Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 1 из 11 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Пролог За четыре дня до начала войны, станция Площадь Ленина Старшего лейтенанта Савелия Игоревича Гаврилова трудно было чем-либо удивить. За десять лет службы в армии Альянса он насмотрелся всякого. Буквально на его глазах произошли и кровавая схватка с «бордюрщиками»[1], и печально известная экспедиция на остров Котлин[2]… Его же, первого в истории Приморского Альянса, отправили через реку в Оккервиль. Савелий Игоревич утратил способность к удивлению. Так ему казалось. Пока утром второго ноября 2033 года сталкеры не притащили с поверхности ту самую планшетку… Скромную кожаную сумку веганского офицера. Ничего особенного, на первый взгляд, там не было. Кроме карты Петербурга. Прекрасная карта. Гаврилов понял это с первого взгляда. Отпечатана, понятное дело, до Судного дня. Карты пытались чертить и после, но эти кустарные поделки не шли ни в какое сравнение с продукцией настоящей типографии. Масштаб 1:15000, указан каждый дом, каждый переулочек. Все четко и понятно. Ценная карта, полезная. Каких только пометок на ней не было. Жаль, значение большинства из них знал только владелец планшетки, веганский командир, убитый солдатами Оккервиля. Савелий развернул карту, аккуратно расстелил на столе, скользнул взглядом по всевозможным крестикам, кружочкам, восклицательным знакам. Его внимание привлекла зона, которую контролировала Северная Конфедерация. У веганцев тут было на удивление много значков. А ведь окрестности площади Мужества отделяли от владений Вегана десятки километров… – Ишь ты. Под носом у Рата шныряют… – проворчал Гаврилов, пристально вглядываясь в карандашные пометки. Вот изящная буква «М» синего цвета с выгнутыми дужками. Станция Площадь Мужества. Вотчина Ратникова. Вот проспект Непокоренных. А это – кладбище. Страшное место. От него и в прежние-то времена, двадцать лет назад, веяло жутью. А уж сейчас… – Одни понаехавшие кругом. А где «настоящие петербуржцы»? Где-где? На Пискаревке, – вспомнил старший лейтенант старый анекдот и невесело усмехнулся. Гаврилов усилием воли отвлекся от печальных мыслей и снова взглянул на карту. И вдруг сердце его на миг замерло, а потом забилось учащенно. К горлу подступил комок. Савелий Игоревич судорожно сглотнул. Вытер о штанину взопревшие ладони. Оглянулся воровато, словно в комнате мог быть кто-то посторонний. Все еще отказываясь верить в реальность происходящего, старлей присмотрелся к участку карты, который занимало Пискаревское мемориальное кладбище. Ошибки быть не могло. Знак, нарисованный веганским офицером ровно в центре кладбища, возле памятника «Родина-Мать», трудно было с чем-то спутать. – Ек-Рагнарек… – выдохнул Гаврилов. Потом он рывком преодолел расстояние до телефона, сорвал трубку и выпалил на одном дыхании: – Тащи сюда Пса, живо! – Шо? – отозвался с другого конца провода не слишком толковый дежурный. – Псарева сюда, живо! – взревел старший лейтенант. Трубка с грохотом упала на рычаги. Дежурный бросился исполнять поручение. А Гаврилов крадучись, словно укротитель в клетке с хищниками, подобрался к столу, на котором лежала карта. – Так во-о-от что делают зеленозадые под носом у Феликса… – чуть слышно произнес старлей. Часть первая Время расставлять фигуры Глава первая
СПАСТИ МОЛОТОВА За полтора месяца до начала войны, станция Спортивная Жителей станции Спортивная в питерском метро называли «спортсменами», но в этом прозвище сквозила злая или грустная – зависело от ситуации – ирония. На кого точно не походило местное население, так это на гибких, ловких атлетов из прошлого… Привычное деление людей на «верхи» и «низы» здесь стоило понимать не в переносном, а в буквальном смысле. На нижней платформе, под давящим потолком, нависающим прямо над головами, в потрепанных палатках обитали представители «низов». Простые работяги, челноки, кухарки, уборщицы влачили здесь весьма унылое существование. Здесь почти круглосуточно стоял шум и гам, воняло потом, тошнотворной похлебкой, дешевым табаком. На верхнюю платформу вели две пары эскалаторов. Один спуск-подъем жители верхней платформы предусмотрительно испортили, разломав ленты эскалаторов, а у второго поставили охрану. Обитатели верхней станции построили для себя весьма опрятные домики из фанерных листов, выгодно торговали с Альянсом, брали пошлину с