Девушки ушли. Лютый отнесся к их отказу спокойно. Как и раньше, он ел один свою усиленную пайку, нес службу по охране административного сектора, время от времени дежурил на периметре. Неделю назад солдат в очередной раз ушел на вышку, а когда вернулся, у дверей его ждали Ксюша и Диана. – Мы тут, типа, подружились, – озвучила лучница общее решение. – А мужиков в общине совсем нет. Так что… Твоя взяла. А Маркова добавила: – Имя хоть свое скажи. Не будем же мы тебя Лютым называть… Так Диана и Ксения узнали, что под грозной кличкой скрывается красивое, звучное имя Владислав… Так они начали жить вместе. Благо, комната у Лютого была большая, места хватило всем. – Бузят, – повторил солдат. – Ксюха – та спокойная. А вот Дианка – баба с норовом. Может и в глаз дать. Не, ну Ксюха тоже может. Просто не хочет. – Ничего, друг. Держись. – Игнат похлопал Лютого по плечу. – Кто-то же должен мой указ выполнять. Они оказались в медицинском блоке. Там на кушетке лежал Тумак. Голова его была забинтована. Рядом возилась Лена Рысева. Здраво рассудив, Псарев решил определить Рысеву в медики. Сталкеров и охотников в общине числилось много, а вот в медиках ощущался острый недостаток. Особенно после того, как Алиса стала реже выходить на смены. Лена, работавшая в метро медсестрой, имела и образование, и опыт. Из нее вышел хороший врач. – Привет, Ленок. Где Жанна? – спросил Игнат. – Пошла отдыхать, – отозвалась та. Негода пока оставалась одинокой. Игнат понимал ее чувства. Гибель Ивана стала настоящим потрясением. Даже такой сильной женщине, как Жанна, нужно было время, чтобы пережить горечь утраты. «Но потом надо будет обязательно ей мужика подыскать», – размышлял Пес. Лена кратко обрисовала ситуацию с Тумаком. На дикаря напали трое, били кулаками, ногами, а у одного из нападавших оказался при себе кастет. Услышав про кастет, Игнат помрачнел. Это прямо нарушало закон, категорически запрещавший носить любое оружие. На крики почти сразу сбежалась охрана, но к этому времени Тумака успели сильно помять, ему разбили голову. – Того, который с кастетом, – в карцер на неделю. И в следующий раз не беспокоить, – обратился глава бункера к глашатаю, который все это время мялся на пороге. – Разбирайтесь без меня, не дети. – А остальные нарушители? – напомнил Лютый. – Как раз на периметре дежурить некому. Игнат одарил солдата одобрительной улыбкой. В отличие от Сбруева, который болтал много, Лютый почти всегда молчал. Но если уж говорил, то всегда по делу. – А вот это верно. Обоих – на вышки. Лютый кивнул и ушел выполнять приказ. Следом вышел Сбруев. В медпункте остались только Псарев и Рысева. Лена сидела, откинувшись на спинку стула, закинув ногу на ногу и прикрыв усталые глаза. Игнат с некоторым удивлением отметил про себя, что он не воспринимает Рысеву как женщину. Не испытывает к ней влечения. А ведь раньше это регулярно случалось, даже после того, как он и Чайка стали жить вместе. «Это зрелость, парень. Признак роста. Круто, черт возьми. И Алиске ревновать не придется». – Как там Боря? – спросил Псарев спустя пару минут. – Нормально. – Девушка слегка улыбнулась. – Уже сам ест, даже ходит немного. Храбрится, говорит, что скоро на поверхность пойдет. Смешной такой. Игнат промолчал, но про себя подумал: «Сталкер – это диагноз. Это болезнь. От нее не вылечишься. Многих даже в старости тянет на поверхность. Тех, кто доживает, конечно». В этот момент Игнат заметил, что дикарь пришел в себя и пытается что-то сказать. Что может хотеть сообщить человек, балансирующий на грани жизни и смерти? Явно что-то важное. – Так, Ленок, выйди на минутку, – произнес Игнат тоном, не терпящим возражений. Лена Рысева подчинилась, и едва за ней закрылась дверь, как Псарев склонился над постелью раненого Тумака. – Эта штука… Она… Расширяется, – шептал в бреду Тумак. – Расширяется. Игнат сразу понял, о чем идет речь. Купол. Загадочная, зловещая аномалия, поглотившая Павла Свирского. Объект, тайны которого они даже не попытались постигнуть, хотя и