– Щас! – ответил Емельянов и достал ломик. Резкими ударами по древесине он разбил прогнившие доски и расчистил себе и напарнику проход. Бросив обломки догорать в огонь, Емельянов залез в проем в стене. Вадим полез за ним. Проем оказался узким и можно было лишь проползти. За стеной были слышны визги, издаваемые подгоревшими пауками. Пламя догорало, и скоро пауки настигнут своих жертв в том самом туннеле. Чтобы ещё выиграть хоть немного времени, Вадим бросил последний факел за спину. Пусть хоть немного их задержит! Рейнджеры ползли под бесконечные визги и топот пауков, находившихся прямо за стеной. Они ползли уже по трубе. Она лениво скрипела под весом рейнджеров, то и дело угрожая проломиться. Вдруг Емельянов остановился. – Они впереди! С-с-собаки, окружили опять! – прокричал он напарнику. – Твою мать, и куда?! – отвечал Вадим. Он слышал, как сзади уже прорываются пауки. Твари были в двух шагах от добычи. Когда казалось, что надежды больше нет, спасение пришло неожиданно. Труба, окончательно не выдержала и проломилась под весом людей, сбросив их вниз с треском и грохотом. Во время падения Вадим хотел сгруппироваться и упасть на спину, но тут же вспомнил о пробирках из лаборатории в рюкзаке. Пришлось падать на живот. Падение произошло быстро. Пару секунд назад рейнджеры ползли по трубе, а теперь оба с грохотом приложились о землю. Грудь и торс, на которые и пришелся удар падения, ныли от боли. Вадим с трудом поднялся, отряхнулся от грязи. Емельянов, откашливаясь, стоял на четвереньках. Миронов посмотрел на сломанную часть трубы, откуда они выпали. Это казалось странным, но пауки неожиданно прекратили преследование и отстали от людей. По трубе стучали их лапы, уносящие тварей прочь. Вадим лишь пожал плечами. Тут он снова вспомнил о пробирках, снял рюкзак и начал их искать. Юноша хотел проверить, не сильно ли повредились стеклянные хранители веществ. На счастье, практически, все пробирки были целы, за исключением двух: эти отделались лишь потрескавшимся стеклом. Емельянов к тому времени поднялся, так же, как и Вадим, посмотрел на трубу и огляделся. Сейчас они находились в круглом помещении, наполненном парой-тройкой скелетов. Напарники решили их осмотреть. У двух мертвецов нашли фонари, у третьего же поживиться было нечем. Им предстояло двигаться дальше. Один фонарик оставили включенным, направленным на разлом в трубе, на всякий случай, если пауки нагрянут. Однако, Емельян посчитал решение пауков отстать достаточно странным: – Нет, ну, не может быть так просто. Тут их даже свет никакой не останавливал, а они вон как назад ломанулись, будто спускаться боятся… Вооружившись дробовиком и включив найденный фонарь, Вадим двинулся на выход из круглого помещения. Емельянов шел следом за ним. Они вышли под землёй в просторное место, достаточное для размещения лагеря и для заселения – пространства хватило бы для доброй сотни людей. Пройдя несколько метров и осмотрев периметр, Емельянов вдруг воскликнул: – Так это же метро! Мы в метро упали! – Да, ну? – усмехнулся Вадим, – И где мы тогда? – Та-а-ак, если не ошибаюсь, – Емельян задумчиво помычал, – на Полянку очень уж похоже. Заброшенная, нежилая станция. Как раз, рядом с Полисом. Да мы везунчики! Атмосфера на Полянке была гнетущей: всюду царил мрак, ни одной живой души, одни лишь скелеты… – Много я про неё слышал, – сказал Вадим. – С прикольчиками станция-то. Кто-то людей видит, кто ещё что… Всякому свое мерещится. – Поэтому идем наготове, – ответил Емельянов. Напарники пошли дальше. Ничего примечательного они на станции не встретили. Везде был один и тот же пейзаж: мертвецы, тьма и… вонь. Казалось, что неприятный запах залезает в голову, путает мысли. Но друзья не предавали этому особого значения. Для них сейчас было принципиальнее дойти до базы, от которой они были практически в двух шагах. Рейнджеры