– И что же ты в могилу к родичу полез? Да еще сторожа на кладбище опоил. – Опоил, но не убил же! Баба Маня мне отвару дала сонного, сказала, что нескольких капель хватит, чтобы крепко-накрепко взрослого человека на всю ночь в нокаут отправить. Так и получилось, капли я эти в термос сторожу капнул, да и спрятался неподалеку между могилками. Через пару часов кладбище закрылось, сторож кофейку глотнул и вырубился. А я лопату взял и копать начал. – А как же ты узнал, где копать? – Мне баба Маня сказала, что золотишко дед Михей в могилке у Степана спрятал. Только мы с ней не знали даже того, на каком кладбище Степан похоронен. Пришлось мне с его сестрой в дружбу войти. – С Леночкой? – С ней самой. Вот я ее по всем кладбищам, по всем родственникам катал, пока она вспомнила, что Степан на Киновеевском похоронен был. Показала она мне могилу, ночью я пришел, раскопал, а там нет ничего. Понял, что обманула меня Леночка или сама запамятовала. – Она просто не знала, где именно похоронен Степан. – Как это не знала? Родная сестра и не знала, где ее брат лежит? – Ну, не суть, – отмахнулся Саша. – Факт в том, чтобы отвязаться от твоей докучливой опеки, Леночка показала первое попавшееся ей на глаза подходящее надгробие. – Вот старая калоша! Обманула меня! – Значит, ту первую могилу на Киновеевском тоже ты разорил? – Я не хотел, мне очень золота хотелось. – Ладно, а как настоящую могилу нашел? – Так я вашу семейку на кладбище видел. И разговор про деда Степана, к которому ваша бабушка желает лечь, тоже подслушал. Сперва не смекнул, что речь и о моем родиче идет, а потом подумал, почему бы и нет? А уж когда вы ко мне на работу заявились, я сразу понял, что догадка моя верной была. И сегодня ночью снова отправился на дело. Долго рыть не пришлось, да и земля мягкая была, только не успел я с десяток лопат откинуть, как на этот сундучок и наткнулся. Видите, какой он красивый? Я тоже сразу понял, что сундучок непростой. И тяжелый! Баба Маня подскочила на месте: – Точно! Тяжелый он, сундучок! Еле его подняла! Если там только один дохлый щенок, то откуда же тяжесть такая? – А вот откуда. Саша бережно поднял мягкую перинку, на которой лежал несчастный Степашка. И под ней оказался еще один ларчик, размером поменьше. Откинув крышку, в первый момент все обомлели. Казалось, что в ларчике лежат настоящие сокровища Али-бабы. – Батюшки! – ахнула баба Маня, глаза у которой загорелись. – Это что же все тут было? Это золото? Если бы Саша сказал, что золото, старуху того и гляди хватил бы удар от жадности. Нужно было срочно что-то предпринять. – Это бижутерия для собак, – успокоил ее Саша. – Хозяйка трагически погибшего песика обожала своего Степашку, в деньгах она стеснена не была. Задаривала и баловала его постоянно. Когда Степашки не стало, то хозяйка все купленные ему в свое время подвески, цепочки, ошейники и прочее отправила вместе со своим ненаглядным песиком в последний путь. Может быть, еще и потому так сделала, чтобы ничего из этих вещей не попадалось ей на глаза и не напоминало бы лишний раз об утрате. – Значит, все эти вещи ничего не стоят? – Ну, побрякушки, что они там могут стоить, – небрежно произнес Саша, а Рома значительно кивнул, подтверждая. – Надо же, а блестят-то как, – не сдавалась баба Маня. – Чисто золото! И камни сверкают, словно самоцветы. – Подделка, – повторил Рома. – Ну сама подумай, баба Маня, кто станет на собаку настоящие драгоценности цеплять? Это же собака все-таки! Баба Маня тяжело опустилась на стул. По ее морщинистому лицу разлилось страшное разочарование. – Так что же, – пробормотала она, – выходит, золотишка в могиле Степана нет? – Баба Маня, я сегодня снова поеду копать! – горячо воскликнул Рома. – Если оно там, я тебе его найду! – Сиди уж, копатель! – вздохнула баба Маня. – Пеки свои булки, это у