— Думаешь, они подгонят вертолет? — Покобенятся до утра и сделают. У них выбора нет. — Ты когда обратно? — Через полчаса, а может, и того меньше. — Скажи Равилю, что я улетаю с ними. Кого они еще собираются брать с собой? — Там двое пацанов трепыхаются, но они хотят их связать перед отлетом, будто они жертвы нападения. — Сколько там баб? — Не знаю, не видел. — Ты что поскучнел, джигит? Я туда войду, сразу отделю твою кралю и выпущу. — Неужели они и баб подколят? — Так, пугают. Я им дам женщин убивать! — Если не дадут транспорт, перебьют всех, — сказал Виктор. — Добродушные эти ребята знают, что их ждет в случае поимки. С начало кончат заложников. А может, и своих подельников? — Мне надо туда, — Шакура побагровел, но старался говорить спокойно. — Пусть Муха в три часа утра откроет окно склада. Там решетка поддельная. Пусть снимет. — Это какое окно? — Он знает. Я тебе помогу. Ты знаешь Шакуру. Все. Вместе не надо стоять, еще дел впереди много. Давай, брат, до встречи. «Как бы и здесь не опоздать», — подумал Боев и двинул каблуком по двери так, что она затрещала. — Чего стучите, я милицию позову, — раздался, наконец, старческий голос. — Ты перестань мне хулиганить! — Открывай, дед, — строго сказал Боев, поднимая одновременно руку кверху, знак всем собраться у двери. — У тебя ванная течет, всех жильцов затопил. — Иди, проспись, — ответили ему из-за двери, — ванну тут уже с полгода как отрезали. Кооператив тут, а ты кто, рэкетир? Все равно не открою! Вот начальник придет, тогда с ним разбирайся. — Ладно, дед, пошутили и будет, — сказал Боев строго. — Отворяй дверь, я тебе покажу свое удостоверение. Старший следователь прокуратуры с тобой говорит! — То мент, то водопроводчик, — пробурчал дед, и шаркающие шаги его поплыли обратно от двери. Боев крикнул ему что-то вдогонку, но дед, видимо, не слышал его. — Ломать? — спросил Куравлев, которому уже хотелось размяться. У меня ребята застоялись. — Ломать не строить, — пробурчал Боев, но все-таки утвердительно кивнул. Куравлев отступил на шаг, разбежался и с пол-оборота нанес классический удар пяткой рядом с замком. Дверь взвизгнула, но устояла. Тотчас из-за двери раздался выстрел. Пуля пробила дверную филенку и с визгом ударилась в дверь лифта. Все отпрянули в сторону, только Боев, надежно прикрытый стенкой, остался на месте. — Не торопиться, — приказал он, — себя не подставлять! Основная задача взять преступников живыми. Хотя бы одного. Боев вынул свой «Макаров», прицелился и расстрелял целую обойму в дверной замок. На месте замочной скважины образовалась дырка величиной с кулак. — Вперед! — крикнул Боев, вламываясь в квартиру, и в это время в глубине раздались взрывы, сопровождаемые автоматными очередями. Как умудрились омоновцы войти через окно в злополучную квартиру дома номер тридцать пять, осталось их секретом, но шум они наделали большой. Услышав разрывы гранат, Боев скомандовал своим остановиться. Комната, перед распахнутой дверью которой они остановились, была проходкой. В ней ничего не было, кроме колченогого столика в углу и двух потертых стульев. Стрельба и грохот закончились. Из другой комнаты в коридор вышел человек, он повернул к Боеву лицо и стал оседать, хватаясь руками за стенку. Вслед за ним бежал офицер из ОМОНа, В руке у него был пистолет. — Прекратить! — крикнул Боев, но лейтенант уже спускал курок. Человек подпрыгнул и лег плашмя поперек коридора, зажав руками простреленную грудь. — Ты что, сука, делаешь, — Куравлев подбежал к лейтенанту, выкрутил у него из руки пистолет. — Тебе же сказали — живьем! Мать твою перетак. Лейтенант, улыбаясь, молча смотрел на него. — Мне? — спросил он. — Кто мне сказал? Иди, цветной мент, собирай трупы. Уже несколько раз Виктор стучал условленным стуком, но открывать не торопились. Деревянный громадный куб был темен и пуст с виду. Пока заканчивали переговоры между колонией и управлением, солдаты взвода охраны подсуетились. Со всех сторон они направили на чернеющее здание прожектора и запустили их, как только Виктор прошел открытое пространство между школой и санчастью. Свет бы таким болезненно ярким, что Виктор вдруг