Они шли уже минут пятнадцать. За это время отряду встретилась лишь одна покосившаяся избушка на опушке. Дверь распахнута, окна заколочены. Заглянув внутрь, разведчики не нашли ничего, кроме сгнившей мебели и битой посуды. Хозяева покинули это место давным-давно. Тревога в душах людей нарастала. Судя по карте, село должно было показаться прямо перед разведчиками с минуты на минуту. И тут впереди они увидели стену снега. Это странное явление было похоже на сильную метель. Да вот только снежинки не шевелились. Они застыли, образовав нечто похожее на стену. И эта стена вздымалась ввысь, образуя как бы часть гигантского купола, за которым скрывались и часть леса, и все окрестные деревни. Сталкеры застыли на месте, задрав головы и приоткрыв в изумлении рты. Ничего подобного им видеть еще не приходилось. Все аномалии меркли в сравнении с этим окаменевшим бураном. – Охренеть… – выдохнул Пес, с трудом приходя в себя. – Вау! – вырвалось у Алисы. А Павел лишь громко, судорожно вздохнул, словно подавился воздухом, и взял на изготовку арбалет. Игнат первым решился сделать шаг навстречу загадочной аномалии. Он положил лыжные палки на снег, взял ружье. – Стой! Не ходи! – крикнула вслед жена. Но Пес упрямо шел все ближе и ближе к таинственной стене. – Мы – разведка. Мы должны все выяснить… – бормотал про себя сталкер. – А чтобы выяснить, нужно туда пройти. Первым неладное заподозрил Свирский. Не тратя лишних слов, он кинулся вслед за Игнатом, стараясь опередить командира. – Не бросайте меня! – взмолилась Алиса. Никто не обращал на нее внимания. Как загипнотизированный, Пес шагал прямо к куполу, а Павел помчался ему наперерез. В паре метров от границы аномалии Свирский догнал Игната, сбил его с ног, повалил на снег. Пес рычал и барахтался в снегу, пытался вырваться из цепких объятий товарища. Он крыл Павла матом, размахивал в воздухе кулаком, но парень держал командира изо всех сил. В этой суматохе ни Псарев, ни Свирский не заметили, что ружье упало прямо к их ногам. В какой-то момент ствол ружья оказался повернут в сторону купола. Игнат в очередной раз дернул ногой. Валенок задел ружье. Грянул выстрел. В ту же секунду стена, прежде неподвижная, пришла в движение. По поверхности купола во все стороны стала расходиться рябь, словно по воде. Снежинки закружились, завертелись в зловещем хороводе… – Твою мать! – успел сказать Псарев. А потом наступила тишина. И темнота. * * * Михалыч был не очень доволен тем, что его оставили одного стеречь сани. Находиться в одиночестве на чужой земле, в неизведанном краю, где на каждом шагу подстерегала опасность, – сомнительное счастье. Он считал, что разделяться – плохая идея. – А может, просто спрячем сани, и я пойду с вами? – предложил водитель. Но Игнат был непреклонен. – Нет, Михалыч. Транспорт – наше все. Без него нам кранты, пешком до Севы хрен дойдешь. И водитель, ставший на время сторожем, подчинился. Из оружия у него имелись при себе арбалет, ружье и нож. Арсенал вполне приличный. Он не боялся ни людей, ни зверей. И с теми, и с другими вполне можно было справиться – пулей или клинком. А вот ментальных атак Михалыч опасался. Когда разум охватывает морок и ты сам себе не принадлежишь, может случиться все что угодно. Ходили легенды про сталкеров, которые, став жертвой ментальной атаки, сами себя убивали. Оставалось надеяться, что здесь, на берегу, эта угроза слабее. Аэросани частично закидали снегом для маскировки, из леса они должны были казаться просто большим сугробом. Михалычу предписывалось оставаться в кабине и никуда не отлучаться. И вот водитель сидел, закутавшись в шубу, и скучал. Он то и дело хмуро поглядывал в окно на бескрайнюю заснеженную равнину, под которой скрывалось озеро. В памяти Михалыча Ладога осталась совсем другой, могучей, грозной и полноводной, покрытой барашками волн. Настоящее море, с одного берега которого не всегда видно другой. Большую часть года озеро и оставалось таким. Но не зимой. В трескучие морозы Ладогу сковывало льдом, и выглядела она тогда просто как большое поле. Водитель зевнул, потянулся и принялся бормотать себе под нос песенку, поглядывая в ту сторону, куда ушли Игнат, Павел и Алиса. Вдруг вдалеке показался смутный силуэт, за ним второй. Михалыч среагировал моментально. Сон как рукой сняло, водитель поспешно схватил ружье и приник к стеклу. Два человека на лыжах спешили к аэросаням, а третьего волокли за собой по снегу. Разглядеть детали мешало большое расстояние и запотевшее стекло, но это не имело значения. Товарищи возвращались назад. Одному из членов отряда во время похода явно не повезло. Кого тащили по снегу, Михалыч отсюда разобрать не мог. «А вдруг это тоже глюк?» – промелькнуло в голове, но водитель не придал значения этой мысли. Если бы он увидел тонущий грузовик или регулировщицу с флажками, ни за что бы не полез наружу. Но