– О, явилась не запылилась, – громко сказала Аня, после того, как вылезла из машины и попрощалась со своими мужчинами, – здрасте вам. Что, уже выпустили? – с насмешкой спросила она. Старушка с независимым видом посмотрела на подружек, поджала губы и отвернулась. – О-о-о, какие мы гордые, – не унималась Аня, – что, трудно поздороваться с человеком, которого сами же измазали дерьмом? Даше стало неудобно, она дёрнула подругу за подол куртки: – Аня, прекрати, неудобно. Она же старый человек. – Она? Старый? Человек? – опять загрохотала Аня. – Это она сейчас такая старая да несчастная, а как сплетни собирать или с товарками подраться, то куда её старость девается… Вот ты спрашивала меня, с чего всё началось, а я ведь вспомнила. Вот с них-то всё и началось. Это они три дня назад насмешили всю деревню и подрались, как дети малые в песочнице. Бабуль, чего не поделили-то, а? Даша заметила, как старушка покраснела и отвела глаза, но на Анькину провокацию не повелась. Девушку заинтересовала такая реакция, ведь, на сколько она помнила, старушка была не из молчаливых. На секунду девушку отвлёк громкий стук. На крыльце магазина стояли два субъекта пропитой наружности и ломились в дверь. Сейчас Даша им обрадовалась как родным. – Ань, тебе не пора магазин открывать? Тебя там клиенты заждались, скоро дверь вынесут, – сказала девушка, пытаясь отвлечь не на шутку разбушевавшуюся подругу, и это ей удалось. Аня всплеснула руками: – Да что ж вам не спится, алкашня проклятая, – и кинулась к крыльцу. Даша с нескрываемым облегчением выдохнула, подсела к старушке и начала неспешный разговор. Кот, стоящий всё это время за спиной у девушки, на мягких лапах прокрался под лавочку, свернулся клубочком и громко засопел, сделав вид, что спит, причём очень давно. – Здравствуйте, уважаемая, – сказала девушка, подсаживаясь к бабульке поближе, – вы её простите, она сегодня не в духе с самого утра. Чего-то кричит на всех, никак ее не получается успокоить. Скажите, пожалуйста, а она правду сказала, что приключения в этой деревне с вас начались? Это действительно так? Мне очень нужно это узнать. Вы поймите меня правильно, это не праздное любопытство, это у меня работа такая. – И что это за работа у тебя такая? – спросила, насупившись, старушка. – Как и у бабушки. Чертей гонять, людей от них защищать, – откровенно призналась Даша. – Вы же знаете, кто я такая, – сказала, то ли спрашивая то ли утверждая, она. – Ну, и как, получается? – старушка вцепилась в неё оценивающим взглядом. – С переменным успехом, – девушка пожала плечами, – но побед больше, чем поражений. Тут ещё вот в чем проблема: они прячутся за спины людские, и попробуй их найди, но если нахожу, то непременно уничтожаю. – И ту свинью найдёшь, что нас разругала? Девушка опешила и уставилась на бабульку: – Какую свинью? – Да самую настоящую свинью, белую в чёрных пятнах. – Ну, если вы мне её опишите, и расскажите, как дело было, то непременно найду, – заверила её девушка и подсела к старушке ещё ближе. – Да чего тут говорить, – тяжело вздохнула собеседница, – разругались мы на ровном месте. А всё началось с того, что пришла в магазин свекруха Анькина и устроила ей очередной скандал. Какими словами только девку не крыла, не поносила. В общем, через пять минут вылетела она из магазина как пробка из бутылки. Анька, значит, за шкварник её взяла и вытолкала из магазина. Та хорошо так пролетела, на пороге ещё оступилась, ступеньки за секунду миновала, и шлепнулась как раз у наших ног. Ну мы, знамо дело, похихикали и говорим ей, чего ты, мол, девку позоришь, не имеешь права. У неё есть своя мать, вот пусть она, если девка так уж плоха, приходит и чихвостит её. А ты не имеешь права. А то подаст на тебя заявление за оскорбление на службе, и будет права. Пашка приедет и заарестует тебя, и тоже будет прав. Мы ж хотели как лучше. А она как давай нас матюгать, у нас аж уши в трубочку свернулись. И чтоб мы сдохли, и чтоб нас черти в ад забрали, и чтоб у нас языки поотсохли. В общем, все собрала, что знала и умела. И как только с такой склочной бабой мужик живёт. Еле выпроводили её отсюдава. Ну, само собой, проводили скверную бабу со двора и