тебя лучше всего получается. Похоже, в своего отца ты пошел, такой же недотепа! – Баба Маня! – Да отстань ты! И старуха пошла к себе в спальню, где улеглась на покрытую кружевным покрывалом белоснежную кровать, сложила на груди руки и уставилась в потолок невидящим взглядом. Все это выглядело так, словно баба Маня до такой степени разочаровалась во всех людях и особенно в своем внуке, что просто не видела причины, чтобы жить дальше. И легла умирать! Глава 10 До самого вечера всей компанией они уговаривали бабу Маню остаться с ними и не помирать. Старуха слушала, но делала вид, что не слышит и что ей вообще все равно. Играла на публику, к своему вящему удовольствию. Неизвестно, чем бы все это кончилось, возможно, мужчины бы психанули да и уехали, так и не добившись откровенного разговора, но положение спасла Фима. Хитрая девочка придумала, как переиграть заартачившуюся бабку. – Я все сделаю, – пообещала она мужчинам. – Вы только подыгрывайте мне во всем! И, поднявшись из-за стола, покрытого безупречно белоснежной, вышитой белым шелком скатерти, она произнесла: – Что-то кушать хочется, правда, ребята? Мужчины подтвердили тем охотнее, что есть им хотелось и впрямь до рези в желудке. А на столе, увы, кроме вазочки с искусственными гвоздиками, ничего не было. – Так я пойду на кухню и что-нибудь для нас приготовлю? Одобрение мужчин было единогласным и шумным. А вот баба Маня встревоженно заворочала глазами. Кажется, она была не в восторге, что кто-то посторонний вот так запросто примется сейчас хозяйничать на ее кухне. Но Фима упредила рвущийся с губ старухи протест, мило улыбнувшись и сказав: – А нашей больной я приготовлю кашку! Видела, в погребе молочко на сливочки оставлено, но на сливочках еще вкуснее будет. Мужчины целиком и полностью одобрили кашку. Баба Маня заворочалась в кровати. «Вот наглая девчонка, – читалось на ее лице. – Мало того что лезет в мою кухню, еще и в погреб соваться смеет. Перевернет там мне все, перепортит и разобьет». – Или лучше сварю я бабушке бульончик! На лицах мужчин отразился восторг. Курица! Мясо! Бабуле бульон, мясо нам! – У вас ведь есть курочки, да, баба Маня? – ласково спросила Фима у хозяйки. – Можете не отвечать, я и так знаю, что они у вас есть, видела, ходят в загородке. Упитанные такие, жирненькие! Выберу из них, какая посимпатичнее, и сварю вам из нее супчик. В глазах бабы Мани промелькнуло отчаяние. – Они все несушки! – выдавила она из себя. – Бройлеров в зиму я не держу. И всех петухов я еще в прошлом месяце порубила! – Не беда! Одной вашей курочке все равно придется попрощаться с жизнью ради спасения своей хозяйки. И повернулась, делая вид, что уходит. Тут баба Маня не выдержала. – Ну уж нет! – воскликнула она, спуская ноги с кровати. – Передумала я помирать! Не дождетесь! И хозяйничать у меня в доме я тоже никому не позволю, не для того я тут каждый миллиметр чуть ли не языком вылизывала, чтобы вы мне за один день разгром всего моего хозяйства устроили. Ишь, придумали! Куриц моих им захотелось! А ну! Ступайте во двор, принесите воды и дров. Печь совсем остыла, так и впрямь заболеть недолго. Хоть какая-то с вас польза кроме вреда будет! А я уж так и быть, соберу нам всем что-нибудь перекусить. И баба Маня с ворчаньем направилась на кухню, по дороге отпихнув Фиму в сторону. Все радостно поспешили на улицу. Сидеть в доме им порядком надоело. Саша прихватил с собой сундучок с бедным Степашкой, который пристроил в багажник своей машины. – Мы должны вернуть это хозяевам. Рома пожал плечами. – Берите! Мне-то он зачем! Только… – Про тебя ни слова никому не скажем. – Спасибо! – расплылся в улыбке Рома. – Понимаешь, я бы сам нипочем не согласился на кладбище ночью в чужих могилах рыться, я покойников вообще боюсь. Но бабка мне таких золотых гор наобещала, что не устоял.