Вадим выглянул из-за укрытия, и первое, что он увидел – фашист, крадущийся к укрытию Кривого. Миронов поднял ствол винтовки и, не целясь, выпустил несколько патронов по нацисту. Ни одна пуля не попала по цели, а тот лишь перекатом ушел в сторону, но там его поймал Кривой. Остались двое, блин. Вадим выглянул с другой стороны укрытия. Фашисты расселись по позициям и терпеливо выжидали, когда рейнджеры пойдут на штурм. – Держи проход! – Крикнул Кривой и рванул вперед. Вадим выглянул из-за угла и навел ствол на вход в ДОТ. Его напарник как знал, что оттуда может пойти подкрепление: в проеме замаячили две фигуры. Вадим моментально нажал на спусковой крючок. Автомат отсчитал десять патронов. Очередь скосила одного фашиста, другой успел уйти с линии огня в туннель. Вадим быстро перевел ствол на него и ещё одной очередью убил второго. Кривой же пошел на штурм вражеских позиций, выходя из-за угла и расстреливая фашистов в упор. – Чисто! – крикнул рейнджер Вадиму, меняя магазин, – Выходи, нечего там… – его прервала автоматная очередь из дверного проема. Стрелок бил в голову наверняка, не оставляя Кривому никаких шансов на выживание. – Нет! – с досадой крикнул Вадим и спрятался обратно за столб. Горечь и злость на самого себя за мертвого товарища охватили его, в кровь поступил адреналин. – Вадим? – окликнул из проема до боли знакомый голос. – Подожди-ка, Вадя, холера, ты что ли? – глаза Вадима налились кровью. Вены на шее нервно пульсировали, в кровь произошел мощный выброс адреналина. Вот он! Тот, кто виновен во всем этом. Волк! – Сколько лет, сколько зим?! – крикнул в ответ Вадим. – А ты – все такая же собака, какой был! – Разве так встречают друзей? – источник голоса постепенно приближался. – Может, ну, эти перестрелки? Выйдем, по нормальному поговорим? Вадим выглянул из укрытия. Волк снял защитный шлем и бросил его наземь, оголив яйцеподобную лысину. Он шел с автоматом наперевес, но ствол его был направлен никак не в сторону Вадима. Затем послышался грохот падения тяжелого металлического агрегата, и Волк шел уже с пустыми руками. – Переговоры? – предложил он. Вадим ухмыльнулся. «Слишком легко!», но не воспользоваться случаем было бы настоящим кощунством. Вадим вышел из-за укрытия и навел автомат на Волка: – Прости, у меня плотный график, – подмигнул он Волкову. – В другой раз как-нибудь. Надеюсь, с простреленной головой говорить в состоянии будешь! – Волк остановился, не сводя глаз с дула. Вот и песенке конец. Дело за малым – спустить курок! Вадим положил палец на спусковой крючок, навелся точно в лицо Волку и спустил курок. Но вместо стрекотания автоматной очереди лишь клацнул металл. «Патроны!» – взбесился Вадим на свою расчетливость. Он начал активно шарить по карманам, но магазинов не нашел. Во время стычки на поверхности и тут, прикрывая товарищей, он выпустил только два магазина, а третьего нигде не было. Лицо Волка приняло издевательскую ухмылку. – Сколько автомат в руках не держишь, а косячишь постоянно, – улыбнулся он. – Тебе даже пукалка твоя говорит, что не надо в меня стрелять… – Не подстрелю, значит, зарежу, – огрызнулся Вадим, отбрасывая предательски пустой автомат и выхватывая из чехла штык-нож. Волк тяжело вздохнул, развел руками и сказал: – Как тебе будет угодно! – Он медленно извлек охотничий нож из чехла на ноге и принял боевую стойку. – Посмотрим, как тебя в Ордене нагоняли. Нападай! Вадим сглотнул. Нужно действовать быстро и решительно, не оставляя Волку шансов. Он медленно подходил к противнику, по пути аккуратно скинув сумку с взрывчаткой, чтобы не повредить ценную бандероль окончательно. Да и было неизвестно, в рабочем ли она, вообще, состоянии? Впрочем, шансы, мягко говоря, были не равны. Волк – профессиональный сталкер, мастерски орудующий ножом, и прославлен не понаслышке. Вадим же лишь несколько недель как заступил на службу в Орден, не знает, практически, ни одного рокового ножевого приема. Поэтому придется импровизировать. Волк медленно выхаживал вправо-влево, размахивая ножом по воздуху, разминал кисть. Вадим поводил плечами и приготовился к контратаке. Это был наиболее оптимальный для него вариант – поймать Волка встречным ударом, если тот допустит хоть малейшую оплошность. Но ярость, вскипевшая в душе Вадима, давала