— В школьной библиотеке, кроме учебников по английскому языку таких книг явно нет, можно даже не сомневаться, — думал Саша. — Может быть у кого-нибудь из санаторных врачей есть хотя бы учебник по анатомии? Разговор с родителями решил пока отложить до подходящего момента. Сегодня должен приехать отец, уезжавший на очередное обследование. Мама настряпала пирожков по такому случаю. В школе у Саши заканчивалась первая четверть, учителя начинали выставлять четвертные оценки. У Саши по всем предметам выходили пятерки и это никого не удивляло, ни учителей, ни родителей, ни одноклассников. Ни с кем из одноклассников Саша близко не сошелся, да и не мог сойтись. Какие у него могут быть общие интересы с этой малышней? Дети интуитивно чувствовали, что он им не ровня и сторонились его. За все это время у Саши с одноклассниками произошла только одна стычка. Как-то раз, несколько мальчишек после уроков окружили Сашу и попытались его отмутузить, поставить его на место, какого он заслуживал по их представлениям. Однако драки не получилось. Саша был физически их сильнее и ему не составило труда, раздав пару-тройку тумаков отбить у них всякое желание продолжать выяснение отношений. Отец приехал поздно ночью, когда Саша спал, поэтому результаты обследования узнал только на следующее утро. Андрей был весел, много шутил, мать, глядя на него влюбленными глазами цвела. Из рассказа отца выходило, что туберкулеза больше у него не было. Его просветили на рентгеновском аппарате, взяли кучу анализов и постановили — здоров без ограничений. Его лечащий врач, у которого отец постоянно наблюдался, только головой качал и говорил о чуде и что такой случай единственный во всей его практике, все допрашивал отца, чем тот лечился, да чем питался, какой вел образ жизни. Еле-еле отец отвязался от чересчур любознательного врача. Сослался на целительский воздух в районе села Круглое, где он провел последний год. У любого дела, даже очень хорошего, есть две стороны. С отца сняли инвалидность и соответственно он лишился пенсии. Хорошо ему не нужно было искать работу, а то, в противном случае, он уже через месяц оказался бы в рядах тунеядцев, а с теми разговор короток. — Не можешь найти работу сам? Поможем! Глядишь, а бывший тунеядец уже и не тунеядец, а в звании «зэка» лес валит где-нибудь Коми АССР, а то и в более отдаленных местах нашей необъятной родины. Родители по этому поводу устроили совещание. Отцу на должности учителя платили мало, впрочем, как и маме. Высшего образования у них не было. В селе и на станции хорошо оплачиваемых мест не было. Да и вообще, работу было найти здесь трудно. Кстати, Андрей, как член партии все еще оставался на учете по старому месту работы — в министерстве социального обеспечения, в ведении которого находился дом инвалидов. Короче говоря, на семейном совете родители решили, что после Нового Года, в зимние каникулы папа поищет работу в городе и затем постарается вытащить в город и маму с Сашей. Судя по взглядам, которые кидали друг на друга родители, Саша понял, что заклинание незачатия нужно будет сегодня же обновить. Это по отношению к маме, а к папе это же заклинание нужно будет тоже применить, когда он в город поедет. Это необходимо сделать в профилактических целях, на всякий случай. После войны создался весьма ощутимый дисбаланс в демографической ситуации в стране. Мало мужчин и много незамужних женщин и вдов. — На отца будет открыта охота, это ясно, как божий день, поэтому не хватало еще нам проблем с детьми от чужих женщин, — думал Саша. Новый, 1951 год, встречали на станции Круглая. Предпоследний день старого года выпал на субботу. После работы, ближе к вечеру Саша с отцом сходили в лесок за елкой. Подобрали красавицу, метра два высотой, пышную, стройную. Принесли домой и принялись за ее украшение. Фабричных елочных игрушек и украшений было мало. Один небольшой стеклянный шар, да пара оловянных солдатиков. Они заняли на елке самое видное место. На верхушку водрузили бумажную красную звезду. Наделали из бумаги разноцветных гирлянд, развесили бумажные фонарики и флажки. Бумагу красили акварельными красками. Под елку поставили большого деда Мороза. Это отец в городе купил. Набросали на елку