– Тебе конец, крысеныш! – пообещал громила, сжимая кулаки до хруста в суставах. Малец отшатнулся, коротко, в пару шагов разбежался – и в отчаянном прыжке попытался свалить Носорога ударом обеих ног. С тем же успехом он мог попытаться опрокинуть дом. Небрежным ударом растопыренной пятерни по уху этот амбал снес физика, словно горшок с цветами со стола. Парень ощутил себя тряпичной куклой – он взмахнул в воздухе ногами и мешком рухнул на пол. Сознание не потерял, но ощущение было такое, словно мозг сорвало с креплений, и теперь он безвольно перекатывался внутри звенящей черепной коробки, пока его хозяин безуспешно пытался подняться на ноги. Встать не удалось. Войдя во вкус, Носорог схватил парня за одежду и швырнул в стену. Это было по-настоящему больно. Малец понял: еще одного такого броска будет достаточно, чтобы он больше никогда не поднялся на ноги. Верзила склонился над ним, разглядывая, как поверженный противник ползает по полу, отплевываясь от крови и в последний раз пытаясь подняться. О том, чтобы продолжать на равных биться с этим здоровяком, не могло быть и речи. – Зря ты попер на меня, козявка, – смачно сплюнув, сказал Носорог. – У тебя был шанс еще немного покоптить небо. А теперь ты мне надоел. Видел когда-нибудь, как раскалывается череп? Сейчас я тебе покажу. Но для этого надо вынуть глаза. Я положу их на стол, чтобы тебе было виднее. Хихикая собственной шутке, он схватил жертву за голову и уткнул большие пальцы ему в глазницы. Ощущая нарастающую боль, Малец повис на его запястьях. Он понимал, что ему уже «крышка». Но внезапно раздался глухой удар, и давление на глазные яблоки ослабло. Носорог с тяжелым звуком повалился на бок. Ученый отчаянно моргал, пытаясь сфокусировать взгляд на силуэте, видневшемся в светлом прямоугольнике дверного проема. И не сразу осознал, что там с молотком в руке стоит Лапа. – Ты… цела? – прохрипел Малец. – Я в порядке, – глухо отозвалась Ирина. – Ты как? – Бывало и лучше, – признался парень, пытаясь подняться. На этот раз получилось. Он поглядел на застывшее рядом здоровенное тело. – Ты его насмерть? – Не знаю, – равнодушно ответила девушка. – Идем отсюда. Как бы еще кто сюда не пожаловал. – А где этот, вертлявый? – Сбежал, – сообщила Лапа. – Кажется, я ему руку сломала. А ты как? – А я… Я совсем пропал, – разглядывая девушку, сказал Малец. – Рука у тебя тяжелая… А я, кажется, в тебя влюбился. Вот поженимся, а ты меня со скалкой каждый день встречать будешь. Что делать, а? – Болтать поменьше, – с трудом сдерживая улыбку, сказала девчонка. – Идем, времени мало. Похоже, слова парня были ей приятны. Он и сам не понимал, с чего это понес всякие глупости. Наверное, Носорог действительно что-то повредил ему в голове. Чтобы избавиться от нарастающего чувства неловкости, Мальцев спросил: – А молоток откуда? – У дома нашла. Как чувствовала, что понадобится. – Да, вещь в хозяйстве полезная, – признал ученый. – Надо и себе что-то подобрать для самообороны, пока чего-нибудь посерьезнее не отыщем. А то места здесь и впрямь суровые. Так, болтая ни о чем, они миновали двор. Причем вышли с противоположной стороны, где в покосившемся заборе имелась еще одна калитка, замаскированная под секцию забора. Отсюда начиналась новая тропа, и Лапа, не раздумывая, на нее ступила. – Смело ты, – заметил Малец. – Не боишься в Зоне по проторенным дорожкам бродить? – В смысле? – не поняла девушка. – А что такого? – Ты и правда не знаешь? – медленно спросил парень. И вдруг снова ощутил приступ неведомой угрозы. – Нельзя по тропинкам ходить? – Лапа недоуменно пожала плечами. – Впервые слышу. А он об этом знает? Посмотрев туда, куда указала девчонка, он увидел: впереди, поднимаясь из-за холма, ковылял, придерживая поврежденную руку, вертлявый. Видать, ему здорово досталось, раз он решил удрать так быстро, бросив приятеля, и теперь, не мучаясь сомнениями, двигался по тропе. Малец еще успел подумать, что у страха глаза велики и не всем сталкерским байкам следует верить, как вдруг что-то тихо хлопнуло – и над местом, где только что двигался мерзавец, полыхнула небольшая молния. Вертлявый исчез. На его месте над тропинкой вился легкий синеватый дымок. И все. Запоздало вскрикнула Лапа. Ошарашенно произнесла: – Наверное, он тоже не знал. – Знал он все, – мрачно сказал парень. – Со страху растерялся. Здорово ты его, видать, приложила. – Он сам виноват, – резко ответила девушка. Жалость ее куда-то улетучилась. – С этим не спорю, – кивнул Малец. – Но тропу придется обходить стороной. И только потом вспомнил: такую вот молнию, убившую человека, он уже видел – в своих снах. Он все больше убеждался в существовании некой связи между его видениями и наступившей реальностью. Но боль во всем теле и навязчивый шум в голове мешали рассуждать логически. Наверное, раздумья стоило оставить