вышли на просторную платформу. Здесь царила смерть: если раньше на их пути скелеты встречались раз на десяток метров, то теперь они были на каждом шагу. Запах уже бил в нос, кружил голову. Дышать становилось тяжелее, разум помутнел. – Это… че ещё… за фигня?.. – с трудом выговорил Емельян. Вадим не ответил. Перед его глазами что-то сверкнуло, он вдруг увидел невообразимое: станция ожила. Скелеты встали, обросли плотью и кожей и… зажили своей жизнью. Люди ходили взад-вперед по платформе, дети играли в классики, на станции царила привычная для всех, мирная атмосфера. Вдруг резко вся платформа озарилась пламенем. Число людей уменьшилось в два раза, теперь преимущественное большинство занимали сталкеры и охотники. Гражданские бежали прочь. Другие люди, даже дети, перерастали в упырей и кидались на защитников станции. Они рвали их, пожирали прямо на поле брани. Всех, кто не успел вовремя убежать, ждала гибель. Крики, вопли, плач, кровь… В следующую секунду людей почти не осталось. Жалкая горстка давала последний бой мутантам, выигрывала время для отступающих людей. Мутанты жрали все на своем пути, никак не могли насытиться, а потом… Вдалеке раздался взрыв. Вадим пошатнулся, но сбалансировал. Люди обвалили один из туннелей. Оставшиеся в живых защитники понимали, что останутся здесь, на Полянке, навсегда и бились до последнего патрона в обойме. Все выглядело настолько реалистично, что Вадим хотел уже сам взять в руки дробовик и помочь людям, но ни мутанты, ни защитники его не замечали. В реале, когда защитники исчезли и исчезли практически все мутанты, один из упырей смотрел в сторону Вадима. Он отличался от остальных сородичей своим человекоподобным видом, словно это был гибрид. Он зарычал, совсем по-человечески подбегая к Миронову. Вадим уже поднимал дробовик, наводил ствол на зверя, но его движения будто замедлились в десять раз. Мутант оказался быстрее. Он ударом опустил ствол вниз, набросился на голову Вадима. Рейнджер пытался сопротивляться, тогда упырь повалил его на землю. К человеку возвращалась четкость движений, он потянулся к пистолету в кобуре. Упырь не торопился убить человека. Наоборот, он делал что-то со шлемом Вадима. Вадим же достал пистолет, нацелил его на упыря. Зверь упредил его, могучей лапой отведя дуло в сторону. Раздался выстрел – Вадим нажал на крючок. Пуля ушла впустую. В один момент на Вадима нацепился какой-то намордник, стало тяжело дышать. Вадим жадно глотал воздух. Картинка помутнела, упырь потерял свои четкие очертания. Когда Вадим уже прощался с жизнью, вдруг к нему вернулось зрение, а оранжевый фон горящей станции сменился на мрачную картину. Упырь медленно превращался в человека, а вместо уродливой морды на Вадима смотрели окуляры противогаза спутника. – Очнись, мать твою! Че торишь то?! – кричал противогаз. Вадим закашлялся и выпустил пистолет из рук. – Все?! Успокоился?! – Емельянов не унимался. Он твердо держал руку Вадима с пистолетом. Прокашлявшись, Вадим заговорил: – Все, хорош. Я в норме. – Да, ну? А когда по мне дробью пробил, мне так не казалось! – Что? Я же не стрелял даже... Емельянов молча кивнул на стену, а потом продемонстрировал маленькие дырочки на своем бронежилете. Стена была полностью усеяна дырами от дроби. – Это ещё хорошо, что я от тебя отбежал. А то бы в упор по мне залупил, тогда бы броник и не выдержал. А так хоть и приложил ты меня, но мозгов добить не хватило. Впрочем, как и надеть противогаз тоже. Вадим только сейчас понял, что он дышал уже через противогаз. Видимо, газ на станции был ядовит и вызывал галлюцинации. Это и Емельянов смекнул, что фильтровать воздух здесь требуется. И что бы делал Вадим без своего товарища? – Прости… и спасибо, – виновато благодарил Миронов. – Если бы не ты… Я такое видел, ты не поверишь! Будто станция решила мне свою историю показать: от начала