– Ладно, Дубак. Убивать тебя пока не будем, – проворчал сталкер. – Двигай на переднее сиденье. А тут мы с Алиской, ох! Покемарим. Они решили отоспаться в санях, благо печку удалось включить, а дверцу кое-как приладили назад, чтобы внутрь не задувало. В санях сразу стало теплее. – Градусов двенадцать тепла будет, – Игнат крякнул от удовольствия, ощущая, как нагревается воздух в кабине. – И то хорошо. Хоть шубы снять сможем. Он извлек из мешка все их запасы еды: сухари и консервы – и поделил на три примерно равные доли. Алисе побольше. Тумаку – поменьше. Дикарь что-то проворчал, но сталкер тут же несильно ткнул его в бок локтем. – Ты еще ворчать будешь, гад. Жри, что дают, и не воняй, – прикрикнул он. Тумак принялся грызть сухари, при этом его лицо выражало глубокое блаженство. Судя по всему, дикарь давно голодал. Алиса и Игнат ковырялись в консервных банках, аккуратно выковыривая кусочки тушенки. Остатки еды с аппетитом вылизал Тумак. – А завтра. Завтра что есть будем? – спросила девушка, когда ужин был закончен. – Завтра будем в бункере. Там и пожрем. – Если дойдем, – буркнула она в ответ. – Отставить панику! – Игнат шутливо погрозил жене кулаком. – Дойдем. Сталкеры сняли шубы и шапки. Валенки снимать не решились. Оружие Пес тоже держал наготове. Но дикарь агрессии не проявлял. Тумак послушно перелез на переднее сиденье, свернулся там калачиком и снова заснул. – Спи, детка. Я послежу за Дубаком. И за озером. – Игнат накрыл Алису шубой, а сам пристроился у окна, внимательно вглядываясь в бескрайние заснеженные просторы, окружавшие мыс Княжой со всех сторон. Картина, открывшаяся Псареву, навевала тоску. Ни единого следа человеческой деятельности. Ветер то и дело налетал порывами, гнал по ледяному насту поземку. Под его напором тряслись чахлые деревца. Никакой явной угрозы сталкер не заметил, но на душе у него вдруг стало так муторно, так тошно, что хоть волком вой. Пес отвел взгляд. «Бр-р. Ну и страшная же ты, Ладога. Здесь нет больше места человеку, – размышлял он. – Сможем ли мы, хомо сапиенсы, когда-нибудь снова населить эти края? Вряд ли». В памяти сталкера всплыла одна история, которую он слышал когда-то давно от Бориса Молотова. Борис был образованным человеком, знал много интересного. Именно он и поведал товарищу историю о барже Б-752, на которой в сентябре 1941 года эвакуировали из блокадного Ленинграда жителей. Кого только там не было – женщины с детьми, военные курсанты, офицеры. Почти все они погибли, когда баржа пошла на дно. А ближайшим к месту трагедии клочком суши был как раз остров Птинов… Именно к берегам этого острова прибило остатки злополучной баржи. Сюда же вынесло трупы несчастных, утонувших в холодных водах Ладоги. – Да уж, веселенькое место, – проворчал сталкер. Он представил себе, как юные женщины отчаянно барахтались в ледяной воде. А над их головами проносились немецкие самолеты… Игнат встряхнул головой, отгоняя жуткое видение. – Врешь, Ладога. Тебе нас не напугать. – Он стиснул зубы и поудобнее перехватил ружье. За окнами темнело. Короткий зимний день заканчивался. Начиналась долгая северная ночь. Еще до того, как на озеро опустилась ночная тьма, сталкер разбудил Алису. Им пришлось включить фонарь, чтобы видеть друг друга. – Теперь ты подежурь, я посплю, – сказал Псарев. – Только фонарь без надобности не включай. Мало ли. Чайка кивнула. Она прекрасно понимала, что одинокий огонек посреди бескрайней тьмы может привлечь внимание и зверей, и людей. В их ситуации и то и другое было одинаково нежелательно. Алиса положила на колени арбалет, уселась в углу. Игнат несколько минут ворочался на жестком сиденье, пытаясь найти удобное положение, потом затих. На переднем кресле все так же сладко дремал Тумак. Девушка посматривала в сторону дикаря с опаской. «Сама настояла, чтоб его оставили в живых», – напомнила себе Алиса. Но спокойнее на душе не стало. Ей в первый раз довелось оказаться лицом к лицу с