обсуждаем, что мол, досталось девке не за что не про что, и тут я гляжу, свинья идет. Холеная такая свинья, чистая. Идет, похрюкивает и как собака, эдак хвостиком помахивает. Ой, говорю, бабоньки, а у кого это свинья сбежала? Кума мне и отвечает, что это, мол, не нашенская. У нас отродясь не было свиней белых в черных пятнышках, у нас всё больше обыкновенного окраса. А соседка-то моя ей поперек: а ты что, мол, всех свиней в деревне знаешь? Уже и свинарники все обшарила? Кума обиделась на такой разговор и давай мою соседку костерить. Я попыталась было утихомирить ее, да тут же клюкой в лоб получила, вона, какой синячище на лбу теперь, – старушка стянула с головы платок и показала огромный синяк, украшающий её лоб, – ну, в общем, не удержалась я и дала сдачи. Мы и сами не поняли, как все передрались. – А дальше, дальше-то что? – с интересом спросила Даша. – А дальше я вот не припомню, то ли приснилось это мне, то ли и вправду это было, но мне привиделось, что сидела эта свинья и хохотала над нами. А дальше уж нас в больницу отвезли. – А свинья, свинья куда делась? – девушка от нетерпения ещё ближе подвинулась к старушке. – Да откудава же мне это знать? – удивилась бабулька. – Я ж в больницу поехала, а она своей дорогой пошла. Только кажется мне, что ненашенская это свинья. – Так, хорошо, а в больнице с вами что-нибудь такое случилось? – продолжила Даша разговор. – Да ничего не случилось. В приемном покое свекра Анькиного встретили, палец у него нарывал, посочувствовали ему, что жена у него дура. А потом соседского старика привезли. Но тот тоже недолго с нами сидел, ему давление сбили, да он домой почапал. А кстати, в курсе, вот у него чудеса начались, говорят, у него коса по двору летала. – Да бог с ней, с этой косой, – отмахнулась девушка, – а ещё что-нибудь стряслось? Может, кого-то странного встретили, или необычного? – Не, в тот день нет, а вот опосля, на следующий день, стояли мы около процедурной, и Таньку встретили. Да ты ее, кажись, знаешь, ну, ту, у которой поговаривают, колдун Степан дедом был. Говорят, она ещё в утробе матери была, а он уже ей дом отписал и даже имя правильное вписал, вот какой колдун был. – И откуда только вы это знаете? – удивилась Даша. – А как же не знать, ведь не зря народ говорит, что на чужой роток не накинешь платок. Люди говорят. – А этот дед Степан хороший был или плохой? – девушка не удержалась и отошла от главного вопроса. – Что люди о нем говорят? – А что говорят? А то и говорят, что странным тот дед был. Вроде бы добрый, хороший, везде и во всем людям помогал, только помощь его всем боком выходила. Вроде вылечит одно, а потом этого человека другая хворь съедает. Уже под конец люди стали замечать, что Степаново добро дорого людям обходится, начали его сторониться и колдуном называть. А тут глядим, внучка его идёт, мы же даже удивились, разве может колдовка, внучка колдуна заболеть, любопытно стало, вот мы и спросили, что она тут делает. А она, оказывается, дочку родила, во как! Ну, кума моя и тут не промолчала, дурной ее язык, и давай ей рассказывать, какой дед у неё великий был, никто ему даже в подметки не годился. Я её в бок-то шпыняю, ты чего, мол, несешь, Дарья у нас всегда в великих знахарках ходила, а та соловьем знай себе поет, да побасенки про Степана рассказывает. Если бы не медсестра, которая на процедуры её вызвала, мы б её, наверное, и не заткнули бы. – М-да, дела, – задумчиво протянула девушка, – вот что, значит, произошло. А я-то думала, что ж такое-то случиться могло. Она немного посидела молча, словно оцепенела, но затем оцепенение с неё спало, и Даша снова обратилась к бабушке: – Вот вы меня спросили, найду ли я ту свинью, а по вашему рассказу получается, что свиньи-то две. Я их обязательно найду, только убивать не буду. Закон у нас такой, что даже распоследнюю сволочь и свинью убивать нельзя. Но… Я вам клятвенно обещаю, что языки у них точно отсохнут. Больше они никому не принесут зла. Вася, – Даша слегка толкнула кота ногой, – давай, просыпайся, нас ждут великие дела. Кот открыл глаза, зевнул, потянулся и медленно, независимой походкой пошел за девушкой. – Ишь ты, какой умный котик, – восхитилась