сейчас ситуация казалась простой и понятной: отряд спешит назад, у отряда потери. Значит, нужна помощь. С ружьем в руках и арбалетом за спиной Михалыч вылез из кабины. И застыл на месте в изумлении. На побережье, насколько хватало глаз, никого не было. Ни своих, ни чужих. Ни людей, ни животных. Только снег и лесная чаща. Скрыться в лесу так быстро люди не могли, сторож видел их буквально пару секунд назад. Даже в снегу спрятаться они бы не успели. «Черт, опять глючит!» – подумал Михалыч и начал залезать обратно. Но закрыть дверцу аэросаней не успел. Кто-то вдруг схватил дверцу с другой стороны и резко рванул на себя. – Че за хрень?! – выругался водитель. И тут же увидел двустволку, нацеленную ему прямо в лицо. Сторож не успел сделать ничего – ни вскинуть оружие, ни позвать на помощь. Последнее, что он увидел, была человеческая фигура, закутанная в шкуры животных. Каким-то образом враг сумел подобраться к саням незамеченным и терпеливо дожидался, когда кто-то вылезет наружу… «Мне капец», – успел подумать водитель, а потом выстрел двустволки оборвал его жизнь навсегда. Бездыханное тело Михалыча рухнуло на снег. Несколько пар ног, обутых в валенки, пробежали мимо него. Быстро, действуя в основном руками, дикари раскидали снег. Двигатель аэросаней ожил. Лопасти пропеллера закрутились все быстрее и быстрее. Машина развернулась и понеслась по льду Ладоги прочь от Свирской губы – в сторону западного берега… * * * Алиса Чайка заподозрила неладное еще до того, как они с Павлом Свирским достигли места стоянки. Уходя в рейд, аэросани замаскировали, чтобы их не заметили издалека. Но поскольку времени у них было мало, машину закидали снегом кое-как, и ее корпус можно было различить среди сугробов. Однако сейчас Алиса, сколько ни напрягала зрение, не видела и намека на аэросани. – Паш, Паш, саней-то нет… – девушка попыталась привлечь внимание товарища, но тот лишь бросил через плечо: – Не говори глупостей. Но, оказавшись на месте стоянки, они увидели там только разбросанный во все стороны снег и куски льда. И следы от полозьев, уходящие вдаль через озеро. Единственный транспорт исчез, а вместе с ним и надежды на скорое возвращение домой. – Ну, Михалыч! Во гад! – возмущению Павла не было предела. – И где его, козла, носит?! Алиса же сразу поняла: с водителем что-то случилось. Не мог Михалыч покинуть машину и бросить ее на произвол судьбы. Живым он бы не оставил сани. – Надо искать тело, – с этими словами Чайка принялась рыться в снегу. – Да удрал он, – Свирский огляделся по сторонам, но следов, ведущих в лес, не увидел. Зато обратил внимание на следы ног, ведущие из леса. Следы явно человеческие, ни один зверь не оставлял отпечатков такой формы. Сложно было понять, сколько человек здесь прошло. Но больше двух – точно. Павел присел на корточки и внимательно осмотрел следы. Судя по тому, как глубоко проваливались в снег те, кто здесь прошел, это были взрослые люди. – Все ясно… – мрачно произнес он. – Что ясно? – Алиса, запорошенная снегом с ног до головы, выглянула из-за сугроба. – Кто-то угнал сани. – Ты гений, Пашка, – девушка желчно усмехнулась. – И как я сама не догадалась? Ты мне другое скажи – что нам теперь делать? Товарищ промолчал. В этот момент Алиса наткнулась на Михалыча. Робкая надежда на то, что водитель жив, рассеялась, когда Чайка дотронулась до его лица. Михалыч был холодным, как ледышка. Снег вокруг тела пропитался кровью, вытекавшей из раны во лбу. Водителя убили выстрелом в голову. Оружие его пропало. Все, что они оставили на берегу, исчезло безвозвратно… Алиса попыталась вытащить труп, но оказалось, что он примерз. – Че стоишь? Помоги! – огрызнулась она на Павла. – Зачем? Он мертв. Оставь его. Лучше снова снегом закидаем. В словах Свирского была неоспоримая логика. Помочь несчастному Михалычу они не могли. Извлекать его из снежной могилы для того, чтобы пытаться закопать где-то еще, тоже смысла не имело – земля промерзла. И все равно Алиса обиделась. – Ты холодный, как труп! – выпалила она. – Ни капли сочувствия… Павел пожал плечами и ничего не ответил на этот выпад. Чайка взяла себя в руки. Ругаться с ним смысла не было. Вместе они снова закидали тело водителя снегом. – И что теперь? – обратилась Алиса к Павлу, и, не получив ответа, снова вспылила: – Что теперь, Паш?! Что нам делать? – Надо Игната перетащить сюда, пока насмерть не замерз, – отозвался тот после короткого раздумья. – И снова ты – чертов гений! Какой мудрый совет! Дальше, дальше-то что?! – закричала девушка, с трудом сдерживая слезы. Краем глаза она заметила на опушке леса бревенчатую избу – единственное место, где они могли спрятаться хотя бы от ветра. – Ладно. Понесем его туда, – Алиса указала на избушку. «Поскорее бы Пес очнулся. Он найдет выход, обязательно найдет, – успокаивала себя она. – Пусть странный, нелогичный, но выход». * * *