решил, что менты хотят использовать его как прикрытие и ворваться в помещение. Однако ничего не происходило. Никакого движения сзади него не образовалось, и когда Муха понял это, а он, видимо, решил так же, как и Виктор, то открыл дверь. На этот раз они беседовали в другом помещении — в приемном покое, где зэкам оказывалась первая помощь. Видимо, у Равиля и Мухи было время обдумать ситуацию, потому что они встретили Виктора, как родного. — Ну, — спросил Равиль, едва они сели в кожаные кресла, выволоченные из кабинета начальника санчасти. — Согласны они на наши условия? — Да, насколько можно доверять ментам. В шесть утра над крышей зависнет вертолет с вольным летчиком. Я сказал, что сначала по лестнице поднимается один человек, который все тщательно осмотрит и определится с пилотом. Затем поднимем лепилу и вперед. Потом они предлагают за ключи от сейфа отпустить одну из заложниц. Это свидетельство взаимного доверия. — Слышь, тебе не предлагали нас всех расстрелять, мы даже твои карманы не проверяли? — внезапно спросил Равиль. — А ты дальше прикинь, — спокойно сказал Виктор. — Кроме того, что я в такие игры не играю, — представь, что по какой-то причине ствол попал к вам в руки. Для ментов это тюрьма. Так что закрытых игр нет. А вот договоренность выполнять надо. — Он вытащил из кармана припорошенный пылью ключ. — Прошу. Муха не спешил принимать ключ. Он встал, осторожно обошел Виктоpa, потом приблизился почти вплотную. — Объясни мне, какой понт ментам отдавать мне этот ключ? — спросил он. — Ты что, сам не понимаешь, — усмехнулся Равиль. — Ты нажрешься отравы, а этот впустит ментов. — Он показал на Виктора. — Слушай, может, кончим его? — Я слушаю тебя, слушаю! — зловеще произнес Муха. — Ты чего так сидишь, будто не к тебе обращаются. Объясни-ка, дружок, почему менты отдали нам ключ. Может, он правду говорит? — В этой игре для них ключ не имеет никакого значения. У них другие ставки. — Какие? — Жизнь заложников. Разжалование и суд или, может быть, повышение по службе. Как с вами договорятся. Я тебе скажу откровенно. Я тоже против того, чтобы вы открывали сейф. Под дурью можно такое натворить, что уже не поправишь. То, что вы мне сейчас наговорили, мне не нравится. Два часа назад вы выдвинули определенные условия. В эти условия входит обмен ключа от сейфа на одного из заложников. Если вы через два часа отказываетесь от своих слов, как можно с вами иметь дела? — Как начнем жмуриков выкидывать из окон, поймут, с кем имеют дело. — Я думаю, что первый труп, который вы продемонстрируете, будет сигналом к штурму. Поскольку станет очевидным, что людей все равно не спасти. — Пусть штурмуют, — вспыхнул Равиль, — Они этот штурм надолго запомнят. — Тихо, — приказал Муха. — Не гони волну. Чего мы наворочаем с ножом против автоматов. Нет, я еще пожить хочу! Серый! — крикнул он в коридор. — Канай сюда. В дверь просунулась голова в очках и внимательно всех осмотрела. — Приведи учетчицу! — скомандовал Муха. — Ольгой ее зовут, — торопливо добавил Виктор. — Мы ее отдадим, а если вместо вертолета — шиш. — подозрительно спросил Равиль, — пусть он остается вместо бабы. — Что значит вместо бабы? Я для чего все это делаю? Чтобы дальше гнить в зоне? Ты, брат, анаши обкурился. Решил меня заложником оставить. — А почему нет? — спросил Равиль. — Почему я должен тебе верить? Ты, козел, ты с ментами вместе. Дружишь с ними. Они тебе доверяют, больше чем себе. Вон какие операции для них проворачиваешь. Да я ни одному твоему слову не верю. Он замолчал, потому что по коридору послышались быстрые короткие шажки. Виктор интуитивно почувствовал, что нельзя сейчас дать Ольге себя узнать. Любое ее движение в его сторону, любой жест, могли бы дорого ей обойтись. Он поднялся и отошел к окну. Он слышал как Ольга вошла в приемную и застыла. Муха посмотрел на нее с интересом. — Хорошая баба, — произнес он одобрительно. — Ты чего в санчасти делала? Болеешь? — Кофе пила, — сказала Ольга. — Открой ей, — сказал Муха Золотому. — Она уходит. — Чего пялишься?! — сердито рявкнул Равиль. — Делай что говорят. Четырех санитарок тебе мало? — Баба уж больно хороша.