кусочки ваты и блестящей мишуры. Мишура осталась еще с прошлого года. Кроме деда Мороза отец купил еще коробочку бенгальских огней. Ко встрече Нового Года было все готово, кроме еды. Праздничный ужин решили готовить в последний день, 31 декабря. Собственно говоря, единственным, традиционным блюдом на Новый Год были пельмени. Такие продукты, как шпроты, икра, красная рыба — были дефицитом, да и стоили они очень дорого. Из салатов делали сельдь под свекольной шубой и с луком, порезанным кольцами. На этот раз, праздничный стол украшала бутылка шампанского. Маме в школе выдали килограмм мандарин и бумажный пакет с подарками для Саши — яблоки, мандарины, конфеты, среди которых были даже две шоколадных. Мясо Варя купила у соседей. На станции многие держали птицу и скотину, поэтому к праздникам обязательно кто-нибудь забивал свинью или козу, а то и корову или теленка. Короче говоря, мясо было. Кроме этого, Андрей из последней поездки в город привез с собой набор лыток и свиных ножек для студня. Это был подарок от маминых родителей. Поэтому, пока Саша с отцом занимались елкой, мать варила холодец. В последний день уходящего года, все вместе стряпали пельмени и затем выносили их в сени, на холод. Также была традиция — слепить пару пельменей с горькой начинкой. Просто добавляли в сочень несколько горошин перца или вместо мяса клали уголек. Такие пельмени называли счастливыми. 30 декабря, когда Саша с отцом собирались за елкой, в комнату из кухни выглянула мама и позвала отца: — Андрей, пойди-ка сюда. Отец подошел. Мать сунула ему под нос свиную ножку из мясного набора, который привез отец: — Понюхай. Отец тщательно обнюхал ножку и говорит: — Да, кажется пованивает. Лучше не рисковать. Выкинь на улицу, собаки сожрут. К родителям подошел Саша и сказал: — А можно, я тоже понюхаю? Мама сунула ножку ему под нос. Саша честно принюхался, но ничего плохого не унюхал. Проверил ножку с помощью заклинания, известного ему еще со школы. Заклинание показало, что ножка вполне съедобная. О чем Саша и не замедлил сообщить своим родителям. — Воняет не ножка, а что-то другое, — сказал Саша. Он зашел на кухоньку и огляделся. Запустил заклинание поиска источника запаха. И тут же получил ответ. В углу была прогрызена маленькая дырка, откуда и тянуло гнилым. — Вот отсюда тянет, — заявил Саша, показывая пальцем на дырку в углу. — Да, похоже, что здесь мышь сдохла, — сказал отец. — Сейчас я забью дыру и пахнуть не будет. — По идее, надо бы здесь угол вскрывать, — сказала мама. — Мы скоро уедем отсюда, я думаю уже месяц нас здесь не будет, — возразил отец, — пусть этим занимается школа, это ее дом. Эта мышь, может быть сдохла, когда нас тут еще не было. И вообще, мы не давали подписку, что будем заботиться о проживающих рядом с нами мышах. Мама засмеялась, ее поддержал отец и через пару секунд к ним присоединился и Саша. Дырку Андрей закрыл, студень получился превосходным, праздник удался. Кстати, проявилось еще одно небольшое отличие текущей реальности от прошлой, Сашиной. В прошлой жизни, для поедания пельменей они пользовались деревянными палочками, так как вилок у них не было. Палочки настругал отец, заострил их и заскоблил ножом, чтобы они получились гладкими, не занозистыми. Саша помнил, что когда он протыкал такой палочкой пельмень, то из него вытекала горячая жидкость, прямо на пальцы, которые он потом облизывал. В этот раз за праздничным ужином у всех были вилки из нержавейки. Пельмени, конечно, все равно протекали, но пальцы оставались сухими. Второе января был рабочим днем, и мама пошла в школу. А отец еще раньше договорился о предоставлении ему отпуска на две недели за свой счет, поэтому он еще вчера вечером уехал в город вечерним рабочим поездом. А сегодня, Андрей приступил к поискам новой работы. Собственно, выбор у него был не очень большой. Так как он учился на филологическом факультете на заочном отделении, то работать он должен был по будущей специальности. А это значит, что он должен выбрать между школой или более общо, между образовательными учреждениями и теми немногочисленными организациями, которым требовались работники с филологическим образованием. К таковым относились, в первую очередь, редакции