– Блин, мы че, в тетрис играем?! – не выдержал сталкер полчаса спустя. «С Жанной вышло бы проще». – Эта мысль много раз приходила в голову Игнату, сколько он ее ни отгонял. Когда они расслабились и просто лежали, обнявшись, Алиса неожиданно страстно прильнула к мужу. Вроде бы дело, наконец, пошло на лад, но тут отключили свет. Игнат свалился с кровати и ударился о ее край грудью, на которой уже был синяк, ругая Звягинцева за чрезмерную экономию. Но жена так завелась, что Пес быстро вернулся к супружеским обязанностям. Он и не думал, что она может быть такой страстной. Но тут в стену принялись стучать соседи. – Але, звук убавьте! – раздался визгливый женский голос с другой стороны тонкой перегородки. Алиса замолчала, перестала стонать, но из-за этого процесс потерял львиную долю очарования. Все закончилось как-то смазанно, без огонька. Игнат не скрывал своего разочарования. – Жопа, полная жопа, – проворчал он, отвернувшись к стене. – Ненавижу этот бункер гребаный. Хватило же ума перегородки из дерьма и палок сделать! Ты чихаешь – сосед подскакивает. Кра-со-та! – В метро жилось лучше, да? – Чайка тоже чувствовала себя паршиво. – Там мой дом. Был, – отозвался Пес, поворочался немного и заснул. Алиса лежала, прикрывшись одеялом, и печально смотрела в пустоту. После близости с Игнатом на ее бедрах появилось несколько чувствительных синяков. Запоздало пришла мысль: а если она все-таки забеременеет, как они будут тут растить ребенка? В метро, в общине Оккервиль, имелись и детский сад, и школа. Тут – ничего. Люди жили в жуткой тесноте. И, что всего хуже, специалисты, умевшие поддерживать в рабочем состоянии систему жизнеобеспечения, постепенно вымирали, а их помощники были не так толковы. И опыта им не хватало. А без нормальной работы всех систем убежище быстро превратилось бы в братскую могилу на четыре сотни тел. Обо всем этом Пес и Чайка знали. Вопрос, что делать дальше, как жить, повисал в воздухе. И сейчас, лежа в постели без сна, женщина в который раз задавала себе этот мучительный вопрос. «Может, к отцу Иоанну сходить? Он объяснит», – с этой мыслью она уснула, а утром, пока Игнат спал, отправилась в церковь. Охранников в коридоре видно не было. Видимо, они тоже спали. Священник сидел на лавочке. Создавалось ощущение, что это и есть его дом. Алиса терялась в догадках, где спит отец Иоанн. Никакой мебели, кроме двух лавок, в крохотной комнатке не было. – Здравствуй, сестренка, проходи! – Священник обрадовался ей, как родной. – С чем пожаловала? – С вопросом. С бедой, – чуть слышно отозвалась Чайка. – Сюда с другим не ходят. – Отец Иоанн слегка улыбнулся, но улыбка вышла грустной. – Не помню, когда в последний раз кто-то пришел сказать: «Господи, спасибо». Садись рядом, сестренка. Алиса присела на лавку. Теперь она ощущала себя тут более уверенно, чем во время прошлого визита. В церкви царила такая тишина, что слышно было, как гудит под потолком вентилятор и потрескивает лампочка. Тусклого света едва хватало для того, чтобы рассмотреть фигуру священника, лавку, лики Спасителя и Богородицы на иконостасе. Но здесь Алиса ощущала какое-то странное спокойствие. Едва она переступала порог церкви, как бесчисленные страхи и тревоги тут же замолкали, отступали. «Интересно, в чем тут секрет? Самовнушение?» – подумала Чайка, а вслух сказала: – Похоже, нам всем тут недолго осталось… – Что делать, люди смертны, – отозвался священник и равнодушно пожал плечами. И в этот раз его спокойный, почти безмятежный вид не понравился Алисе. – Вы, кажется, не понимаете… Общине грозит вымирание! – Истинная жизнь не здесь, а там, – продолжал отец Иоанн тем же отрешенным тоном. – Наше пребывание на этой грешной земле… Это лишь краткое странствие, не более того. А вот потом… – Вы же сами говорили, что нужно упрощать, адаптировать некоторые вещи. – Эти – нельзя. – Ответ отца Иоанна прозвучал неожиданно жестко. – Это – истина. Наша цель в этой жизни – подготовка к будущей, вечной. – А если нет? – закричала Алиса, вскакивая на ноги. – А если нет?! Оттуда кто-то возвращался? Нет! Рай и ад описывали очевидцы? Нет! – Мы имеем откровение… – попытался возразить священник, но женщина не слушала. Сегодняшний разговор складывался совсем не так, как ей хотелось. Она не получила и доли того спокойствия и уверенности, как после беседы насчет семьи. Тогда, комментируя ее разлад с Игнатом, отец Иоанн рассуждал разумно, здраво. Сегодня же на все ее метания и терзания последовал ответ: «Все там будем». И Чайку такой ответ ни капли не устроил. – Зачем тогда это все? Семья, дети? Зачем, если все мы умрем? Вы наставляли