— Ее отец, — сказала Зебровски. — У него судимостей — мало не покажется. — С какой целью? — Прошу прощения? — Он ублюдок, — сказал Патрик, — спору нет. Но ублюдок вполне разумный, так? Значит, есть мотив. Он похищает одну из своих дочерей — хочет, чтобы ему заплатили или чтобы мать отвязалась от него с претензиями. Но денег-то у матери нет, она никогда не подавала в суд на алименты, да и разве парень с его психологией захочет привести двенадцатилетнюю дочку в свою берлогу, чтобы она доставала его день и ночь? Зебровски пожала плечами: — Считаете, отморозки вроде Лонни Каллена думают, перед тем как что-то сделать? Да они вам номер на тюремной робе назовут, если спросите у них дату рождения! Он подонок и идиот, который делает то, что его левая нога захочет. — А что по линии бойфренда? — Работаем над этим. Два дня назад Донтел спросил Патрика: — А сам-то ты в это веришь? Патрик пожал плечами. — Должники-алиментщики обычно шарахаются от своих детей, а не похищают их — по крайней мере такие, как Лонни. Да и вон уж сколько времени прошло, с тех пор как его след простыл. А насчет версии с бойфрендом, так они, что, трое суток сидят безвылазно в своем гнездышке, даже перекусить не выходят, друзьям не звонят? — Не знаю, — сказал Донтел, — но мне эта девчушка нравилась. Не то, что другие девчонки из неблагополучных районов, эти вечно выделываются, хамят. Она была тихая, но… добрая, понимаешь? Патрик отхлебнул еще пива: — Нет. Расскажи. — Ну смотри, когда устраиваешься на работу вроде моей, у тебя испытательный срок — три месяца, в течение которых тебе могут дать под зад коленом без всяких объяснений. А как срок истечет, ты в штате, и тут уж надо облажать по полной или Бен Ладеном назваться, чтобы тебя выперли. Пару недель назад мои три месяца истекли, так Шифон не только меня поздравила, а еще и пирожком угостила. — Да ладно? — улыбнулся Патрик. — Магазинным, правда, — сказал Донтел, — но все равно. Как тебе это? — Впечатляет, — кивнул Патрик. — Сам увидишь, лет через двенадцать, по своему мелкому, в этом возрасте они не сильно о других думают. Больше заняты тем, что здесь происходит, — он постучал по голове, — и там внизу, — он показал между ног. С минуту они молча пили пиво. — Больше ничего не помнишь про тот день? Ничего необычного? Донтел покачал головой: — Самый что ни на есть обычный день: «Увидимся завтра, Шифон». — «Увидимся завтра, Донтел» — и пошла. Патрик поблагодарил его и заплатил по счету. Сгребая мелочь со стойки, он спросил: — Так у тебя был испытательный срок? Донтел кивнул: — Да, стандартная процедура. — Знаю, но я подумал… меня удивило, что ты начал так поздно, посреди учебного года. Я имею в виду, сейчас — май. Значит ты начал… когда? В феврале? Донтел снова кивнул. — Да, в конце января. — А до этого что делал? — Водил туристический автобус. Отсюда во Флориду, в Монреаль, в Провинстаун, в зависимости от сезона. Адова работенка. То в ночь, то в день. Все время в дороге. Как это место освободилось, так я и соскочил. — А почему освободилось-то? — Пейсли проштрафился. — Пейсли? — Парень, вместо которого меня взяли. Мне другие водилы говорили: тот еще кадр. Везет сорок человек детей, а глаза стеклянные. Даже профсоюз ему не помог после того случая. Улетел в кювет на Лиджен-хайвей, прикинь? — Донтел усмехнулся. — Мыслимое ли дело? Чуть не перевернулся, блин, и выходит отлить. В полседьмого утра, врубаешься? Возвращается в автобус, начинает выруливать с обочины, и что ты думаешь — переворачивается! А это уж дело подсудное. Сам понимаешь — ни в какие ворота. — Пейсли, — повторил Патрик. — Эдвард Пейсли, — сказал Донтел, — галстуки такие есть. Пейсли жил на Вайман-стрит в сером таунхаусе с потускневшим белым декором. На крыльце стоял старый диван. Босх проехал мимо, потом сделал круг по кварталу и снова проехал мимо, перед тем как припарковаться у тротуара за полквартала от дома. Отрегулировав боковое зеркало, он поймал в нем входную дверь и крыльцо. Он часто так делал, когда работал один на наружном наблюдении. Тот, кто опасается слежки, скорее станет смотреть на машины спереди. Припарковавшись спиной к объекту, привлекаешь меньше внимания. Возможно, Эдвард Пейсли не имел никакого отношения к убийству Летиции Вильямс пятнадцать лет назад. Но если имел, то давно попался бы, не будь он все время настороже и не присматривайся к припаркованным автомобилям. Босх надеялся увидеть хоть какое-нибудь движение в доме, чтобы удостовериться, что Пейсли живет по этому адресу; на большее он не рассчитывал. Если повезет, Пейсли выйдет в обеденное время за кофе или перекусить. Чтобы взять образец ДНК, достаточно выброшенного стаканчика или корочки от пиццы. Может быть, Пейсли курит. Окурок тоже сгодится. Гарри вытащил из портфеля папку и открыл ее на странице с увеличенной фотографией, которую он скачал накануне из Массачусетского реестра транспортных средств. Она была трехлетней давности. Пейсли — белому лысеющему мужчине — на снимке пятьдесят три года. Сейчас у него нет водительского удостоверения — его лишили прав шесть месяцев назад за вождение в нетрезвом виде. Пейсли чуть не перевернулся на школьном автобусе, алкотестер показал два промилле, так что, дунув в