Саша перевел дух. К сексуальным отношениям с Лизой он не был готов, и Лиза это отчетливо поняла. Хоть и попыталась скрыть свою досаду своими разговорами о голодных мужчинах. В этот момент подошел отчет диагноста. У Лизы был повышенный гормональный фон. Рекомендовалось его понизить до нормы и даже сделать чуть-чуть ниже. — Да как же это сделать-то, — в отчаянии спросил он свою память, и тут же получил ответ. Заклинание оказалось простеньким, было непонятно, почему они прошли мимо него в академии. Может быть его должны были изучить еще в школе? Впрочем, Сашу это уже не волновало. Он сел за кухонный стол и пока Лиза накрывала на чай, запустил это заклинание. Оно сработало практически мгновенно. Через минуту, поведение Лизы резко изменилось. Она села за стол, напротив него и стала его рассматривать, как будто видя его в первый раз. Потом стремительно покраснела и выбежала с кухни, не сказав ни слова. Из ванной комнаты донесся звук воды. Саша встал и стал исследовать содержимое кухни и холодильника. Да, у Князевых был холодильник. Редкая вещь по тем временам. Большой, высотой с Сашу и широкий. Открыв его, Саша обнаружил наверху большой морозильник, в котором был заморожен большой кусок мяса. Под морозильником было несколько полок, на которых обнаружились початая бутылка молока, миска со сметаной, с десяток яиц, подсолнечное масло, сливочное масло, добрый кусок сыра, невскрытая банка сайры. Была банка тушенки, две банки сгущенки и жестяная банка с селедкой пряного посола. Отдельно лежал уже размороженный кусок мяса и небольшая кастрюлька с остатками старого супа. В глубине одной из полок, дальше к задней стенке холодильника Саша обнаружил полтушки курицы, уже разделанной и приготовленной для варки. В нижней части холодильника, где хранились овощи, нашелся картофель, лук и морковка со свеклой. Саша прикинул, что из этого изобилия можно сделать за полтора часа. Он достал из морозильника мясо и курицу, от которой отрезал еще половину. Одну четвертушку положил обратно в холодильник, другую сунул в кастрюлю, налил воды и поставил на огонь. Достал мясо, осмотрел, понюхал и решил, что такой нежирный кусок свинины достоин того, чтобы его запечь. Осмотрел газовую печь, духовку, поморщился. Духовка явно нуждалась в чистке, как, впрочем, и вся плита. Пара бытовых заклинаний и вот уже плита сияет первозданной чистотой. В последний момент Саша все решил мясо пожарить на сковородке с луком. Вскоре с кухни потянуло одуревающими запахами, на которые заглянула Лиза. — А что ты делаешь? — спросила она, втягивая носом воздух и принюхиваясь. — Ужин, — коротко ответил Саша, мурлыча себе под нос мелодию «капитана» Дунаевского и тихонечко напевая припев: «Капитан, капитан, улыбнитесь, Ведь улыбка — это флаг корабля! Капитан, капитан, подтянитесь, Только смелым покоряются моря!» Саша заглянул в кастрюлю с курицей, потыкал в нее ножом и сказал: — Можно заправлять. Лиза, широко открыв глаза смотрела за его действиями: — Ты умеешь готовить? Да ты находка для любой женщины. Она подошла к Саше и положив руку ему на плечо, сказала глядя ему прямо в глаза: — Ты прости меня, за то, что приставала к тебе, всякий стыд потеряв. Сама не знаю, что на меня нашло. Ты ведь не обиделся на меня? — Забудь, и выкинь из головы. Просто ты вступила в пубертатный период, когда в организме бушуют гормоны и подростки начинают делать глупости. — Вот откуда ты все это знаешь? — удивленно спросила его Лиза, отпуская его плечо и усаживаясь около стенки на стул, стоящий около кухонного стола. — Из книг естественно. Вот знаешь, куда я пошел сегодня после уроков? — Даже угадывать не возьмусь. — В мединститут, ты же знаешь, он в двух шагах от нашей школы находится. — И что ты там делал? — Сидел в читальном зале библиотеки и изучал анатомию человека, смотрел анатомический атлас. Да я его уже давно наизусть выучил. А сегодня я познакомился с ректором, Воробьевым Семеном Ивановичем, и мы с ним поговорили. Он велел библиотекарше выписать мне постоянный читательский билет. И в абонемент меня записали. Я сразу весь комплект учебников за первый курс домой утащил. — Ты что, хочешь стать врачом? — Ну, да. Я, что, не говорил тебе об этом? — Нет. А что это такое? — спросила Лиза, показывая пальцем на груду очищенного картофеля, лежащего на кухонном столе у нее под носом. — Ты, что, картофеля никогда не видела? — Такого — в первый раз вижу. — Не понял, — сказал Саша, беря одну картофелину в руки и задумчиво ее рассматривая. — Картофелина, как картофелина. Что ты в ней увидела? — спросил Саша Лизу. — Как ты ее очистить так умудрился? Ты только посмотри. Ты с нее снял только кожицу. Вот как с сырой картофелины можно снять только одну тоненькую кожицу я не понимаю. А как ты очистил их от почек? Такие маленькие аккуратные дырочки невозможно ножом сделать. Ты можешь мне объяснить? — Лиза требовательно