настоящим лесным жителем. Диана не могла считаться дикаркой, она родилась в довольно крупном поселении, звериные шкуры не носила. Тумак был другим во всех смыслах. «Он вроде не агрессивен, – успокаивала себя Алиса. – Можно подумать, все, кто прилично одевается и бреется, – хорошие. Ха». На своем веку Чайка повидала немало мерзавцев и негодяев. Большинство из них были на первый взгляд вполне приличными людьми, живущими в тепле и относительном достатке. А вот на нищих станциях, наоборот, народ зачастую жил хоть и голодный, но душевный. Ночная смена оказалась трудным испытанием для Алисы. За окнами царил непроглядный мрак. Лишь хорошенько приглядевшись, можно было различить очертания острова. Включать свет девушка боялась. Она сидела в полной тишине и, чтобы хоть как-то развлечься, напевала вполголоса песенки, а когда песни кончились, перешла на стихи. – А нам все равно. А нам все равно, – бормотала Алиса одну из своих любимых песен, про зайцев и трын-траву. Она представила себе, как на полянке, окруженной со всех сторон страшными, корявыми дубами, ходят на задних лапах, как люди, зайцы-мутанты с косами. Чайка вздрогнула. Картина была жутковатой. – А вдоль дороги… зайцы с косами стоят. И тишина, – проворчала Алиса. – Господи, хоть бы не сойти с ума… Через пару часов, когда глаза ее начали слипаться с непреодолимой силой, она решилась разбудить Игната. – Я больше не могу, – призналась девушка. – Чудится всякое… Сталкер безропотно взял на себя остаток ночи. Он уложил Алису, бережно укрыл ее шубой. За окно Игнат старался не смотреть. Чтобы убить время, он толкнул Тумака, локоть которого торчал из-за спинки кресла. – Эй, ты. Да, ты. Про Купол расскажи. Че это за хрень? Тот пробормотал что-то неразборчивое. Но Пес не собирался оставлять дикаря в покое. – Говори давай. Глухонемым не притворяйся, – зашипел он, стараясь не разбудить Алису. – Под дулом ружья ты очень убедительно чесал. Игнат погрозил дикарю кулаком, а для убедительности переложил ружье так, чтобы ствол был направлен в сторону переднего кресла. И Тумак заговорил. – Его не было. Он появился. Многие ушли, все пропали. Потом исчез… Из этого бормотания сталкер сделал вывод, что загадочный Купол был здесь не всегда и что он не стабилен, раз мог пропасть и появиться опять. – Ладно, – Игнат прервал дикаря. – Я понял. Спи. Тумак тут же снова свернулся и захрапел. А Игнат так и сидел до самого утра, и лишь только забрезжил рассвет, разбудил дикаря и Алису. В кабине было холодно, сталкерам пришлось надеть шубы. Поковырявшись пару минут с печкой, Пес вынес неутешительный вердикт. – Все, народ. Аккумулятор сдох. Ладно, хоть на ночь хватило. Теперь вперед и только вперед! Больше я таких ночевок не хочу. – Да уж. Не хотелось бы. – Чайка вспомнила свои кошмары и вздрогнула. Игнат помог Алисе спуститься на снег, потом бесцеремонно вытащил из кабины дикаря. – Смотри у меня, урод бородатый. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. Прыжок на месте – попытка улететь. Усек? Шагай. Оружия не дам, перебьешься. И они тронулись в путь. Тумак прокладывал дорогу сквозь снежную целину, за ним двигался Игнат, а Алиса замыкала шествие. Сталкер постоянно оглядывался, высматривая опасность, но не засек ничего подозрительного. Четыре часа спустя впереди показался западный берег озера. Их берег. Монумент «Разорванное кольцо» должен был быть отлично виден издалека. Но его не было, зато над прибрежными зарослями торчал остов разрушенного маяка. Пес постарался вспомнить карту озера. По всей видимости, это был поселок возле станции Ладожское озеро. Осиновецкий маяк в этих краях был единственным, спутать было невозможно. В поселке находился музей «Дороги жизни» и другие достопримечательности. – Что это, Игнат? Где просека? – накинулась Чайка на мужа с упреками. – Куда ты нас завел?! – Куда надо, – буркнул устало Псарев, ему не хотелось пускаться в долгие объяснения. – Куда надо?! – Алиса