нормальной жизни, и до печального конца. – Это да, – кивнул Емельян, – мясо тут такое было, представить страшно. Майор наш тут был, станцию отстаивал. Ногу тут ему разодрали, потом и на Полис с остальными оттащили. Чудом зашили. Года два хромал, у него и кличка была – Капитан Сильвер. С костылем ходил. Вот и суровый такой, в жизни столько ужасов видел, что нам с тобой и не снилось! Погнали, нечего тут задерживаться. Больше Полянка не радовала гостей сюрпризами, разве что только своей атмосферой: брошенные прилавки, изорванные поля палаток, костяки и скелеты. Одни лишь крысы изредка перебегали по станции – новые жители. Над человеком же здесь одна лишь смерть распростёрла крылья свои... Рейнджеры вышли на пути в туннеле и пошли прочь с мертвой станции. Желания задерживаться, разбить лагерь здесь не было у обоих. Отойдя на приличное расстояние от Полянки, напарники сняли противогазы и вздохнули спокойно. Вскоре они вышли на свет прожекторов Полиса. *** На базе их встретили тепло: Майор негодовал и уже собирал экспедицию по поиску двух пропавших рейнджеров. К великому счастью для Вадима модифицированная работающая центрифуга была только у Обусова. У остальных же – либо простые, либо неисправные. Отвлекающая группа прибыла на базу несколько часов назад, так что дорогую центрифугу отдали на изучение Химику, Доку и Ежу. Еж, как инженер, проявил огромный интерес по изучению аппарата, а поработав над ним дополнительно, устранил возможный брак и неполадки. Некоторые детали позаимствовали из остальных принесенных центрифуг. Вадим сдал вещества в пробирках Валерию. Тот оценивающе покачал головой и сделал небольшой выговор: – Ну, разве можно вот так безалаберно нести колбы? В них же дорогие вещества, которых, возможно, больше и не найти! – Скажите-ка, лучше, – ответил Вадим, – у нас в лаборатории были гости. Это откуда они момент подгадали, чтобы к нам в тыл зайти? – А, это? – поправил очки Валерий, – ваши уже выражали мне свое недовольство. Поверьте, я сам без понятия! На протяжении всего времени я не отходил от ваших высших чинов ни на шаг. А Илья Прохорович пристально следил за мной! Да и на данный момент, как понимаете, я не могу располагать информацией по планам и действам Четвертого Рейха, увы. Даже для меня их появление остается загадкой. Возможно лишь, – добавил он после паузы, – что они давно готовили поход туда же. И, так совпало, что и вы, и они пришли, практически, в одно и то же время. – Ладно, пёс с ними, с фашистами, – махнул рукой Вадим. – Когда препарат будет готов? – Я начну работу прямо сейчас. Думаю, часа через три все будет готово. Можете пойти, займитесь своими делами. Потом я вас вызову, и мы положим вас на определенный срок в лазарет. – Всего доброго, – кивнул Вадим и вышел из лаборантской. Он испытывал жуткий голод, что готов был целого упыря съесть. Поэтому юноша направился в столовую просить своей порции. До обеда было ещё далеко, но по распоряжению Майора ему с Емельяном можно было попросить еды, и им не могли отказать. Емельянов уже расправился с едой и теперь спал в казармах. Вадим подошел к раздаче и спросил повара. Повар, полноватый мужчина в возрасте, выдал порцию похлебки со стопкой водки. – После заданий, обычно, водку и берут, – пояснил мужчина. – Самое то, чтобы нервы успокоить. Вадим перечить не стал, поблагодарил и сел за один из свободных столов. Утоляя свой голод, он вспоминал видение, где дед давал ему наставление. «Шанс изменить судьбы жителей метрополитена» – вспомнив эту фразу, он усмехнулся. Как бы бредово это не звучало, но голос говорил вполне настроено, решительно и серьезно. Дед говорил так раньше, когда разговор заходил о серьезных проблемах. Эту интонацию Вадим запомнил надолго. Но как же это получалось? Как он может вдруг взять и изменить жизнь людей? Юноша не стал забивать голову этим вопросом, и