Но теперь Смирнову казалось, что он понял причину своего страха, который парализовал тело и волю, превращая в съежившееся в ужасе животное, неспособное рационально мыслить. Его, командира лучшей оперативной группы, про которого говорили, что ему страх неведом! Алексей понял, точнее, почувствовал сейчас его горький вкус, узнал его прожорливость. Это был страх одиночества, когда начинает казаться, что ты остался единственным из людей на этой уже двадцать лет как чужой планете, в компании тварей, рожденных в адском пламени ядерной войны. – Кто здесь? – крикнул он и не узнал собственного голоса. – Кто здесь? Кто здесь? Кто здесь? – слышался отовсюду его голос, повторенный многократно бесконечной темнотой пустого туннеля. Алексей закрыл уши руками, понимая, что начинает все же сходить с ума. Звук проникал сквозь него, растворяясь внутри. Сил бежать больше не было. Он достал пистолет «ТТ», дослал патрон в патронник и направил в висок. «Аномалия, – думал он. – Или особи, да кто бы ни был – живым не дамся». – Не торопись… – послышался снова голос будто изнутри. – Что же это? – закричал он вслух, и эхо подхватило его вопль. – Нападайте уже, твари, не мучайте. Ничего не произошло, и Смирнов, уже не ощущая боли, не чувствуя холода грязной воды под собой, вновь пополз вперед. Преодолев таким способом еще несколько десятков метров, он увидел свет, исходивший от штатного фонаря, какие они прикрепляли к цевью автоматов. Фонари были малой мощности и направленного действия, но сейчас ему казалось, что этот фонарь светит ярче всех ламп самой богатой станции республики – «Торгового центра». Фонарь лежал на полу, привязанный к брошенному автомату. Алексей взял его и, поднявшись на колени, осветил периметр. Людей не было, только стреляные гильзы кругом. Своя или снова чужая мысль пронеслась в голове: «Как я не услышал выстрелов? Ведь это было совсем рядом!» Смирнов с большим трудом снял с себя комбез и отбросил в сторону. Получить дозу радиации он уже не боялся, уходить от особей больше не было сил. От усталости даже страха не осталось. Было желание прекратить все и смириться с обстоятельствами. Пролежав в полной тишине около получаса, Алексей стал приходить в себя. Ожидаемого нападения не последовало. Осветив рану, кровь вокруг которой уже запеклась, он достал из разгрузочного жилета аптечку и обработал раненое левое плечо, заменив марлевую повязку. Обнадежила новая мысль: «Дойду налегке. Умру, но не сегодня!» На дне аптечки Смирнов обнаружил экспериментальную колбу, присланную Стражем. Вспомнил, что начальник станции просил опробовать препарат, если представится случай, например, на умирающем солдате. Отбросив сомнения относительно возможных побочных эффектов, сделал себе инъекцию. «Тут и царапина может быть смертельной, а, учитывая большую потерю крови и простреленное плечо, все равно шансов никаких», – мысленно мотивировал Алексей сам себя. Неожиданно Смирнов ощутил, что все вокруг успокоилось. Его не тревожило эхо, и, что самое главное, мгновенно исчез страх. Только мучили догадки, почему же особи не преследовали? Алексей знал, что жидкость, которую он ввел, опасна, не опробована, но выбора у него сейчас не было. Посветив в сторону уходящего вниз туннеля, затем оглянувшись туда, где погиб старшина, он неуверенными и неровными шагами двинулся за ушедшей группой. Алексею казалось, что открылось второе дыхание, появились силы. Весь организм мобилизовался для какого-то последнего рывка, и уже через несколько минут Смирнов бежал, нагоняя своих бойцов. Он не понял, как это произошло, даже не заметил, когда стал двигаться уже не по туннелю, а по просторному полю, усыпанному цветами. Повсюду был яркий свет, солнце, которого из-за плотной облачности Алексей не видел уже много лет, снова показалось на глаза. Дышать стало легко, в воздухе чувствовался запах цветов и травы. Если бы не рельсы под ногами, зачем-то пересекающие все поле, то он бы подумал, что попал прямо в рай. Но способность к рациональному мышлению не оставила Смирнова, и, стараясь не думать о фантастичности происходящего, он продолжал идти вперед, списывая все на галлюцинации и побочное действие укола. Чем дальше, тем