трубочку, он профукал свою работу, а возможно, и свободу. В связи с арестом его отпечатки пальцев попали в систему, где они дожидались Босха. Тут Гарри повезло. Если бы он поднял дело Летиции Уильямс на одиннадцать месяцев раньше и сверил отпечатки пальцев с места преступления с электронной базой данных, это не дало бы никаких результатов. Но Босх взялся за это дело четыре месяца назад, и теперь он был в Бостоне. Прошло уже два часа, но никаких признаков жизни в доме не обнаружилось, и Босх забеспокоился. Возможно, Пейсли ушел из дома с утра, до того, как Босх начал наблюдение. Может статься, он зря теряет время, следя за пустым домом. Надо выйти из машины и пройтись вдоль здания. За квартал от объекта Босх приметил продуктовый магазинчик. Прогуливаясь, он рассмотрит дом как следует, а потом возьмет газету и галлон молока. Вернувшись к машине, выльет молоко в водосток; бутыль будет кстати, если приспичит в туалет. Наблюдение за домом может затянуться. Газета тоже будет кстати. Он сможет посмотреть результаты поздних бейсбольных матчей. Накануне в игре между «Доджерс» и ненавистными «Джайентс» назначили дополнительный период, но тут объявили посадку на его рейс, и Босх так и не дождался развязки. Однако в последний момент Босх решил остаться на месте. Помятый джип-«чероки» припарковался в кармане у тротуара на другой стороне улице, прямо напротив него. Мужчина за рулем был один, и Босха заинтересовало, почему он не выходит из машины. Он сидел, чуть откинувшись в кресле, и, похоже, следил за тем же домом, что и Босх. Босх видел, что мужчина говорил по мобильному телефону, когда приехал, но потом целый час просто сидел за рулем своего джипа, наблюдая за происходящим на улице. Для Пейсли он был слишком молод. Чуть моложе, а может, чуть постарше сорока, в бейсбольной кепке и серой тонкой кенгурухе поверх футболки с принтом. Что-то смутило Босха в его бейсболке, а потом он сообразил: здесь полгорода в таких ходит, но эта — первая без буквы «Б». Зато на ней было что-то вроде рожицы с кривой улыбкой, хотя через улицу толком не разглядишь. Казалось, парень кого-то ждет, может быть, того же, кого и Босх. В конце концов Босх понял, что тоже вызывает любопытство у человека в джипе: парень украдкой поглядывал в его сторону, так же как Босх украдкой поглядывал на него. Эта осторожная взаимная слежка продолжалась до тех пор, пока тишину не разорвал рев сирены и между ними, тарахтя, не проехала пожарная машина. Босх проводил машину взглядом в боковом зеркале, а когда снова посмотрел через улицу, увидел, что джип пуст. Малый либо воспользовался моментом и выскользнул наружу, либо залег внутри. «Скорее первое», — подумал Босх. Он выпрямился на сиденье и осмотрел улицу и тротуар напротив. Пешеходов — ни души. Повернулся посмотреть на тротуар со своей стороны и… на тебе: этот в бейсболке стоял у пассажирского окна. Кепку он развернул козырьком назад, как делают «охотники за гангстерами» — парни из спецподразделения по борьбе с ОПГ, — когда начинается заваруха. Босх заметил серебряную цепочку у него на шее — похоже, под футболкой висел полицейский жетон. Справа из-под пояса явно выпирал пистолет: нечто увесистое, по виду больше, чем «глок». Малый в бейсболке нагнулся и заглянул в машину. Покрутил пальцем — открой, мол, окно. Незнакомец в арендованной машине с навигатором Hertz NeverLost, торчащим из приборной панели, долго смотрел на Патрика, но в конце концов опустил стекло. На вид ему было лет пятьдесят пять. В хорошей форме, крепкий. Что-то в его внешности говорило: коп. Настороженность в глазах — вот что; глаза полицейского никогда не дремлют. И потом то, как он держит руку на бедре, чтобы быстро достать из-под спортивного пиджака свой «глок» или «смит», окажись Патрик плохим парнем. Левую руку. — Хороший ход, — сказал он. — В смысле? — сказал Патрик. Тот кивком указал на проезжую часть: — Пожарная машина. Хороший отвлекающий маневр. Ты из тринадцатого отделения? Настоящий бостонец всегда говорит так, как будто немного простужен. У этого голос был чистый, не то чтобы высокий, скорее мягкий. Не здешний. Ничего общего с говором жителей Бобового города[35]. Наверное, федерал. Значок получил в Канзасе или еще где-нибудь, потом академия ФБР в Куантико; здесь в командировке. Патрик решил до поры до времени не раскрывать карты. Он потянул за дверь, но она была заперта. Федерал открыл замок, убрал портфель на заднее сиденье, и Патрик сел в машину. — Далековато ты от Сентр-плаза, не находишь? — сказал Патрик. — Может быть, — ответил тот. — Знать бы еще, где Сентр-плаза и что это такое. — Так ты не из ФБР? Тогда откуда? Приезжий снова замялся, все еще держа левую руку на бедре, а потом кивнул, как будто решил: будь что будет. — Департамент полиции Лос-Анджелеса, — сказал он. — Собирался заехать к вам сегодня попозже. — Какими судьбами в Я. П.? — Я. П.? — Ямайка-плейн. Можно взглянуть на удостоверение? Тот вытащил книжечку и распахнул ее, показывая жетон детектива и удостоверение личности. Патрик прочитал имя: Иероним Босх. — Ну и имечко у тебя. Язык сломаешь. — Можно просто Гарри. — Окей. И что ты здесь делаешь, Гарри? — А как насчет тебя? Эта цепочка у тебя на шее не для жетона.