока поскорее отсюда уйдем. Я не люблю, когда меня режут на кусочки. – Саман! – обернулась вдруг Ми. Таец преданно уставился ей в глаза. Не зря она тратила время, погружая его в транс еще в СПА и внушая, что он будет ей повиноваться при любых обстоятельствах. – Скажи, кто это? – Ми показала на Лану. Лана усмехнулась. – Это… Он уставился на массажистку: – Это Тера. – Заткнись, придурок! – вдруг резко крикнула Лана. – Кто она? – еще раз спросила Ми. – Подруга Шанкрита. – Предатель! Она что, тебя перекупила? Какая-то волна прошла по ее лицу. И через секунду вместо приниженной сладко-угодливой массажистки перед нами стояла красивая дикая хищница с презрительно прищуренными, черными, как пропасть, глазами. – Ты бездарная дура! – сказала она Ми. – Разнылась: «Тебя убьют, тебя убьют! Я чувствую!» Ничего ты не чувствуешь! Не меня убьют. Я убью. И да. Я не Лана. Я Тера. Цыпленок Она опять соврала. Лана, Тера… У нее было много имен. И все – ненастоящие. Настоящее она постаралась забыть. Отец звал ее просто – Гай. Цыпленок. Она в детстве и была похожа на цыпленка. Слишком тонкая шейка с почти лысой головой – мать нарочно стригла ее коротко, легче голову мыть. И слишком длинные ноги, на которых болталось тощее тельце. Цыпленком она была заморенным, кожа да кости. Отец и вправду начинал с кражи машин. Была у них родня в Бангкоке, и они вдвоем часто туда ездили. Гай – подкормиться у тетки, отец – заработать. Но в угонщиках он проходил недолго. Азартные игры – вот что его увлекло. Все тайцы помешаны на лотереях, картах, одноруких бандитах. – Ты заметил? – сказал как-то отец приятелю, когда они просадили в рулетку все деньги. – Играют одни, богатеют другие. Хитрые китайцы все лотереи и карточные дома к рукам прибрали! – Хочешь им навалять? – приятель был зол на весь мир. – Нет. Хочу поменять место в игре, – сказал отец. Сначала он с бригадой отжал один лотерейный киоск. Потом второй. Через несколько лет он уже контролировал небольшой район Бангкока. Так, несколько улиц. Но на этих улицах он был король. Мать с сестрами переезжать в город отказалась, осталась в деревне. А Цыпленок поселилась у тетки, там и в школу пошла. Отца она боготворила. Обожала смотреть, как лебезят перед ним уличные торговцы, как заглядывают в глаза владельцы ночлежек, как унижаются, рыдают и умоляют об отсрочке должники. Однажды – ей было уже 14 – они пришли в овощную лавку. Владелец задолжал давно, и сегодня был его последний шанс: если не вернет деньги, завтра его вышвырнут из лавки. В грязноватой комнатушке душно пахло перезревшими фруктами и прелой морковью. Хозяин стоял за прилавком. – Пожалуйста! Дай мне еще неделю! У меня болеет жена, нужны лекарства. Трое детей – что они будут есть? Тебе ничего не стоит еще чуть-чуть подождать, – залепетал продавец.