— Я не уверена, что бурбон и ножницы – хорошее сочетание, — уведомила Карли. Дакота приподняла прядь волос и щелкнула. — Нет никаких законов, запрещающих распитие и стрижку. Она достала Большой длинный список и пригласила Брук присоединиться помочь с сортировкой. Еще десять профессий были вычеркнуты, а несколько напитков растянулись на целый вечер. Брук и Дакота обменялись номерами телефонов, прежде чем первая ушла, слегка пошатываясь на своих костылях. — Напиши мне смс, когда доберешься домой, — крикнула Карли из входной двери, — чтобы мы знали, что ты еще раз не упала с лестницы. Было уже одиннадцать часов, когда Карли нашла подушку и одеяло для Дакоты и оставила ее спать на диване. В ванной комнате, она высыпала таблетку снотворного на свою ладонь, задумавшись о ней, как и делала каждую ночь с тех пор, как купила их. Она прошла через все за и против сегодня вечером: она хотела поспать, пока Дакота была здесь, но бурбон и седативные были плохим сочетанием. Затем последовали привычные аргументы: она не была уверена, что от того, что она вырубится, к ней не придет с визитом мужчина в черном, или, что она не убьет себя падением с лестницы, если будет передозировка, и, что может быть безопаснее, если она сможет проснуться. И девушка бросила таблетки в раковину. * * * Карли резко распахнула глаза от тревожного темного чувства, горящего в груди. Она повернула голову, всмотрелась в темноту. С приглушенным стуком она вскочила на пол и стала скрытно двигаться по комнате, пол холодил ее ступни, свет ночника освещал лестницу. У перил, она всмотрелась в пустоту по другую сторону, пространство, казалось, бомбардировало ее страшными картинками: фигура, склонилась над ней, кровь, лужицей собралась вокруг головы, дыры в стенах. Звук, напоминающий вздох. — Дакота? — тихо позвала она. Ответом послужил быстрый, тихий стук. От этого кожа на голове у Карли стала покалывать, ее разум пробежался по сценариям: кто-то пробрался внутрь, вышел, нашел Дакоту, причинил ей вред. — Дакота? — в этот раз ее голос прозвучал твердо, четко. — Дерьмо. Звук дыхания. — Ты в порядке? — Пошла за стаканом воды. Еще один удар. — Включи свет. — Не хотела будить тебя. — Слишком поздно. Нержавеющая сталь сверкнула в свете лампочек. Лицо Дакоты появилось внизу, зажмуренное от яркого света. — Уже утро? — Сейчас глубокая ночь. — Ох. Возвращайся в постель. — Иду. Под одеялом с сильно бьющимся сердцем Карли прислушивалась к перемещениям Дакоты, видела отблеск света снизу, а затем опустившийся мрак. Она думала о предыдущих ночах и о черных-на-черном тенях, которые парализовали ее. Она хотела быть этой Карли, что движется без колебаний. Первый раз за годы, она хотела быть той Карли, которой она была раньше. Глава 31 Карли полностью погрузилась в домашнее задание, когда стук в дверь заставил ее поднять голову в первый раз за час. Она оставила цепочку на двери, когда открыла ее. — Есть минутка? — спросил Нейт. — Нам может понадобиться больше, чем минутка. Она улыбалась, когда открывала замки. Затем она увидела сумку у его ног. — Я буду отсутствовать всю ночь, — сообщил он. — Ладно. — Я останусь у сестры. — Хорошо. — В Мейтленде. Она прислонилась к косяку, гадая, чем был вызван этот короткий разговор. Не было никакого обсуждения их статуса отношений, никаких предположений ни с одной из сторон, что симпатия и секс сделали их парой. Это одновременно и приободряло, и приводило в замешательство. У Карли был огромный послужной список из того, чего она хотела слишком много, слишком быстро. Часть ее хотела ускорить события. Порхающие бабочки в ее груди, призывали девушку удержать его, сделать это чем-то, в чем она могла укрыться, как и раньше. Другая часть ее была заинтригована их подвешенным состоянием, ощущением, что, что бы ни собиралось происходить между ними, оно еще не произошло. Сейчас он рассказывает ей о своих планах, считает, что она должна знать. — Хорошо, — медленно сказала она. — Просто дал тебе знать, — сказал он. — На всякий случай. На случай, если она проснется, крича, посередине ночи. Не то же самое, как «На случай, если ты будешь думать, где я». — Спасибо. Он улыбнулся. — Тебе следует делать это чаще, — сообщила ему она. — Оставаться у сестры? — Так улыбаться. — Я не умею делать все на свете. — Ты можешь поцеловать меня перед уходом? Он сперва осмотрел коридор. Она стала ожидать короткий и вынужденный поцелуй, но он был долгим и медленным, его рот накрыл ее, будто мужчина ждал приглашения. — Позвони мне, если будет надо. — Я буду в порядке. Уже большая девочка. Она вернулась к домашнему заданию, но не могла сконцентрироваться, его прощальные слова застряли у нее в голове. Нейт думал, что она не может позаботиться о себе сама? Или он надеялся, что впустит его в следующий раз, как проснется, рыдая и ползая по квартире в три утра? Этого не происходило почти две недели. Не происходило с тех пор, как она спала с Нейтом. Забавно, если секса было достаточно, чтобы успокоить ее подсознание. Ей не нужно было рассказывать ему, из-за чего все было. Она поняла, что в этом нет нужды, ведь он не спрашивал. Возможно, вовсе не нужно, если его тело решило все проблемы. Она задрала край ее спортивных штанов и пробежалась пальцами вдоль голеней — синяки почти сошли. Она закатала рукава, положила кончики пальцев туда, где были четыре овала. Да, они были от руки, и она сама себе их нанесла. Напугалась до такой степени, что все превратилось в смазанное пятно. Сонный паралич и тревога. Несколько часов спустя, она стояла в ванной комнате в своей пижаме с пластинкой снотворных таблеток в руке и в ожидании ночного спора. Эйфория от уикенда с Дакотой и Брук длилась весь понедельник, разговоры и смех стали новой формой энергии. Сегодня вечером, она закончила домашнее задание, съела здоровый ужин, выпила травяной чай и позанималась глубоким медитативным дыханием. Не так приятно, как Нейт в ее постели, но ее стало тянуть в сон, и она чувствовала себя… хорошо. Намного лучше, чем следовало бы ожидать через три дня после похорон Элизабет. Она была большой девочкой, сказала она себе. Ее подсознанию просто надо напомнить, как это делать. Девушка бросила блистер обратно на раковину. Он – вес, жар и острое давление костей. Усевшийся верхом на ней. Внутри она отпрянула. Снаружи ее тело приковано к месту. Страх бьется в ней как пульс. Голоса кричат в ее голове. Слова, предупреждения и крики тревоги, но она шипит на них. Она должна сконцентрироваться. Она должна увидеть. Должна… Его дыхание на ее лице неспешно, слегка сладкое. Ее же заперто в груди. Он ощущает это? Вероятно, ему это нравится. Вероятно, вот почему он здесь. Чтобы почувствовать, как она дергается под ним. Он опускается на нее. Бедра к бедрам, ребра к ребрам. Она ощущает, что ее грудь обнажена, чувствительна. Его голос раздается в дуновении воздуха вдоль ее щек. — Ты хорошая сегодня, Карли. Это похвала. Он доволен ей. Она хочет выцарапать его глаза, сжать кулаки и ударить ему по челюсти. — Ты не подведешь меня. Ты моя лучшая, Карли.