лишь смахнул его на просто дурной сон. Реалистичный, дурной сон. Дохлебав суп и опрокинув стопку, Вадим ушел в казармы на полагающийся ему отдых. Из-за двери его комнаты раздавался громкий хохот и также громкий голос Емельяна. «Опять байки свои травит» – помотал Вадим головой и вошел в комнату. На кроватях сидело по три человека, внимательно слушающих рассказ Емельянова. Сам рассказчик сидел по-турецки и довольно детально пересказывал все свои и Вадимовы похождения по катакомбам и Полянке. На приход Вадима никто почти не отреагировал, лишь только поздоровались с ним и принялись слушать дальше. Юноша согнал двух рейнджеров со своей кровати и улегся. Те недовольно поворчали, но быстро нашли себе новые места. Вадим закрыл глаза, пытаясь уснуть, но из-за хохота остальных ему так и не удалось. Тогда он повернулся лицом к рассказчику и вместе с остальными слушал о своих похождениях от лица своего напарника. Даже не верилось, что они вместе прошли через этот ад, попадая из одной передряги в новую. Несколько часов спустя его позвали по громкой связи к Доку. В лазарете уже ждали Вадима сам доктор и Валерий. – Препарат готов, – кивнул Химик. – Вводить его придется по нескольку раз, чтобы эффект постепенно усиливался и поборол зависимость. Но и этот процесс неприятен, однако, менее болезненный, чем просто ждать месяц без приема каких-либо лекарств. – Садись на кушетку, – сказал Вадиму Док. Миронов видел врача Ордена впервые. Лысый здоровый мужчина, с короткой бородой на щеках и подбородке в очках-половниках. По своей конституции, для врача он был слишком крупный и никак его образ не вписывался в типичного врача. Уж слишком боевой вид у него был. Если бы не халат, его можно было принять только за солдата. Но шрамов ни на лице, ни на руках не наблюдалось. Вадим сел на кушетку, снял кофту и закатал рукав футболки до плеча. В руках у Дока появился огромный шприц с бирюзовой жидкостью. – Укусит не как комарик, предупреждаю сразу! – усмехнулся врач. Вадим же не принял шутку и нервно сглотнул. Док прицелился в плечо и уколол пациента, затем медленно начал вводить препарат. Плечо, затем рука онемели, Вадим словно чувствовал, как вакцина растекается по его венам. Когда шприц опустел, Док вынул иглу из плеча Вадима и приложил к месту укола спиртовую салфетку. – А теперь тебе прописан постельный режим, – подытожил Док. – Мы же не знаем, как ты реагировать будешь. Если бы был простой наркотик, то ладно, а тут такой побочный эффект, если есть… Лучше, подстрахуемся, ладно? Вадима на несколько дней положили в лазарет, периодически повторно вводя вакцину в него, но уже в малых дозах. *** Пару дней спустя. Ночь. Небо затянуто густыми тучами, погода была пасмурной. Шел дождь. Капли падали с неба, увлажняя асфальт. Шлепая по лужам, по улице продвигался отряд из пятнадцати человек. Люди были хорошо вооружены, так что ни один мутант не осмеливался напасть. Словно бесстрашные воины, как хозяева этого мира, вышагивали люди. Вскоре из-за домов появились очертания пункта их прибытия. Выцветшие маковки церкви, одна из которых была разбита, и теперь в ней был снайперский пост, на стенах – рейховские флаги … Отряд строем приближался к Сретенскому монастырю. – Прием. Энгельс, вы? – спросила рация впереди идущего командира. – Пароль? – Чистота расы! Прием. – Отчетливо проговорил командир отряда. – Все в порядке, проходите, – подтвердила рация. – Конец связи! Пятнадцать человек заходили через главный вход. Двое, недавно заступивших на службу солдат, оглядели внутреннюю обстановку монастыря. Пыльный пол, грязные, местами с обрушенной отделкой, стены. В центре располагалась бочка с костром, вокруг которой сидело шестеро солдат. Остальные – занимали посты. Командир заступившей смены отправился искать офицера ныне дежурной группы, а своему заму велел ожидать дальнейших указаний.