посмотрела на Сашу. — Не придирайся, Лиза. Я не знаю, как так получилось. Я даже сам не помню, как я чистил картофель. Мне кажется, он уже был такой. Если тебе что-то не нравится, тогда делай это сама. — Нет, нет, — испугалась Лиза, — мне все нравится. Просто удивилась, думала может ты секрет какой знаешь? — Может и знаю. Это мой секрет, и я не собираюсь разбрасываться направо и налево своими секретами. — Ну, и не надо, — сказала Лиза, обидчиво надув губки. — Ладно, не обижайся. Когда-нибудь я расскажу тебе. А сейчас возьми нож и порежь вот эту пару картофелин на кубики для супа. Когда пришли родители, то их ждал готовый обед, который был накрыт в гостиной комнате на большом обеденном столе, который был сервирован по всем правилам. Благо, у Князевых был большой столовый сервиз на 6 персон. — Где ты научился так готовить? — спросила Сашу Лизина мама. — Дома, — ответил Саша. — Мама учила? — Нет, соседка по квартире, Элен Викторовна. Она француженка по матери, а по отцу русская. Он у нее инженером на нашем оружейном заводе работал, еще до революции. И родилась она в нашем городе. Живет одна, мужа и сына у нее немцы убили. У нас с ней договор. Я за нее слежу за чистотой в квартире, а она учит меня французскому и кулинарии. Послышался громкий стук вилки, выпавшей из Лизиной руки. Все оглянулись на нее. Лиза широко раскрытыми глазами смотрела на Сашу. — Как ты все успеваешь? — спросила она. Саша пожал плечами. — Ну, я не люблю время даром терять. Нельзя сказать, что у меня день по минутам расписан. Я же не в армии. Но и не полная анархия. С утра до обеда — школа. Время после обеда до ужина может по-разному сложиться. Сегодня так, завтра иначе. Вечером я дома, общаюсь с родителями, занимаюсь с Лурье. Это фамилия нашей соседки француженки. — А когда ты уроки учишь? — спросила Лиза. — Чаще всего днем, после обеда. Но иногда переношу на вечер. — Давно у нас такого вкусного обеда не было, — сказал Князев. — Вот как домработницу уволили, так с тех пор и … Князев не стал договаривать, потому что Лизина мама повернулась к мужу и, ни слова не говоря, стала внимательно на него смотреть. Ерофей Данилович предпочел не договаривать свою мысль. Что он хотел сказать и так было понятно. Когда допили чай, Лиза, чтобы разрядить сгустившуюся атмосферу, сказала: — А еще Саша прекрасно поет. Все снова посмотрели на Сашу. — Спасибо за комплимент, Лиза, — ответил он, — если не шутишь. — Как ты сегодня песенку про капитана пел, мне понравилось. — А давайте ее вместе споем, — предложила Лизина мама. Она встала из-за стола и подошла к пианино, стоявшему тут же, в гостиной, устроилась на круглом крутящемся стуле и откинула крышку. После песенки про капитана из кинофильма «Дети капитана Гранта» они исполнили еще пару романсов, а потом Капитолина Романовна, так завали Лизину маму, сказала, обращаясь к Лизе и Саше одновременно: — А почему бы вам не записаться в музыкальную школу? — Я бы с удовольствием, — сказал Саша, — но возьмут ли меня? — И я с удовольствием, — поддержала Сашу Лиза. — Вот и хорошо, — сказала Капитолина Романовна. — Я беру это на себя, у меня директор 7-й музыкальной школы хорошая приятельница. Далее вечер проходил в теплой дружественной обстановке, более не омрачаемый никем и ничем, и Саша, общаясь на одном потоке своего сознания с Лизой, на втором его потоке спокойно занимался лечением обоих ее родителей. У Ерофея Даниловича еще со времен войны остался под сердцем осколок. Тогда, в 1943 году, как позже узнал Саша, оперировать его не стали, побоялись и подчистую комиссовали. Так и жил Ерофей Данилович с осколком под сердцем, оберегая себя от излишних физических нагрузок, пока не встретился ему на его жизненном пути Саша. Осколок, как любое инородное тело, попавшее в организм, извлекался из него специальным заклинанием, разработанным для таких случаев. Это заклинание создавало пространственный канал необходимого размера, связывающий инородный предмет с поверхностью тела. Следующее заклинание его извлекало по этому каналу, залечивая то место, на котором инородное тело находилось. После переноса инородного тела канал сразу закрывался. Эти заклинания по сути были модификациями аналогичных заклинаний, с помощью которых предметы убирались в пространственный карман и доставались оттуда. Со стороны это смотрелось как внезапное появление на теле пациента постороннего предмета, в данном случае осколка. У Ерофея Даниловича он выскочил на боку, с левой стороны, и уколол его. Ерофей Данилович испугался, схватился за сердце, побледнел и громко позвал жену: — Капа! Когда она из-за пазухи мужа вытащила на свет божий осколок, то все долго его рассматривали, не понимая, как он мог попасть к Ерофею Даниловичу, которого раздели до пояса и внимательно осмотрели. Ничего угрожающего не обнаружили. Но в профилактических целях, его отправили в спальную и уложили спать.