сильнее он ощущал спокойствие и умиротворенность. Рельсы вели к станции, где бегали и смеялись беззаботные детишки. Все взрослые и дети были одеты в белое. Они улыбались, излучая тепло и доброжелательность. Алексей остановился и зажмурился, пытаясь прогнать уж вовсе абсурдное, навязанное препаратом видение, но оно не исчезало. Неизвестно, сколько бы еще он так простоял, но, услышав шаги, открыл глаза и увидел, как к нему приближается девушка. – Добрый день, путник, – произнесла она. – Пойдем со мной, отдохнешь с дороги, твои друзья уже здесь, ждут тебя. – Алена? – Казалось, Смирнов узнал в ней без вести пропавшего командира одного из лучших подразделений «Стража». Или нет? – Что ты тут делаешь? – Я то, что ты хочешь видеть, – ответила, приветливо улыбаясь, незнакомка. Алексей, не находя объяснений происходящему, обреченно зашагал за девушкой. Он понимал, что вколол себе какой-то галлюциноген, и, скорее всего, на самом деле вырубился где-то в туннеле и видел цветные сны. Или вообще уже умер, незаметно перешагнув ту, последнюю черту. Он решил не сопротивляться и подождать, пока действие препарата закончится. – Что это, где я и кто вы? Как я оказался на поверхности, да и не мог я, и если даже, то солнце… и уровень радиации в норме, ничего не понимаю. Кто вы такие? – невнятно пытался выразить свою растерянность Смирнов. Он пристально смотрел на миловидное лицо девушки. Как она была прекрасна – и в то же время совсем чужая, из прошлого. Из прошлого, которого давно нет. – Мы просто счастливые люди, – проговорила она и улыбнулась. – Пойдем со мной, Алеша, и, если тебе здесь понравится, можешь остаться. У нас тебя больше не будут беспокоить никакие заботы, ты обо всем забудешь. Истинное блаженство и гармония с природой тебе тоже понравятся, станешь одним из нас, частью единого целого. Алексей шел по платформе, и ему казалось, что с ним разговаривает не только девушка, а все присутствующие. Что все вокруг – это и в самом деле один живой организм. Часть какой-то аномалии. Он понимал, что попал в странную и необыкновенную ловушку, но после пережитых мучений ему больше не хотелось сопротивляться: даже если это смерть, то такая сладкая. В центре зала, за белым столиком, он увидел свою группу. В голове промелькнуло: «Что они-то делают в моих видениях»? Сам зал оказался копией его родной станции – «Проспекта Победы», только вместо бетонного свода над головой виднелось чистое летнее небо. Все, кроме старшего лейтенанта Павлова, были в белых одеждах, но Алексей уже не обратил на это никакого внимания, точнее, перестал анализировать. Друзья встретили радушно. Все, казалось, и вправду находилось тут в какой-то гармонии и порядке, хоть и неестественном. Какие-то девушки окружили Смирнова. Одна из них начала шептать нежные слова, другая – расстегивать китель. Командиру группы показалось, что это, возможно, и его собственные глубоко скрытые желания, но кто мог прочесть его мысли? Прекратив сопротивляться, он уже хотел помочь, и вдруг услышал хриплый голос Максима: – Хочешь, чтобы тебе помогли, да? Хочешь избавиться от боли и страданий? Посмотри на ребят, они уже мертвы, все мертвы. – Павлов еще что-то хотел сказать, но запнулся, было видно, что ему мешают, и все же, превозмогая невидимые барьеры, Максим продолжил: – Молот сначала понес какую-то чушь о поле, цветочках и прострелил себе голову. Я не знаю, как он теперь тут ходит, чьи это фокусы, но мы, Леха, не туда попали. Я, видимо, держался дольше всех, потому что еще на подходе увидел темную необитаемую станцию с затхлым воздухом. А теперь это что все вокруг? – Павлов опустил голову на стол и тихо заплакал. – Не обращай на него внимания, Алеша, – послышался голос Молота. – Просто расслабься, отдохни, и у Максима скоро все пройдет. Молот никогда не обращался к командиру на «ты», тем более во время задания. Во всем было что-то не так. Алексей чувствовал, что пора принимать решение – плыть по течению, отдавшись нахлынувшему на него ощущению спокойствия и защищенности, или… Больно ущипнув себя за ногу, Смирнов закричал: – Максим, что за хрень тут происходит? Подбежав к старлею, Алексей, схватил его за рукав и потащил с платформы. Тот