о себе знать и требовала немедленной атаки на противника. – Ну, чего же стоишь? – спросил Волк, – Вот он я! Перед тобой! Один! Нападай, даю возможность! – Хищник играл с жертвой. Вадим, рассвирепев, кинулся на Волка, метя лезвием в корпус. Волк ловко парировал удар ножом и отошел чуть назад. – Подумай, холера, может, нам не стоит драться? – говорил Волк. – А мы, ведь, Вадя, чем-то с тобой похожи. Одинаково любим свободу, независимость, а? – Похожи?! – вскричал Вадим, вновь бросаясь на фашиста. Волк увернулся от удара в сторону, попытался достать Вадима встречным ударом, но не смог зацепить, – Возможно, но я держу свое слово и никого никогда не предавал! – А, ты поэтому ещё грызешься? – усмехнулся Волк. – Да брось ты, сколько воды утекло… Спокойнее! – Ты накачал меня вирусом! Ты сдал меня фашистам! Ты избивал меня, пока я был привязан к стулу! Ты убивал моих друзей! И это ты напал на мирную станцию! Ты мне за все ответишь! – А ты моих парней и пальцем не трогал? – фашист задал встречный вопрос. – Да, в чем-то я виновен, каюсь. Но это все жертвы были во имя благой цели… – Как же, для чистоты расы? – Вадим ушел в сторону от удара в плечо. – Ради этой цели стоило убивать мирных людей?! – Ты ведь знаешь о невидимых наблюдателях? – уходя от серии ударов, продолжал Волк. – Так эти наблюдатели нами управляют, слышишь?! Мы – их куклы! Все группировки, все воины, ВСЁ происходит под их контролем! Как тебе это? – Врешь! – вскричал Вадим. – Я должен был напасть на станцию, чтобы мне доверили Железный легион! Чтобы под моим началом было несколько сотен бойцов! И вместе, объединившись с остальными группировками, мы бы свергли фюрера и этих наблюдателей! Обрезали бы нити! – Ты убивал мирных! – не унимался Вадим. – Ты знаешь, каково там было? Сколько дыма, что солдаты стреляли неразборчиво во всё, что движется! Это случайные жертвы! От слов Волка Вадим лишь свирепел. Он снова и снова бросался на Волка, забывая об осторожности, а тот уходил от всех ударов, и даже успевал контратаковать. Но контратаки проходили впустую. – Включи голову хоть раз! Это из-за наблюдателей все жертвы! Вся кровь на их руках! Свергнем их, вернем Москву и заживем, как рань… – Волк не договорил. Во время очередного броска Вадим сделал обманный маневр. Сделал вид, что метит в шею, а сам бил в район печени. Волк успел среагировать и попытался контратаковать, но Вадим ушел под ударную руку противника и вонзил лезвие ножа в живот Волку. Нож прошел ровно между защитными пластинами. Брызнула кровь. Волк закряхтел от неожиданности, начал терять равновесие, схватился левой рукой за плечо Вадима. Охотничий нож выпал из рук. – Ах ты… прыткий попался… сукин сын! – теряя равновесие, говорил Волк. – Наглый, как граната… Да и ума столько же!.. – Говоришь ты красиво, отдаю должное, – тяжело дыша, отвечал Вадим. – Но слова эти наполнены змеиным ядом, а действия твои говорят обратное… – Тебе с твоими деревянными мозгами… не понять! Я хотел свободы!.. Разбить оковы… наблюдателей… – Их не существует! – Ты – слепой идиот… Ну, что ж… ты выбрал жизнь марионетки в руках хитрого кукловода… А я лишь хотел оборвать те нити и освободиться!.. – Волк упал на землю, Вадим все ещё его поддерживал. – Да гореть тебе в аду, который ты создашь своими руками, – сказал фашист на последнем дыхании. Вадим взял его за воротник бронежилета, поддерживая голову над землей. – Даже дьявол процитирует библию для собственной выгоды! – ответил он Волку и отпустил воротник. Лысая голова ударилась о россыпь, Волк застонал. Штык-нож Вадим оставил у него в животе. Бросив врага умирать от раны, рейнджер стянул у него две обоймы к АК-102, подхватил охотничий нож с земли, а потом и вовсе подобрал его автомат. Надев сумку на плечо, он зашагал дальше к дверному проему, ведущему в ДОТ. Вдруг в туннеле из-за спины Вадима раздался хлопок, и правое бедро пронзила дикая боль. Вадим вскрикнул, упал на землю, задрав поврежденную ногу вверх. Из ноги ручьями бежала кровь. – Чтобы жизнь сахаром не казалась, Вадимка, – кричал ему Волк, выронив револьвер рядом с собой. – Чтобы сахаром… не казалась! – Голос его постепенно затихал, начались судороги... Нога заныла дико. Пуля прошла прямо в мышечную ткань бедра, делая каждое движение ногой невыносимым от