Глава 14 Когда Саша разогнул спину, перед ними набралась приличная кучка изделий из золота и платины, украшенных самоцветами и бриллиантами. Во второй кучке, которая значительно превосходила размерами первую, лежали изделия из латуни и серебряных сплавов, служившие маскировкой для основного клада. Но Коршунов смотрел только на маленькую кучку, в которой изделия были куда тоньше, изящнее и… явно много дороже. – Вот то сокровище, за которым гонялся убийца актрисы. Саша вздрогнул: – Убийца? Но я думал, что Леночку убил Василий! Он же ее родственник! – Родственник, да… – Молодой родственник. – И что? Ты же видишь, у кого были драгоценности? – Они были… они были в земле. Хранились в могиле деда Степана. Даже не так, в могиле шпица Степашки. – А как они туда попали? – Ну… вместе с телом собачки. – А собачку кто хоронил? – Дмитрий Григорьевич с женой, – упавшим голосом произнес Саша. – Так что же, значит, в итоге это Дмитрий Григорьевич завладел драгоценностями Леночки? Но как? Почему она их ему доверила? – Он ее убедил. – Что же он ей сказал? – Правду. Он ее родственник. – Дмитрий Григорьевич?.. Но он совсем немолод. – Это для тебя он кажется почти стариком. А для возрастной Леночки очень даже молод. – И что же… Он тоже Быков? – Он сын Григория, якобы сгинувшего во время войны племянника Михаила. Только Григорий вовсе не погиб, он даже не пропал без вести, он просто не пожелал объявиться перед своей родней, сочтя войну подходящим для этого предлогом. Почему он так сделал, почему прервал отношения со своей семьей, сказать затрудняюсь. Скорее всего, дела у него шли настолько хорошо, что в родне он попросту не нуждался. А может, даже побоялся, что в долг примутся просить, разных поблажек клянчить начнут. А возможно, опасался, что старший брат не одобрит тот образ жизни, который вел Григорий. Быковы – люди основательные и серьезные, семья для них была на первом месте. А Григорий был ветреным человеком. Женщин менял так часто, как получалось. Опять же, на службе воровал все, что не приколочено и не раскалено добела. Трижды чуть было не попал под трибунал, но всякий раз находился кто-то, на кого он перекладывал ответственность. Лгал, заискивал, выслуживался и сделал неплохую карьеру, несмотря на то что только официально был женат пять раз! Впрочем, четыре последних брака пришлись уже на то время, когда Григорий вышел в отставку. Все-таки на службе он был вынужден соблюдать приличия. Развод для офицера – это плохо. Но уж в отставке дал себе волю! А вот ребенок у него был всего один, сын Дима, родившийся в первом браке, которого отец бросил и с которым не общался до самых последних дней. Но под конец дал все-таки слабину, вызвал к себе сыночка и поведал ему, должно быть, семейную тайну о кладе из золотых монет, которые хранились у старшего мужчины в роду и были своего рода семейной казной. – И Дмитрий Григорьевич пожелал завладеть кладом? – Не скрою, такая мыслишка у него появилась. – Но зачем ему? Он и так богат! Но следователь отвлекся на свой смартфон, отправлял кому-то сообщение. Саше он рассеянно велел: – Мы уезжаем. Складывай все драгоценности обратно в сундучок. Ну все так все. Саша аккуратно сложил сперва собачью ювелирку, потом аккуратно устроил поверх нее драгоценности Леночки. Но следователь запустил руку внутрь, извлек дешевую бижутерию и прикрыл сокровище сверху. Лишь после этого он соизволил ответить на вопрос Саши: – Хочешь знать, зачем такому богачу, как наш Дмитрий Григорьевич, золотые монеты семьи Быковых? Ну, во-первых, ты про его финансовое положение многого еще не знаешь. А во-вторых… деньги лишними не бывают. Тем более такие огромные деньги. – Ну, сколько там в сундучке могло поместиться золота. Несколько килограммов золота могут стоить миллионов десять. Для Дмитрия Григорьевича – это ерунда. – Не золота, – поправил следователь, – а золотых монет. Монет! А монеты – это уже совсем другая песня. Некоторые монеты стоят гораздо дороже того металла, из которого они