газет и журналов, в том числе редакции заводских многотиражек. Конечно, Андрей уже думал обо всем этом и предварительно решил, что в школах ему делать нечего, но прежде чем начать обход редакций, заглянуть в ФЗУ (фабрично-заводские училища) и техникумы. Андрей предполагал, что зарплаты там вряд ли выше, чем в школах, но проверить нужно. Может быть заводы приплачивали преподавателям ФЗУ? Затем он планировал заглянуть в какой-нибудь техникум, а под конец, чтобы поставить точку в этом направлении поисков работы, заглянуть в пединститут. Кроме них, можно было поспрашивать в библиотеках, хотя Андрей подозревал, что оклады там мизерные, поэтому решил зайти только в главную библиотеку республики — республиканскую библиотеку имени В.И. Ленина. И, наконец, на заводах мог быть спрос на переводчиков технической литературы. Но, с техникой у Андрея знакомство было весьма поверхностным. Если не считать стрелкового оружия, то единственная техника, в которой Андрей разбирался, это была мясорубка. Все запланированное Андрей сделал за три дня. В четверг он заглянул на филологический факультет пединститута к его декану, которая, выслушав его, направила на кафедру мугромского языка и литературы к заведующей, профессору Пислегиной Маргарите Тукташовне, сказав при этом: — Кажется Маргарита Тукташовна лаборанта искала. Должность лаборанта Андрея никак не устраивала, но привычка доводить до конца начатое дело привела его к профессору Пислегиной. Она сидела на кафедре не одна, а с каким-то мужчиной и гоняла с ним чаи. Выслушав его, она сказала: — Ничем не могу помочь, нам действительно был нужен лаборант, но со знанием мугромского языка. Но ставка уже занята. А вы знаете наш язык? — К своему стыду нет, — ответил Андрей. — Ну, стыдиться тут нечему, вы далеко не одиноки. Скорее наоборот, даже филологи, живущие в нашей республике, часто даже двух слов не знают из нашего языка. — Я даю вам честное слово, что я выучу ваш язык, — сказал Андрей. — А что вас подвигло на такой подвиг? — спросила профессор. — Я будущий филолог и живу рядом с вами, муграми, на одной земле. Мне просто раньше в голову не приходило. Спасибо вам за эту подсказку. — А где вы учитесь? — спросила его профессор. — В Казанском университете, на заочном. — На каком курсе? — На третьем. — Кафедру уже выбрали? — Да, кафедра романо-германской филологии. — А какие языки выбрали для изучения? — Английский и немецкий. — А почему именно их? — Я на войне переводчиком был, в основном по английскому языку. Мне просто повезло попасть на курсы переводчиков английского языка. Так что разговорным английским я владею неплохо. Ну, а немецкий я уже самостоятельно на фронте учил, так что сейчас тоже неплохо на нем объясняюсь. — Понятно. Ну, что же, спасибо вам за беседу. Кстати, мы так и не познакомились, а ведь вы будущий коллега. — Андрей Григорьевич Смирнов. — Маргарита Тукташовна Пислегина, очень приятно было познакомиться с вами. Жду вас через год, чтобы поговорить с вами на нашем мугромском языке. Андрей уже собирался откланяться, как тут неожиданно в беседу вступил мужчина, который до этого спокойно сидел, пил чай и с интересом следил за их разговором: — Я вижу, вы закончили беседу. Разрешите мне сказать пару слов, — мужчина обратился к профессору. — Познакомьтесь, Андрей Григорьевич, это Ерофей Данилович Князев, профессор, директор НИИ. Из пединститута Андрей вышел вместе с Князевым, который предложил ему должность завхоза в НИИ мугромского языка и литературы, который был при Совете Министров Мугромской автономной республики в составе РСФСР. Андрей согласился, даже не спрашивая о величине своего оклада и в тот же день оформился на работу. Андрей на новом месте вписался очень быстро, навел нужные связи в Совете министров и успел за месяц обновить мебель в кабинете директора, что никому до него не удавалось сделать с самого момента открытия института, то есть с 1931 года. С тех пор, он пользовался у директора непререкаемым авторитетом в хозяйственных вопросах. Андрея даже хотели сманить в чужую организацию также на должность снабженца, обещая ему квартиру. Директор, когда узнал об этом вызвал его и имел с ним серьезный разговор, после чего пообещал Андрею к лету