очень хотели. Сталкер убежал от границ загадочной аномалии так далеко, что, казалось, купол должен волновать его в последнюю очередь. – Расширяется? Откуда ты знаешь? – спросил Игнат, но Тумак не отвечал. Он снова впал в забытье. Что он хотел сказать? Что пытался донести? Оставалось только гадать. Возможно, дикаря посетило видение. Или он давно хотел сказать это, но не решался. Убедившись, что Тумак потерял сознание, Игнат снова позвал Лену. – Ты уж постарайся, выходи его, – сказал председатель. – Кажись, он еще не все выложил, что знает. Если че – зови. Я буду дома. Псарев вышел в коридор и вдруг замер, пораженный. – Че? Я сказал «дома»? – пробормотал он. – Офигеть. Я ж месяца три не хотел признавать этот бункер домом. Прям бесился, на стенку лез… Значит, все-таки привык, хе-хе. Как сказал классик, привычка свыше нам дана. И новый председатель общины «Кирпичный завод» зашагал в сторону административного сектора, насвистывая песенку: – Где крыша дома твоего… Где крыша дома твоего… Здравствуйте, дорогие читатели! Думаю, каждый знает фразу, которой заканчиваются многие волшебные сказки: «И жили они долго и счастливо». Возможны иные варианты, например: «Стали они жить-поживать да добра наживать». Но суть понятна. Приключения и злоключения героев кончились, наступает спокойная, счастливая жизнь… Но то – сказки. В жизни вс е сложнее, и за одними приключениями обычно следуют другие. После свадьбы и победы над врагом подчас и начинается самое интересное. Именно так, в духе волшебной сказки, завершились две предыдущие книги из цикла «Оккервиль». В конце романа «Третья сила» герои укрылись от ужасов войны на острове Елагин. В «Площади Мужества» жители общины Оккервиль успешно эвакуировались из метро во Всеволожск. Но можно ли было назвать такой финал окончательным? Несколько лет назад я бы ответил утвердительно, однако времена меняются, люди и мнения – тоже. Это нормально. Я решил, что финалы двух предыдущих книг – это что-то вроде многоточий, то есть истории про Игната Псарева и Алису требуется продолжение. И я сел за третью книгу. Ее вы, дорогие читатели, сейчас держите в руках. Еще одним фактором, который повлиял на решение превратить дилогию в трилогию, стал сам главный герой, Игнат Псарев. После того, как я сдал в редакцию «Площадь Мужества» и в очередной раз дал себе слово, что больше никогда-никогда не напишу ни строчки для этой серии, мой персонаж словно начал жить самостоятельно. Игнат, оставленный на платформе станции «Ладожская», смотрел на меня с укором и словно бы говорил: «Да ладно, парень? И это все? Ты прикалываешься? Нет уж, писатель, так не пойдет. Мне еще есть что сказать». Я решил дать Игнату Псареву возможность высказаться. Итогом нашей совместной с ним работы стал роман «Ладога». Соавтором первой книги трилогии стала моя жена Настя. Вторую я писал совместно с мамой, Наталией Ермаковой. «Ладога» – это сольное произведение, хотя, разумеется, моя семья и в этот раз оказала неоценимую помощь и поддержку. Круг замкнулся. Я начал участие в серии «Вселенная метро 2033» книгой «Слепцы», которую писал без соавторов, сольной же книгой и завершаю. История, начатая на берегах речки Оккервиль, оканчивается в лесах на побережье Ладожского озера. Добавить мне больше нечего, могу лишь пожелать вам, дорогие друзья, приятного чтения! По традиции хотелось бы поблагодарить всех тех, кто верил в меня, помогал дружеским советом и дельным замечанием. Спасибо моей жене Насте, моим родителям, друзьям: Кате Гулидовой, Андрею Гущину, Анне Симон, Тае Прониной, Людмиле Журавлевой. Особую благодарность хочу высказать коллегам по серии: Анне Калинкиной, Ольге Швецовой и Кире Илларионовой. * * * notes Примечания 1 Мемориал «Разорванное кольцо» открыт на Вагановском спуске 29 октября 1966 года. Архитектор: В. Г. Филиппов. Скульптор: К. М. Симун. 2 Грузовой автомобиль ГАЗ-АА (полуторка), грузоподъемность 1500 кг. Выпускался в СССР с 1932 года. Грузовики данной модели работали на Дороге жизни в 1941–1943 годах.