не сопротивлялся, но, пройдя несколько шагов, упал. – Как хорошо тут, командир, останемся?! Здесь лучше, тут мои друзья, мои родители. – Какие родители, ты же сирота, что ты несешь? Я тебя не оставлю! Хватит на сегодня смертей, вставай, уходим. – Алексей попытался приподнять Максима, как вдруг заметил, что станция затихла. Все ее белые обитатели замерли, окружив офицеров. Алексей направлял ствол АК то на одного человека, то на другого, пытаясь держать круговую оборону. Но никто не нападал! – Чего вы хотите от нас? – с мольбой, превозмогая снова начинающуюся головную боль, обручем сдавившую виски, крикнул Алексей. – Что вам от нас нужно? Из толпы, образовавшейся вокруг них, вышла девушка, которая встретила Алексея, так похожая на Алену, и строгим, каким-то странно нечеловеческим голосом произнесла: – Ты можешь идти дальше, а товарища оставь. – Я никого не оставлю! – Долго не раздумывай, я редко даю шанс живым уйти. – Чем же я так угодил тебе… или вам? – Ничем, просто твой путь еще не закончен, и ответы на вопросы еще впереди. – Вы связаны с особями? – Мы все связаны новой природой. Даже с тобой, но человеку старого мира этого не понять. – Да чушь все это! – Алексей встал, опять схватил за рукав кителя лежащего Павлова и волоком потащил к ближайшему перегону. Его никто не преследовал, и через сотню метров яркий свет резко пропал. Они оказались в туннеле: темном, тошнотворном и страшном, но все-таки родном и привычном. Нормальном. – Проскочили, – произнес Алексей и упал, отключившись. Очнувшись, он понял, что его несут. – Где мы, Максим? – вспоминая, что с ними произошло, спросил Смирнов. – Куда ты меня? – Помолчи, твои силы нам еще пригодятся. Идем в неизвестном направлении, задание еще не выполнено. – Но почему мы не возвращаемся? – Ты меня вытащил с той кошмарной станции в сторону металлургического завода… И как, скажи, я должен был развернуться назад и опять пройти через тот «рай» в одиночку, да с дополнительной нагрузкой в восемьдесят килограммов на плече? Станция эта четверых наших товарищей сожрала и не подавилась! Когда в туннеле голова моя проветрилась, я уж не задерживался, тебя на плечо – и бежать подальше. – Что ты сам там увидел, расскажи? – еле шевеля губами, спросил Алексей. – Да лучше и не спрашивай. Сам не пойму, что за хреновина. Сначала показалось, что в раю. На самом деле долго там быть человеку нельзя. И если мы живы, это оно само нас отпустило, иначе не вышли бы мы оттуда, майор. – Думаешь, это аномалия? А может, такое устройство защиты? – Не знаю! Проверять тоже не хочу, проскочили – и ладно. Правда, провода по всему периметру станции я заметил. – Это точно защита! Значит, назад пути нет! Значит, есть там что-то такое, что от нас скрывают… – Через фильтровентиляционную шахту выйдем, командир. – Ага, с моим-то ранением и без снаряжения только по поверхности и бегать. Еще мне кажется, что действие чудо-препарата проходит. – Испытал все-таки на себе? А я-то думаю, как ты с ранением до нас добрался? – Да, выбора не было. – Еще поживем, командир! Я рад, что ты со мной. Что замолчал? Я тебя уже несколько часов с короткими передышками несу, ты даже не стонал. Я уж думал – все. Теперь только не молчи, говори что-нибудь. – Трудно нам придется, Максим. Гибель лучшей оперативной группы Республики нам не простят. И основное задание мы не выполнили, ничего не узнали про секретную лабораторию. Теперь операция «Аркаим» под вопросом. – Что, что? – переспросил тот. – Снова этот Аркаим? Мне лично уже не важно, вернемся мы живыми или нет, самое главное – узнать, что ждет нас в конце туннеля. Кстати, где старшина? – Погиб. Боюсь, и мне недолго осталось. – До света в конце туннеля? – Шутишь? Это хорошо. – Какие тут шутки, – серьезно ответил Павлов. – Все этот свет скоро увидим. Смирнов ничего не чувствовал – руки и ноги не шевелились. Приподняв тяжелую голову с плеча старлея, он увидел на стене, освещенной на доли секунды фонарем, надпись. – Стой! – Что еще? – возмутился уставший офицер. – Автомат вправо… Старлей, положив на рельсы Смирнова, осветил правую сторону туннеля. На стене, немного облезлая от времени, виднелась белая надпись: «Лаборатория «Б» – 400 м».