меня, как жить с мужем. А зачем, если земная жизнь – просто короткая прогулка?! Как жить? Жить как, отец Иоанн?! – бросила она в лицо священнику с болью и мукой. А тот снова улыбнулся и отвечал: – Жить – не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем – мое почтение. Амвросий Оптинский. Дальше Алиса слушать не стала. Едва сдерживая слезы, она выбежала из церкви и побежала домой, к Игнату. – Ты че? Кто тебя обидел? – Сталкер не на шутку встревожился, увидев жену в слезах. – Священник! – В любой другой ситуации она не стала бы выдавать своего собеседника. Но сейчас ей было все равно. – Кто?! – Игнат не поверил своим ушам. – И че он с тобой сделал? – Сказал, что мы все умрем… – ответила Алиса. Мужа ее ответ слегка позабавил. – Что ты говоришь? Вот так сюрприз. Ты знаешь бессмертных людей? Познакомь. – В прошлый раз он говорил так хорошо, так мудро! Про нас с тобой. А сегодня… – Так-так. И давно ты к нему ходишь? Прежнюю веселость как рукой сняло. Сталкер понял, что в его отношения с женой непостижимым образом вкрался кто-то третий. Да еще и мужчина. И этот «третий лишний» еще и осмелился давать Алисе советы относительно их отношений. – Два раза, – шмыгнула носом женщина. – Ясно, – произнес Игнат. Потом встал, надел куртку и ушел. Только тут Чайка поняла, что она наделала. Она подставила отца Иоанна. Натравила на него разъяренного сталкера. Чем может кончиться их разговор? Вряд ли чем-то хорошим. Алиса сомневалась, что Игнат побьет священника. А вот наговорить с три короба – это запросто. Не теряя времени, женщина помчалась в сторону церкви. – Стой! Куда?! – зарычал ей вслед Лютый. Утреннюю отлучку Чайки ее сторож благополучно прошляпил, но сейчас улизнуть от него так легко ей не удалось. Алиса не ответила и не остановилась. Она бежала со всех ног. Лютый, немного отстав, спешил за ней. Дверь церкви была приоткрыта, и оттуда слышался голос Псарева. – Алиска – моя жена, усек? – рычал сталкер на священника. – Я не претендую на вашу жену, – добродушно отвечал отец Иоанн. – И трогать ее не смей! – не унимался Псарев. – Никто ее не трогал, – отозвался священник. – Если еще раз увижу, что она ревет, в морду дам! – рокотал разгневанный сталкер. – Это проблема ее восприятия истины, – устало вздохнул отец Иоанн. – Истины?! – Пес схватил батюшку за грудки и приподнял в воздух. – Какой истины? Что мы все сдохнем?! Нашелся, блин, пророк! В этот момент в церковь вбежала Алиса, а за ней почти сразу – Лютый. Оба запыхавшиеся, с раскрасневшимися лицами. – Игнат, стой, не трогай его! – взмолилась девушка. – Знач так, Пес. Отпусти попа, – потребовал Лютый. И как только тот подчинился, охранник тут же надел на сталкера наручники. – Пес, ты попал. За такое в камеру сажают. Ща пойдем к майору, он разберется, – процедил Лютый, потом повернулся к Алисе. – Это и тебя касается, детка. Спустя полчаса Игната и его жену затолкали в карцер. Тяжелая стальная дверь захлопнулась за ними. Наступила полная тишина. Убедившись, что дверь заперта намертво, другого выхода из карцера нет, а в вентиляционное отверстие не просунешь и кулак, Пес в изнеможении сел на пол. – А все ты, дура, и твои загоны… – простонал он, обхватив голову руками. * * * Узнав, что Игнат и Алиса угодили в карцер, да еще одновременно, да еще за нападение на служителя культа, полковник Бодров сильно удивился. Псарев никогда не отличался примерным поведением, но в последнее время он просто пошел вразнос. Не отставала и Чайка. «Видно, совсем им тут хреново. – Полковник быстро и точно установил причину беспредела, который устроила эта пара. – Тем лучше. Чтоб из карцера выйти, они еще и не на такое согласятся, хе-хе». Не теряя времени, Бодров взял клочок бумаги и написал два имени: Игнат Псарев, Алиса Чайка. Потом поколебался еще пару мгновений и дописал рядом третье имя: Павел Свирский. Этот боец хорошо себя показал в боях с веганцами, метко стрелял и неплохо дрался врукопашную. Его вполне можно было включить в отряд. Листок с именами полковник тут же передал председателю. Только после этого Дмитрий Александрович ощутил легкий укол совести. Он отправлял своих людей навстречу неизвестности. Можно было не сомневаться: легкой прогулкой спасательная миссия не станет. Но оккеры имели неоплаченный должок перед руководством общины. Их приютили люди, которые и сами еле помещались в своем бункере. С ними поделились кровом, пищей, питьевой водой. За все в этой жизни нужно платить, полковник понимал это. Три оккера, отправленные в опасную экспедицию, – не самая дорогая цена. «Игнат везунчик, вернется», – успокоил себя Бодров и занялся другими делами.