Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 5 из 11 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Что это значит, командир? – Это значит, Максим, что до света в конце туннеля нам осталось четыреста метров. Глава 2 Начало Город Челябинск, поверхность (пересечение Свердловского проспекта с ул. Братьев Кашириных), неподалеку от входа в метро на станцию «Торговый центр». 16.04.2033 года, 16.30 по южно-уральскому времяисчислению. Алексей Смирнов выглядывал из-за угла высотного здания. Собственно, одни углы от него и оставались, над грудой развалин выступали обломки стен. Некогда красивое современное многоэтажное строение ударная волна за несколько секунд почти сравняла с землей. Как опытный офицер, Смирнов проявил осторожность, перед последним рывком к дому остановив группу на одной из высот города, используя возвышенность как наблюдательный пункт. Алексей провел тщательную рекогносцировку, сводя к минимуму нежелательные встречи с местными. Рельеф Челябинска был неровным, кварталы находились на разной высоте относительно уровня моря, и эту особенность местности использовали как группы людей, выходящие на поверхность, так и охотившиеся мутанты, также предпочитающие внезапность нападения. Беззвучно подав условный сигнал движением руки, Смирнов приказал группе двигаться дальше. Ничего подозрительного не наблюдалось, и дорога домой была открыта. Оставалось добежать до подземного перехода, пересекающего улицу Братьев Кашириных, и, преодолев его, выйти с северной стороны к «Торговому центру». А миновать вызывающий некоторые подозрения подземный переход не представлялось возможным. Ржавые остовы машин перекрывали шоссе навечно остановившейся пробкой, и их металл особенно фонил радиоактивными изотопами. Счетчик-измеритель начал нудно потрескивать, напоминая, что длительное пребывание на поверхности нежелательно. Фильтры почти полностью забились городской пылью и не давали полноценно вдохнуть. Тяжелый брезентовый защитный комплект тоже будто потяжелел вдвое. Но Алексея не беспокоили эти физические неудобства, мысленно он уже перенесся на станцию в предвкушении встречи с любимой девушкой. Очередной рейд до «красных казарм», на территорию военного училища прошел без потерь, и размечтавшийся Смирнов позволил себе ненадолго остановиться, залюбовавшись открывшимся перед ним видом. Немного отстав от отряда, он подумал: «Как же все-таки прекрасен этот мир! Даже после своей гибели прекрасен. Только прелесть его теперь мертвая, как тень былого величия». Запотевшие окуляры не могли скрыть красоту, которую видел и продолжал помнить командир. Вдалеке за рекой Миасс он разглядел среди развалин чудом сохранившееся высотное здание. Пешеходную улицу, на которой оно все еще стояло, называли Челябинским Арбатом. В детстве Смирнов любил бывать там с родителями, теперь же ни одна группа, ушедшая туда, не возвращалась. Из-за больших потерь сталкерам Республики просто запретили переходить реку, разделяющую город на две части. Очнувшись от нахлынувшей эйфории и упрекнув себя за мимолетную слабость, командир оперативной группы двинулся дальше. Не одного лучика солнца так и не пробилось сквозь пелену темных облаков, и, несмотря на середину апреля, руины были завалены снегом. Межсезонье считалось самым безопасным временем для выходов на поверхность, оно являлось союзником всех сталкеров, поднимающихся «в город». Часть местной фауны еще не вышла из зимней спячки, часть не пережила уральских холодов, когда температура воздуха опускалась ниже пятидесяти градусов по Цельсию. Перешагнув через ржавую табличку, на которой еле различимо проглядывала надпись – «Братьев Кашириных, 34», старший лейтенант поспешил догнать отряд. Он понимал всю важность сегодняшнего выхода: дома его ждала Алиса. Именно в день ее рождения, шестнадцатого апреля, он хотел сделать ей предложение, долго готовился. Алексей