сделаны. Нужный год выпуска, и вот уже одна-единственная монетка потянет на сотни тысяч. А если такая монетка не одна, а их там десять… сто… тысяча? Монеты собирали не один год, и не одно поколение семьи Быковых вложилось в этот семейный общак. Собирали еще со времен императора Павла, после которого правил его сын Александр, потом другой сын Николай, потом были еще два Александра и еще один Николай. Посчитай, портреты скольких императоров оказались в заветном сундучке. Было ради чего вступить в игру. – А при чем тут бриллианты Леночки? – Полагаю, что Дмитрий Григорьевич сам нам обо всем расскажет, у него это получится куда лучше. Поехали в отдел, он сейчас тоже туда подъедет. – Он приедет? – Я только что послал ему сообщение, что сундучок с драгоценностями собачки его жены находится у меня и я жажду лично передать ему этот трофей. Так что он не просто приедет, он прилетит! – А про то, что драгоценности Леночки тоже там, вы ему не сказали? Коршунов закряхтел, что означало у него высшую степень хорошего настроения. – Не сказал, – согласился он. – Решил, пусть это станет для него сюрпризом! Следователь оказался совершенно прав. Когда они со своим золотым трофеем прибыли в отделение, Дмитрий Григорьевич уже был там. Глаза его вспыхнули, когда он увидел сундучок в руках у следователя. – Вы его нашли! – воскликнул он, протягивая руки к добыче. – Жена будет без ума от счастья! Она так привязалась к этой собачке, любая вещица, оставшаяся на память, будет ей в радость. Милая, добрая моя женушка! Если бы меня она любила хотя бы вполовину так сильно, как эту собачку. Вы же их мне отдадите прямо сейчас? – Несколько скучных формальностей, и вы их заберете. Дмитрий Григорьевич немножко огорчился из-за того, что не может забрать драгоценности прямо сразу, но следователь не позволил ему раскиснуть: – Пройдемте в мой кабинет, там все и обсудим. И они прошли. И Саша тоже прошел, хотя Дмитрий Григорьевич и пытался возражать. – Этот юноша будет лишним. Зачем он нам? Но лицо Коршунова уже приняло то безмятежное выражение, которое было предвестником больших неприятностей для тех, за кем водились грешки. Он сел за стол, водрузил перед собой сундучок и произнес: – Значит, начнем с самого начала. Дмитрий Григорьевич, расскажите, как вы познакомились с артисткой Еленой Лукошкиной? – С кем? – Наверное, вы знали ее просто как Леночку. Заслуженная актриса, ваша подруга… и родственница. Дмитрий Григорьевич молчал. По его лицу было невозможно что-либо понять, но настроение у него ухудшилось, это точно. – Не понимаю, о чем идет речь. – Не понимаете? Отлично. Тогда пригласим сюда вашу жену. Мне кажется, ей найдется, что вам сказать. Вероника влетела в кабинет следователя, бледная, красивая и снова в слезах. Она не стала ничего говорить, а просто с размаху залепила пощечину мужу. Удар был такой силы, что не ожидавший его мужчина пошатнулся и чуть было не свалился на пол вместе со стулом. – Вероника… Верка… Ты это чего?! – Подлец! Ничтожество! Тварь ты конченая! – закричала в ответ Вероника, примеряясь, как бы ей еще раз стукнуть мужа. Этого ей не позволили сделать вбежавшие следом полицейские, но закрыть рот женщине они не могли. Да и не было такой необходимости, потому что, дав выход первому и самому сильному накалу эмоций, дальше Вероника начала изъясняться уже в более приличной форме. Рыдая, она упала на стул и закричала, глядя на мужа ненавидящими глазами: – Я все знаю! Я все видела! Я видела, как погиб мой бедный Степашка! Дмитрий Григорьевич нахмурился: – Его задавила машина. – Мне прислали видео! Это была твоя машина! И ты сидел за рулем! И ты специально наехал на Степашку! Ты его убил! Нарочно! Из ревности! Переехал колесами так, что все его маленькие косточки хрустнули. А потом еще раз по нему проехался! Гад! Сволочь! Убийца! – Не сходи с ума, Вероника. Это был несчастный случай. – Ты два раза по нему проехал! – Это от растерянности. Пришел в ужас, понимал, что натворил. Вот и дал случайно задний ход.