дать ему жилье, правда, пока в коммуналке, но это только на год-два, затем выделит отдельную квартиру. Кроме того, пообещал поднять ему зарплату, как только Андрей окончит третий курс. Далее, пообещал замолвить словечко за его супругу, чтобы ее перевели на работу в город. Оказалось, что у директора хорошие связи в министерстве народного образования. В свою очередь, Андрей дал обещание, что пока он не закончит университет он с этого места никуда не уйдет. Да и потом никуда из НИИ не уйдет, разве что попросит перевести его на должность научного работника. Если, конечно, директор будет выполнять свои обещания. С тех пор, до конца учебного года Смирновы жили на два дома. Один на станции Круглая, другой — в Оружейном, у Сашиных бабушки и дедушки, на улице Байдукова около железнодорожного вокзала. Андрей жил пока у тестя с тещей и каждую субботу уезжал на поезде к семье на станцию Круглая. Вскоре после окончания школы магии Саша обнаружил, что может вызвать в своей памяти практически любую страницу прочитанной когда-либо книги, любой фрагмент просмотренного в прошлой жизни фильма. Он способен воспроизвести любой урок из его прошлой школьной и университетской учебы. С такой же легкостью Саша запоминал все в его теперешней жизни. Магия перестроила его мозги и структурировала память, все было разложено по полочкам и наведены связи между его старыми и новыми знаниями. Значительно увеличилось количество нейронных волокон и увеличилась скорость прохождения по ним сигналов. Учиться в третьем классе ему стало совершенно неинтересно. Он практически и не учился. Приходя в школу, он привычно разделял свое сознание на два потока и процентов на 90 уходил в виртуальный мир, оставляя в реальности самую малость своего сознания, которого, тем не менее, оказывалось достаточным для учебы в третьем классе. Со своими одноклассниками Саша практически не общался. Когда отец устроился на работу в городе, Саша стал просится у мамы, чтобы его тоже перевели в город, так как ему тут совершенно нечего делать. Здесь даже библиотеки приличной нет. Кино, правда, привозили регулярно и до него мама у Саши была очень охоча. Поэтому, по воскресениям они ходили в кино всей семьей. Саша не мог сказать маме, что все эти фильмы он уже смотрел в прошлой своей жизни и сейчас он помнил их все до малейшей мелочи. Приходилось идти и смотреть в очередной раз. Впрочем, Саша и там ухитрялся почти полностью погружаться в виртуальный мир магии, где он уже заканчивал первый курс академии. В феврале Саша стал настойчиво добиваться от матери, чтобы она устроила ему разрешение на окончание начальной школы экстерном. Физически он тоже выглядел старше своих девяти с половиной лет, как минимум на год. Наконец, мать сдалась и пообещала ему поговорить с директрисой. К ее удивлению, директриса легко на это согласилась. Решили устроить два экзамена. Один за третий класс, второй — по программе 4-го класса. Первый экзамен назначили на следующую субботу, 24 февраля 1951 года, второй — на весенние каникулы, предварительно на 25 марта. В день экзамена Саша в школу не пошел, экзамен был назначен на 14:00, и он решил с утра подготовиться. У мамы тоже сегодня уроков не было, и они встали поздно, около 10 утра. После завтрака Саша сел за учебники и пролистал их за пару часов, после чего объявил, что он к экзамену готов. Экзамен прошел предсказуемо. В течение одного часа Саше задавали вопросы за 3-й класс по всем предметам. По всем предметам Саша ответил на оценку 5. Физкультурник отметил хорошую мускулатуру мальчика, координацию движений. Он провел с Сашей четверть часа в гимнастическом зале и высказал свое мнение, что по физическому развитию, мальчик вполне отвечает уровню пятиклассника, то есть мальчика 11-12-тилетнего возраста. 26 февраля у отца был день рождения, и он отпросился на работе заранее. А на следующий день Саша уехал в город с отцом. Весь последующий месяц Саша просидел дома, выходя иногда в библиотеку в доме железнодорожников, куда его записал дядя Миша, их сосед по огороду. Это тот, у кого дочь за «аблаката» потом замуж вышла. Там Саша читал в основном медицинскую энциклопедию и учебник по анатомии, каким-то чудом оказавшийся у железнодорожников.