отлично понимал, что его профессия не обещает долгой и счастливой жизни. Но так хотелось хоть немного простого человеческого счастья. В качестве командира группы старший лейтенант Смирнов выходил сегодня на поверхность уже в десятый раз. Для вылазки за патронами и боеприпасами он взял с собой двух лучших бойцов: Васю Грома и Андрея Долговязого. Выход был неофициальным, и Алексей впервые двигался по городу с таким малочисленным отрядом. Гром, как всегда, что-то бубнил себе под нос. Дисциплинированный и исполнительный, сейчас он был просто необходим. Но со своим ростом чуть больше двух метров он постоянно умудрялся что-то задеть и сломать, создавая посторонние шумы, за что и получил свое прозвище. В группе его уважали за навыки хорошего снайпера, казалось, он родился для стрельбы, как пианист появляется на свет с абсолютным слухом и пластичными пальцами. И в рейде было спокойнее, когда рядом находился тяжеловесный Вася, как обычно, увешанный СВД, двумя пистолетами «ТТ», да еще и с дробовиком для ближнего боя. Долговязый Андрей, в противоположность замкнутому Грому, с полным правом считался душой компании. Потеряв два года назад жену, которая пропала без вести в очередном походе за медикаментами, он один воспитывал пятилетнюю дочку. И в самом деле высокий и худощавый, вооруженный АК-74 и двумя ПМ, в группе он был штатным медиком, и не только. Вася первым спустился в «подземку», пересекающую улицу Кашириных, за ним поспешно нырнул вниз Андрей. Но не успел Смирнов добежать до ступенек перехода, как изнутри гулко раздались выстрелы дробовика Грома, а затем короткие очереди АК Андрея. Окуляры противогаза, не первый час прилегающего к мокрому лицу, совсем запотели, видимость была почти нулевая, но, еще не успев догнать свою группу, Алексей понял, что произошло. Легко проскочить не получилось, хотя до станции «Торговый центр» оставалось чуть более трехсот метров. Группа все же повстречалась с псами – мутировавшими собаками. От своих сородичей они отличались сильно вытянутой мордой с удлиненными клыками и глазами навыкате, привычными к темноте. Твари были очень опасны, объединялись в стаи и нападали, раздирая жертву на куски. За эту злобность и прожорливость их и называли теперь просто псами. А вначале именовали умбрами… Один из ученых с «Проспекта Победы» все пытался зачем-то классифицировать известных мутантов, он и объяснил, что умбра – это темное холодное солнечное пятно, полная тень. Сравнил бывших друзей человека и этих жутких монстров, в самом деле страшную темную тень прежних добродушных и преданных животных. Но на поверхности людям не нужны были сложные названия. Сейчас, приблизившись и увидев двух убитых псов, Смирнов подал знак, приказывая группе двигаться дальше по переходу. Медлить было нельзя, они подняли много шума. Со стороны торгового центра приближалась целая стая сородичей только что убитых ими собак. – Гром, прикрывай северный вход, Андрей, старайся бить прицельно в голову! И без паники, отобьемся! – кричал Алексей сквозь противогаз на бегу. – Господи, спаси и сохрани! Только не сегодня! «Я не могу оставить ее одну…» Командир группы положил готовый к бою АК-74 на бетонный пол, взял в обе руки по наступательной гранате РГД-5, сбросив неудобные перчатки ОЗК, выдернул чеку: – К бою готов! Андрей, нервно потирая правой рукой цевье автомата, держа его на изготовку, также отрапортовал: – К бою готов! Гром, присев на одно колено и разложив перед собой весь свой арсенал, что-то бормотал, поглядывал за спину, на северный выход. Алексею на одну секунду даже показалось, что он молится, хотя среди верующих тот прежде не числился. Смирнов решил, что так боец пытается сосредоточиться перед предстоящим боем и отогнать мысли о возможной гибели. – Вася?! – К бою готов, – ответил Гром уже еле слышно, продолжая беседовать скорее со своим оружием, чем с командиром.