сжала кулаки. – Так и знала, так и знала, что мы выйдем не туда! Говорил: «Все под контролем». Завел, Сусанин проклятый. Доверилась дураку… – Да угомонись ты, – зарычал в ответ сталкер. – Пойми ты, в масштабах озера мы очень удачно вышли! Тут до просеки всего ничего. Километров пять от силы. Тумак стоял в стороне и с интересом смотрел на сталкеров. – Ладно, – вздохнула девушка. – Веди давай, Сусанин. Придется довериться твоему чутью. Глава 13 Елагин остров На дворе стоял морозный декабрь 2033 года. Вот уже минут пятнадцать Борис Молотов с возрастающей тревогой наблюдал за действиями веганского отряда. Изначально в душе сталкера теплилась надежда, что веганцам вовсе не интересен Елагин остров, что они просто пройдут мимо и свалят восвояси. Но надежды на благополучный исход таяли на глазах. Враги двигались вдоль берега Средней Невки, проверяя лед на прочность. Они искали переправу на другой берег. Берег, где спрятались от всего мира Борис Молотов и его друзья… Окружающий пейзаж навевал безотчетную тоску. Небо до самого горизонта покрывали хмурые тучи. Деревья, растущие по берегам реки, частично вмерзли в лед, и их черные ветки, полностью лишенные листвы, торчали из-под снега, как руки живых существ, воздетые к небесам в немой мольбе. Ветер, то и дело налетавший порывами, гнал по снежному насту легкую поземку. Было холодно. Борис долгое время сидел неподвижно, чтобы не выдать себя, и потому начал мерзнуть. Сталкеру все никак не удавалось разработать план дальнейших действий. Ясно было одно: вот враг, его надо остановить. А лучше – ликвидировать. Загвоздка состояла в том, что на остров пытались проникнуть вооруженные до зубов солдаты, а у его защитников не имелось ни одного патрона… Долгое время Борис Андреевич полагал, что на клочке земли, изолированном от остального города, им бояться нечего. Все мосты рухнули. Шахту вентиляции, через которую на остров попадали жители станции Старая деревня, закидали мусором. Один из рукавов могучей Невы, отделявший Елагин остров от Крестовского, был достаточно широким, а быстрое течение делало переправу весьма рискованным делом, даже при наличии лодки, плота или другого плавсредства. Правда, река являлась преградой для посторонних только до первых сильных морозов. Когда на улице устанавливалась стабильная минусовая температура, Средняя Невка покрывалась льдом, и перейти ее было вполне реально. Молотов понимал: замерзшая река для них – плохая защитница. Но он надеялся, что Елагин остров просто никому не интересен. Тут отсутствовали жилые дома или магазины, а небольшие кафе и развлекательные павильоны давным-давно превратились в руины. О том, что на острове сформировалась уникальная экосистема, делавшая его пригодным для обитания, никто не знал. Никто из посторонних. В эту тайну были посвящены только он сам, его подруга Лена Рысева и буряты, бывшие жители Старой деревни, Бадархан и Данзан. Вот на соседнем Крестовском острове имелся объект, весьма притягательный для сталкеров: футбольный стадион. Попасть на его развалины мечтали многие искатели хабара. А Елагин остров, где среди разросшегося леса притаились спасательная станция и Елагинский дворец, едва ли мог привлечь чье-то внимание. И вот все изменилось… Еще на рассвете Бориса встревожило странное поведение ворон. Эти птицы, пережившие ядерную войну без видимых затруднений (разве что ставшие еще умнее и наглее), в изобилии водились на Елагином острове. Обычно вороны вели себя тихо, но сегодня в них словно бес вселился. Только что за стенами спасательной станции царила умиротворяющая тишина, потом закричали сразу несколько птиц. Их число стремительно росло, и вот уже воздух звенел от птичьего крика. Было раннее утро, проснуться успел только сам Молотов. Остальные дремали на матрасах. Но вороний грай моментально поднял всех на ноги. – Че за хрень?! – ругался Борис, с трудом продирая заспанные глаза. – Поспать не дадут, чертовы вороны.