на потом, сосредоточившись на процессе выживания. Про себя ученый отметил, что даже не удивился, увидев первую смерть в этих мрачных местах. Скорее, воспринял ее как должное: Зона приняла первую жертву и теперь на какое-то время отстанет от них. Чтобы позже вернуться за новой порцией человечины. – Смотри, – Лапа указала на забор. – Что это? Только теперь Малец разглядел необычную растительность, напоминавшую узкую полосу мха необычайно глубокого черного цвета. Сам он никогда такого раньше не видел, но догадался сразу: – Черная колючка. Вот тут и начинается настоящая Зона. Черная колючка шла с этой стороны забора – прямо по его верхней кромке, справа и слева зигзагами уползая вдаль. Стараясь не коснуться этой экзотической растительности (если это только действительно была растительность), они переступили через условную границу. И тут же начал накрапывать дождь, словно отделенный от внешнего мира невидимой стеной. Не очень приятное явление в этих местах: дождь мог быть радиоактивным. – Надо найти укрытие, – сказал Малец. – Чтобы отдохнуть и не мокнуть. – Только не в этом доме, – решительно сказала Лапа. Парень кивнул. Он ее прекрасно понимал. Шли вперед осторожно, тщательно избегая возвышенностей и впадин. Это было то немногое, что Малец помнил о правилах безопасности в здешних местах – если вообще уместно было говорить о каких-то правилах. Где искать неведомого Буку, они не знали. Сейчас они просто хотели забиться в безопасную щель, чтобы перевести дух. Пейзаж вокруг был уныл и однообразен, ничто не намекало на то, что они находятся в самом опасном на планете месте. Разве что странный лес с желтой, несмотря на лето, листвой в отдалении да покосившиеся мачты линии электропередачи с провисшими проводами. Казалось, что провода на этой мертвой линии продолжают гудеть, словно по ним продолжает бежать электричество. Это было бы действительно странно: зачем гнать ток в Зону? Не говоря уж об обратной возможности – извлекать энергию в большой мир из этого безлюдного пространства. Какое-то время шли молча. Малец косился на спутницу, наблюдая, как по ее осунувшемуся, но по-прежнему привлекательному лицу стекают дождевые капли. Девушка не жаловалась и не показывала виду, как ей тяжело или страшно. – Прости, что втянул тебя в эту историю, – сказал он. – Лучше бы уж ты продолжала бродить по лесам. Глядишь, тебя подобрал бы настоящий ооновский патруль. – Не извиняйся, – Лапа покачала головой. – Ты не виноват, что так вышло. Ты меня спас, и я этого не забуду. – Спасибо, – пробормотал Малец. – Скажи тогда, куда ты делась после забега от колючей проволоки? Я, наверное, вырубился от усталости, а когда очнулся – тебя уже не было. – Я за помощью пошла, – ответила девушка. – Испугалась, что ты сознание потерял. Думала, может, случилось чего. – За помощью? – парень удивленно поглядел на спутницу. – От кого ты ждала помощи? – Ну, мало ли… – Лапа пожала плечами. – Нас же много было, кого сюда загнали. Вдруг среди них врачи есть… – Ты разве не поняла? Здесь все, кроме нас, – подонки! – Кроме нас? – Ну, ты тоже не мать Тереза – лихо дядю молотком огрела. А потом второго – видать, во вкус вошла. – Дурак! Я же тебя спасала! – Вот за это тебе мой низкий поклон. Я даже поцелую тебя, если ты возражать не будешь. – Буду! Ты меня обидел. – Да я не обидеть тебя хотел, а только сказать: все наши собратья по несчастью ничем не лучше тех, кто сюда их загнал. Разница только в том, что сейчас сила оказалась на стороне тех, в черном. А эти, как ты сама могла убедиться, на все готовы, лишь бы спасти собственные шкуры. Так что искать у них помощи – наивное занятие. – Наверное, ты прав. Тогда я об этом не подумала. Просто не могу привыкнуть к тому, что люди могут настолько потерять человеческих облик. – Не хочу тебя пугать, Лапа, но все только начинается. – Что ты имеешь в виду? Парень остановился. Девушка тоже замедлила шаг, обернулась, пристально глядя Мальцу в глаза. Она все понимала, только боялась себе в этом признаться. – Сколько времени нам отмерил этот трепач в бейсболке? – Неделю. – Вот именно – неделю, после которой всех ждет неминуемая мучительная смерть. И ради того, чтобы выжить, люди пойдут на все. Не сегодня – так завтра, но они начнут действовать. Но выполнить задание, а значит, получить антидот и выжить, сможет только один. Поэтому впереди нас ждет страшное. – Парень облизал пересохшие губы. – Ненависть. Кровь. Смерть. Сказав это, он поежился. Это были не пустые слова, и туманные картины из давних снов служили тому подтверждением. Начинало казаться, что происходящее в реальности не берется ниоткуда – он как бы «вспоминал» все то, что уже было в ночных кошмарах. В них не было только этой девушки. Еще некоторых деталей, подробностей. Но эта липкая атмосфера страха и постоянной угрозы была хорошо знакома.