– Отлично! Развернуться этим тварям здесь негде, подземка узкая. Без моей команды позиций не менять! Они находились посреди перехода, воздуха из-за забившихся фильтров противогаза не хватало, секунды ожидания растянулись в вечность… Но все отчетливей слышалось рычание и сопение, и вот стая псов заполнила узкий туннель серой массой, перекрывая последний тусклый свет со своей стороны. Группа, оставшись почти в полной темноте, хладнокровно ждала команды Смирнова, но он подпустил собак поближе… И наконец: – Огонь! – закричал Алексей изо всех сил, насколько позволяли голосовые связки, бросая одну за другой наступательные гранаты. Из-за выстрелов своих бойцов он не услышал щелчка ударного механизма, но был уверен, что тот сработал. Упав на колени, Смирнов подхватил автомат, первые ряды псов, скошенные очередями оперативников, полегли в двадцати метрах от группы, следующие хищники уже спотыкались на трупах убитых сородичей. Посреди наступающей массы один за другим раздались хлопки разорвавшихся гранат, разбросав в разные стороны до десятка убитых тварей, звук стрельбы перекрыл жалобный скулеж раненых псов. Часть их в страхе бежала, отделившись от стаи, но легче от этого группе Смирнова не стало. Алексей сменил несколько рожков, стреляя длинными очередями. Андрей и Василий при таком темпе мгновенно израсходовали свой боезапас. Когда подстреленные собаки начали валиться под ноги, командир приказал: – Отходим! Патронов у них после рейда на военный склад имелось в избытке, но не было возможности перезарядить оружие. Выпустив последнюю очередь из автомата, Алексей бросил его и открыл прицельный огонь из «ТТ». Василий тоже сменил АК на дробовик, Долговязый, опустошив оба пистолета, неожиданно для всех скинул противогаз и замер. Смирнов не мог понять в азарте боя, что происходит с его группой. Андрей выдохнул, достал охотничий нож и бросился на собак, уже в прыжке ударил одного из псов в шею. Кувыркнувшись через труп, вскочил, но тут же был сбит с ног второй атакующей тварью. Они покатились по полу, собрав вокруг еще несколько собак, которые отвлеклись от вооруженных огнестрелом людей на более доступную добычу. Это позволило группе уже прицельно на порядок сократить ряды врагов. Натиск резко ослаб, псы выдохлись и стали осторожнее, остатки стаи начали покидать переход. Командир подбежал к Андрею, пристрелив в упор раздирающих тело бойца тварей. Василий пытался преследовать собак, добежав почти до выхода из подземки, спотыкаясь о мертвые туши и крича, как обезумевший: – Куда вы? А попробуйте еще свинца сожрать! Бой был окончен, но Андрей находился в ужасном состоянии, его защитный комплект превратился в лохмотья, из-под которых сочилась кровь. Лицо напоминало кровавое месиво, разорванная клыками левая нога почти отделилась от тела. – Мы его не донесем, командир, – прохрипел через противогаз подошедший Василий. – Да, я вижу! – раздраженно ответил Алексей. – Зачем ты это сделал, Андрей, зачем? Ведь мы бы и так отбились! Ну, куда ты на них с ножом-то?! – Надежда, – окровавленными губами прошептал Андрей. – Не бросайте мою дочь. – Что ты наделал, Андрюша? – продолжал спрашивать Смирнов. – Что мы ей скажем? – Прости меня, старлей, я сам этого хотел. Забрать дочь с собой хотел. Прошу, прекрати это побыстрее, я уже не жилец, уже давно не жилец. Еще до выхода в рейд умер. У тебя выбора нет. И у меня не было. – Что ты несешь? – не понял командир. – Бредит? – предположил Василий. – Уходите! – Лицо, похожее на красную маску, еще шевелило губами. – Датчик-измеритель молчит! Ты не нахватался радиации, – констатировал Василий. – Это ничего не значит, уходите, пока псы отступили. А я возвращаюсь домой. – Ты о чем? – не понял Смирнов. – К жене возвращаюсь… Маша, прости, что дочь бросил, не смог… – Окровавленное горло уже издавало одни хлюпающие звуки. – Я обязательно присмотрю за твоей дочерью, Андрей, для меня было честью служить с тобой. – Алексей боролся с нахлынувшим приступом горечи и сострадания. – Он умирает? – спросил Василий. Не ответив, старший лейтенант Смирнов встал, прицелился, но нажать на спусковой крючок так и не смог. Он знал, что как командир группы, должен это сделать, и что за его действиями наблюдает подчиненный, но выстрелить в друга не сумел. В глазах Андрея не было уже ничего, кроме боли, просьбы о помощи и одновременно – упрека за то, что собирался сделать командир. И впервые за годы войны Алексей дрогнул, вдруг поняв, как ожесточила его служба в ДРВ, превратив в бездушное, выполняющее приказы существо, готовое убить своего товарища во благо нового общества. Мысли испугали, собственная слабость испугала вдвойне, он почувствовал себя беззащитным. Но, опустив пистолет и присев на колено, Смирнов понял, что Андрей уже умер. Гибель бойца привела Алексея в полное замешательство. В душе все перевернулось. В последние дни Андрей ходил сам не свой, но разве было время заметить это? И странный жертвенный поступок, как теперь казалось, был не случаен. Видимо, Долговязый сам не хотел возвращаться, искал смерти, вот только его дочь…Что-то не складывалось. * * * – Это что же получается, – рассуждал озадаченный Василий. – За что погиб Андрей? За нас? Мы же и сами почти отбились. – Это не самопожертвование, а самоубийство!
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!