старушка. – Ну всё… – подумала Даша, – очередная сплетня обеспечена. Они вместе вошли в магазин, Аня уже помыла полы, переоделась в рабочий халат и ждала подругу: – Ну что, с чего начнём? – спросила она девушку, разливая душистый чай по кружкам. – Чего будем выяснять? Даша взяла свою кружку и подула в неё: – Да уже не начинать нужно, а заканчивать. Скажи, а твоя свекровь всегда была такой дурой, или после какого-то события? – Не знаю, – пожала плечами Аня, – при мне всегда такой была. Говорят, что в молодости она была совсем другая и что-то случилось, что-то свёкр сотворил, вот с тех пор она такая и стала. А свёкр, чувствуя свою вину, теперь не живёт с ней, а мучается, но не уходит. – Самая глупая семья – это семья, основанная на чувстве вины. И сами не живут, и детям не дают. Снежана ваша – прямой тому пример. Удивительно, что Сашка совсем другой родился. – Не, Санька родился до того, как… Поэтому он и нормальный. А вот Снежка как раз после таинственных событий родилась. Лучше бы они её вообще не рожали. – А как ты думаешь, что там могло произойти? – А ты возьми и сама у неё спроси, – Аня кивнула на дверь магазина. В тот же момент она распахнулась и в магазин вошла Снежана, вернее, не она, а точная её копия, но только старше лет на двадцать пять. – Так вот ты какой, баба-конь, – подумала Даша и прыснула от смеха. Женщина злобно зыркнула на Дашу и тут же заорала на неё: – Я ничего тут смешного не вижу, – затрубила иерихонская труба и, повернувшись к продавцу, продолжила, – Анька, почему до сих пор я не вижу в своей кладовке собачьего корма? Даша отвернулась от женщины и сказала Ане: – Ты посмотри, как актуально, прям как обо мне. Тетеньке тоже нужен корм для собак. – Молчать, – завопила Анина свекровь, – когда я разговариваю, все молчат. Девушка засунула палец в ухо, потрясла им, как будто пытаясь что-то вытряхнуть из него, и нарочито спокойным голосом сказала: – Шумно у тебя тут, как будто не магазин, а рынок, даже вон, фон подходящий. – Мразь, скотина, сволочь, да как ты смеешь? – закричала свекровь и замахнулась на Дашу. Кот издал непереводимый звук, Аня ахнула и отшатнулась от прилавка, девушка резко обернулись, и оттолкнула женщину от себя. Каким-то чудесным образом кот оказался под ногами Аниной свекрови и та, запнувшись о него, с грохотом свалилась на пол. Даша встала над поверженным врагом, немного подумала и робко поставила ногу ей на грудь. Ничего не произошло, женщина лежала оглушенная и не дёргалась. Девушка, осмелев, нагнулась над ней, опершись на свою ногу, и внимательно осмотрела её. Та лежала молча и только часто моргала глазами. – Ну и кобыла, – сказала Даша, присматриваясь к чему-то на запястье дебоширки, – Ань, и как ты только с ней справилась в прошлый раз? – Жить захочешь и не так раскорячишься, – ответила продавец, приходя в себя, – довела уже до ручки, вот я и разозлилась. А со злости, сама знаешь, можно и столб бетонный снести. – Женщина, – Даша посмотрела в лицо поверженному врагу, – вы чего такая распущенная-то? Вам что, никто никогда не объяснял, как нужно вести себя в обществе? Если вам нужен корм для собак – берете денежки, которые вы заработали, несёте их в магазин и покупаете на них этот долбаный корм, а не врываетесь с воплями в магазин и не требуете его с продавца, даже если это ваша невестка. Понятно? Женщина кивнула головой и промычала что-то нечленораздельное. – Ну, раз понятно, встала и пошла за деньгами, а то собака сидит голодная. Девушка сняла ногу с тетки и отошла на всякий случай подальше. Анина свекровь так и осталась, не шевелясь лежать на полу, из уголка глаза вытекла предательская слезинка, пробежала по виску и спряталась в волосах. Девушка подошла к прилавку, взяла свою кружку с чаем, шумно отхлебнула из неё и тут же получила легкий подзатыльник от подруги: – Не хлюпай, тебе говорят. Подруги посмотрели друг на друга и прыснули от смеха. – Ой, Даш, прости, это я по привычке, Пашка вечно хлюпает, – начала оправдываться Аня и добавила почти беззвучно, одними губами, – этого она тебе никогда не простит. Сейчас устроит цирк. Даша только ухмыльнулась и, не глядя на женщину, лежащую на полу, сказала: