И первым зашагал по одному из коридоров. Но не успел сделать и нескольких шагов, как вдруг заорал от боли. Я вздрогнул от неожиданности, навел на компаньона фонарь и только через пару секунд понял, в чем дело. К левому боку мужчины будто бы прицепилось щупальце. Или… Нет, реально щупальце. Из слизи! – Твою мать! – воскликнул Римский, когда из-за поворота показался тот же самый слизень. Тварь то ли схитрила, то ли просто случайно обошла нас по соседнему коридору, и теперь захватила Шубина. Мы снова открыли по ней огонь, и опять безуспешно. В какой-то момент монстр полностью навалился на безостановочно орущего Шубина, а затем всей тушей рухнул вместе с ним на пол. – Сука, сука, сука! – орал Римский, всадив в существо весь магазин. – Ему уже не поможешь! – крикнул я. – Бежим! Действительно, ор несчастного Николая уже затих, и по зданию гуляло только эхо наших голосов. Мы снова помчались прочь от монстра. Но, пробежав шагов пятнадцать, Римский развернулся и вскинул оружие. – Щас ты получишь, гнида! Автомат у мужчины был с подствольником, так что сразу стало понятно, что тот задумал. Хлопок, снаряд врезается в неподвижную тушу слизня. И… ничего. – Его и это не берет?! – вытаращил глаза Петров. Римский зарычал от бессилия и злобы. Я схватил его за рукав, и мы дали деру. Тварь оторвалась от жертвы и двинулась за нами, все больше набирая скорость. Что же это за существо такое, и откуда оно взялось? Как вообще подобные ему появляются на свет?! В какой-то момент впереди показалась лестница. Оттуда до заветного выхода совсем близко, но я каким-то чутьем понял, что к выходу мы не успеем – это чудище нас догонит. Тем паче, у него щупальца! Если только не… – Сюда! – заорал я на бегу. И тут же нырнул в боковой коридор перед лестничным пролетом. Остальные смогли сделать то же самое, а вот разогнавшийся слизень не успел среагировать и съехал вниз по лестнице, с противным шлепком упав на пол на первом этаже. – Ну, вот, – теперь оно перегородило выход, – произнес Римский. – Поищем запасной? – спросил я. – Нет, теперь мы его не минуем, – с огорчением сказал Римский. – Второй вход не так далеко от первого. И между ними практически прямой коридор, там сейчас эта тварь. Походу, не завалив ее, мы отсюда не выйдем. – Ее убить-то вообще можно? – спросил Вася. – Никто не бессмертен. Только, чую, нам ее одолеть не по силам. Нужен взрыв бомбы эдак в пару тонн, чтобы расхреначить мразину. – У него внутри есть мозг, – сказал я. – Что как бы логично. Должна же эта тварь как-то мыслить, да и вообще, движения координировать. Думаю, та хрень, похожая на куриное яйцо, и есть ее мозг. Надо его поразить. – Как?! Сам видишь, с таким же успехом можно в него горохом кидаться. – Уязвимое место наверняка есть. Должно быть. – Кстати, а как оно видит? – полюбопытствовал Петров. – Судя по тому, что не натыкается на стены и четко за нами следует, то у него есть что-то вроде глаз… Я так думаю, – сказал я. – Думаю, придется рискнуть и попытаться ее обойти. – Римский был непреклонен. – Иного пути нет, мужики. Тварь находилась где-то внизу. Но стоило нам начать спускаться, как тут же явилась из-за угла. Мы рванули было к выходу, но путь нам преградило щупальце-отросток. Чертыхнувшись, мы свернули в боковой коридор. – Этот путь не ведет ко второму выходу, сказал я. – Он вообще тупиковый, – сказал Шубин. Ну, здрасьте, приехали… Теперь мне, значит, придется здесь сдохнуть даже без возможности спасти Содружество? Господи, как же глупо, как ужасно глупо… Теперь мой личный рок – вот эта желеобразная образина, чья бесформенная туша кажется темной горой в свете налобного фонаря. Ты – моя смерть, и сожрешь меня через минуту? Ну, нет, сволочь, ты точно сначала подавишься! И с этими мыслями я схватил стоящий у одного из павильонов старый деревянный табурет и со всей дури швырнул в слизня. Не попал – снаряд упал на пол совсем рядом с мутантом. Как раз в тот момент, когда тот приготовился броситься на нас. Он не успел бы обойти упавший стульчик. Да и не смог бы – коридор был слишком узок. Табурет с чавканьем врезался в мягкое тело твари, и слизень замедлился. – Опа! – сказал я. – Так вот, что его останавливает. А ну-ка, парни, навались! Римский интуитивно меня понял и швырнул в слизня колонкой от музыкального центра. Потом в монстра полетела еще одна колонка. И вытащенный из павильона огромный плазменный телевизор. И еще несколько ЖК-мониторов. И ноутбук. Мы бросали и бросали в существо все новые и новые снаряды, стремясь причинить ему как можно больше неудобств и страданий перед собственной гибелью. Слизень уже практически не двигался, а перед ним лежала целая кучка разнообразных гаджетов. А внутри огромной туши их было еще больше. Живая гора раздулась, уже не помещаясь в коридоре, касаясь стен и потолка, пульсировала все сильнее и сильнее… – Лопни! – заорал Римский, кидая в мутанта радиоприемником. Тот вздрогнул, и на его теле внезапно раскрылись два белесых глаза, будто два горящих белых огонька. – Е… – Успел воскликнуть я, и тут же послышался пистолетный выстрел. В следующее мгновение один глаз чудища погас, а сам слизень как-то странно пошатнулся и всей громадой обрушился на пол. Противный шлепок, и… тишина. Римский пораженно застыл, занеся в воздухе коробку со стопкой дисков. – Это что сейчас было? – удивленно спросил он. – Кажется, парнишка нас спас, – пораженно сказал я. Это действительно было так. Пуля, выпущенная Василием, поразила мозг этой твари, и та погибла. Я сделал несколько шагов по направлению к слизню и воочию разглядел это. Петров точно в цель попал! – Слушай, – я повернулся к парнишке. – Теперь ты легенда. Осознаешь это, малой? Герой Митинского Содружества. Василий, кажется, сам не мог поверить в произошедшее. Стоял и тупо хлопал глазами. Я со всей души треснул его по плечу. Римский, не стесняясь, подскочил к мальчишке и заключил его в объятия. – Герой! – промычал он. – Легенда! – Я… А что я? – пробормотал Вася, когда его, наконец, чуть отпустило. – Я всего лишь выстрелил, один раз. Считайте, наугад… – И попал в цель размером меньше кулака шагов с тридцати, – сказал я. – Да еще и в глаз диаметром с пятирублевую монетку. Тебе определенно не зря дали «Багиру», дружище. Горжусь тобой! – Да я, я… Спасибо! Я эти слова… Всю жизнь! – мальчишку окончательно захватили эмоции. Римский, тем временем, осмотрел слизня и вынес вердикт: – На самом деле, дело даже не в глазах. Эти органы у него к мозгу прицеплены тонкими такими канальцами, и хоть стреляй в глаз, хоть не стреляй, монстра этим ты не убьешь. Только ослепишь. Думаю, дело в том, что мы смогли его как-то ослабить, из-за чего пуля дошла до мозгов. А глаз просто послужил ориентиром. Я так думаю. Ой, блин, что это?! Тело мутанта начало терять форму, на глазах все больше превращаясь в мерзкую слизистую лужу. Римский едва успел отбежать, чтобы не оказаться залитым этой дрянью. – Фу, какая гадость, – с отвращением произнес я. – И как через это перейти? – Эм, – вдруг сказал Вася, показывая в противоположном направлении. – А там двери. Я заглянул за поворот и увидел выход на улицу. – Вашу Глашу? И кто сказал, что коридор тупиковый?! – воскликнул я. – Кажется, я ошибся, – виновато произнес Римский. – Запамятовал. Ну, зато тварь укокошили. Пацана героем сделали. – Пора бы валить, – обеспокоенно сказал я. – А то вдруг это чудище здесь не одно. А мы и так потеряли человека. – Да… – вздохнул Римский. – Друга моего. Прощай, Коля! Нам будет тебя не хватать. Жаль. Действительно, жаль. Особенно если учесть, ради чего затевался этот поход сюда. Ну, теперь я точно обязан буду достать этот гребаный антирад в большом метро. Ибо с пути уже не свернешь. Мы немного помолчали, отдав память погибшему за Содружество товарищу, перезарядили оружие и спешно покинули торговый комплекс. Глава 4. В недобрый путь Волоколамская чем-то напоминала мне Кузнецкий мост, но в черно-белых тонах. Те же легкие, воздушные колонны, такие же вытянутые арки. В былое время эта станция вызывала у меня ощущение простора, даже бесконечности. Правда, сейчас от прежних впечатлений не осталось и следа. Потому что и простор остался в прошлом. Везде, где можно, теперь стояли казармы – бывшие бытовки для строителей. В свое время их перетаскали сюда по частям, они служили убежищем для солдат. Бытовки громоздились в два, а кое-где и в три яруса, и Волоколамская из-за этого напоминала муравейник. К тому же, как и у муравьев, здесь царствовали слаженность и порядок. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.