контрабандистов, идущих из межлинейника. Запахи, поднимавшиеся с нижней платформы, конечно, сложно было назвать приятными. Но человек способен привыкнуть ко всему. Привыкнуть и перестать замечать. Спортсмены даже находили время на ремонт великолепных мозаик, на которых были изображены могучие атлеты, состязавшиеся в силе и ловкости. Жители метро на фоне героев прошлого смотрелись жалкими доходягами. Даже те из них, кто и питался неплохо, и имел доступ к медицинской помощи. Однажды на станции объявилась экстравагантная компания. Матерый сталкер, рыжеволосая девушка и молчаливый азиат. Они пришли из межлинейника. Документы не показали. В качестве платы за транзит отдали пистолет-пулемет «Бизон». Особый интерес у местного населения вызвали густые рыжие локоны девушки. Большинство жителей метро не могли позволить себе такую роскошь, как длинные волосы. – Небось, с богатой станции, – шептались бабы. – Ишь, какая вся. – Хорош бабец, складный. Вот бы ее… – вздыхали любители постельных приключений. Но им приходилось только облизываться: девушку сопровождали вооруженные сталкеры. Гости пробыли на Спортивной недолго, с полчаса, и потом ушли в сторону Чкаловской. Ушли – и ушли, казалось бы, кому какое дело. Да только после их ухода поток челноков и курьеров из межлинейника сильно обмелел. А потом и вовсе сошел на нет. Поползли зловещие слухи, что где-то в районе Выборгской был взрыв, и часть туннеля обрушилась[3]. – Уж не эти ли, с рыжей девкой, накуролесили? – шептались на Спортивной. Вскоре на станцию примчались солдаты Альянса. Офицер, представившийся старшим лейтенантом Гавриловым, и двое рядовых. Путь от Адмиралтейской они, видимо, проделали бегом. Приморцы навели на станции конкретного шороху. Допросили всех, начиная с пограничников и кончая кухаркой, которая продала гостям три миски похлебки. Увидев пистолет-пулемет «Бизон», принятый в качестве платы за транзит, один из бойцов Альянса радостно закричал: – Точняк! Именно такой был у Будды! – Куда ушли эти трое? – наседал Гаврилов на коменданта станции. – Дык это. На Чкалу, – отвечал растерянный комендант. – Какого черта Молот там забыл? – удивились солдаты Альянса. – Лады, проверим. Все трое исчезли в туннеле. А дальше произошло совсем уж невероятное. Из мертвого, пустого туннеля раздались выстрелы. Работал тяжелый пулемет. К нему присоединилось несколько стволов калибром поменьше. Потом все стихло. – Всё, угрохали приморцев. Скоро и нас покрошат… – в ужасе шептались спортсмены, что наверху, что внизу. Кто мог так стремительно заселить пустующую Чкаловскую, да еще и завезти туда тяжелое оружие?[4] Ни у кого не было даже предположений на этот счет. Паника охватила станцию. Бравые наемники героически бросились наутек. Пограничники принялись поспешно сооружать что-то наподобие блокпоста. Двадцать лет никому не приходило в голову укреплять туннели, ведущие в сторону заброшенных станций Чкаловская и Крестовский остров. Сейчас сюда спешно перетаскивали прожекторы и пулеметы. Защитники Спортивной так нервничали, что едва не расстреляли старшего лейтенанта Гаврилова и его спутников. – Охренели, уроды?! – заревел офицер Альянса, когда над его головой прошла очередь трассирующих пуль. – Свои мы! Давай, пропускай. Оказавшись на станции, Гаврилов мигом развил бурную деятельность. Организовал местную солдатню, довел до ума блокпосты, расставил стрелков, даже подготовил несколько мин. Командиру гарнизона старлей дал следующие инструкции: – Полезут – огонь на поражение. Если парламентеров вышлют – пропускайте. А мы – на Адмиралтейскую. Пришлем усиленный отряд. – А как же поиски Молота? – напомнил командиру сталкер Игнат Псарев. – С дуба рухнул, боец? – процедил старший лейтенант. – Какого Молота? Да замочили Бориса эти уроды. И Ленку в придачу. Все, нет больше Молота! Командир развернулся на каблуках и зашагал в сторону центра метро. И никто не расслышал, как Пес шепнул на ухо Суховею: – Хрена лысого. Мы найдем Молота. Если че, в самоволку уйдем… Мы не хренова армия, мы вольные сталкеры. – Ну-ну. Иди. Тока без меня, – проворчал в ответ Суховей. – Я пас. – Че?! Как это – пас?! – зашипел Игнат на ухо товарищу. – Ты, Кирюх, не врубаешься, по ходу. Борю надо спасать! Мы должны пойти, должны! – Ага. Угу. Щас. Про демонов Крестовского слышал? – Суховей зябко поежился и огляделся по сторонам.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!