боли. Вадим несколько минут лежал, переворачиваясь с бока набок. Затем, стиснув зубы от боли, медленно пополз к дверному проему. «Не дойду, так доползу!» – говорил он себе. Ползти было так же больно, но все-таки боль была терпимой. Он полз вперед, придерживая рукой кровоточащую ногу. Сзади раздались шаги. – Наш? – Да, вроде, наш… К нему бежало сразу несколько человек. Затем его перевернули. Два бойца Ганзы и Захар осматривали Вадима. – Брат, ты как же это? – взволнованно спросил Захар. – Куда ползешь такой подбитый? – К ДОТу. – ответил Вадим. – Надо его взорвать… к чертям собачьим! – Он ударил рукой о россыпь и попытался перевернуться на живот, но бойцы ему не дали этого сделать. – Куда ж ты такой подрывать-то лезешь? – сказал Захар. – Дай мне. Сам все сделаю, – он снял с Вадима сумку, достал взрывчатку. – Это что за агрегат такой? Никогда не видел. – Эксклюзив, – прокряхтел Вадим. – Смотри. Чтобы взорвать, надо сначала на эту кнопку нажать, – он показал на серебристую кнопочку. – А потом, не знаю, вдавить чем-нибудь в это место, – он показал в выемку на корпусе, где раньше была красная кнопка. – У тебя будет пять секунд, чтобы потом убежать… – Ничего, хватит, – Захар постучал брату по плечу. – Вы двое, отнесите его к рейнджерам. Видели, мы их пробегали? Вот туда и несите. А я тут сам, один… – Он надел сумку на плечо и взял автомат. Бойцы кивнули, подхватили Вадима под мышки и за ноги и потащили прочь. Захар направился к дверному проему. – Ну, что, паскуды, сравняем счета? – процедил он сквозь зубы. *** Захар прислонился к стене у проема, из которого несколько минут назад выбегали фашисты. Оттуда доносилось два голоса: – Где штурмбаннфюрер?! Почему нет так долго?! – Думаешь, вальнули его? – Да, не знаю. Мужик он не пальцем деланный. Может, проверим? – Надо бы. Ты – первый, я прикрываю, – послышались шаги. Вот и момент подходящий выпал. Захар вынырнул из-за угла, поднял автомат в поисках цели. В длинном узком коридоре было два фашиста: первый был в пяти шагах от сталкера, второй стоял подальше, где коридор заворачивал влево. Первый фашист от неожиданности подпрыгнул. Ствол Захара мгновенно нашел свою цель и выпустил в неё пять патронов одиночными выстрелами. Фашист свалился замертво. Минус один. Второй ушел за угол. «Пожить хочешь, дьявол?» – усмехнулся Захар. Он не спускал глаз с угла. Его автомат лишь дожидался любого движения с той стороны. Вдруг фашист так же, как Захар, быстро вышел из-за укрытия, стреляя длинной очередью. Захар не успел среагировать и ушел назад. – Выходи, собака! – крикнул фашист из коридора. У Захара это вызвало насмешку. Он снял с головы каску и подбросил её так, чтобы отвлечь внимание противника. Фашист тут же дал очередь по каске. Захар сделал выпад из-за угла и расстрелял незадачливого фашиста. Путь был свободен. Перешагивая через тела, Захар продвигался дальше. Коридор заворачивал налево, затем проходил чуть вперед и снова уводил влево. До следующего поворота Захар прошел без заминок. Шаг его был настойчив и тверд, а руки не дрожали. У него будто отказал инстинкт самосохранения, и он, словно танк, шел на фашистов. Он должен сравнять счёт… Последний поворот налево по планам выводил к ДОТу. Стоило Захару выйти из-за поворота, как впереди раздался стрекот длинной очереди, из стены выбивая куски камня. Захар ушел обратно за угол, припал к стене. Судя по всему, впереди стоял пулеметчик. Сталкер успел углядеть его очертания. Фашист был в тяжелой броне, что пули калибра 5,45 с трудом пробьют защитные пластины. Но попробовать стоило. Захар резко высунулся из-за укрытия, дал очередь навскидку и ушел назад в укрытие. Фашист, едва ли завидев противника, зажал спусковой крючок пулемета, и теперь пули тяжелого калибра длинной очередью крошили стену рядом с Захаром. Фашист явно патронов не жалел. «Тяжеловес, значит? Посмотрим, как ты от гранат побегаешь!» – Захар вытащил из подсумка осколочную гранату. Пулеметные очереди стали бить реже, и вскоре из коридора послышалось клацание металла. Патроны в ленте закончились, вот и момент удачи! Захар отогнул усики, выдернул чеку, досчитал до трех, и, крикнув «Лови!», бросил гранату под ноги фашисту. Голова, нагруженная тяжелым шлемом, медленно посмотрела вниз. Фашист, сообразив, вдруг дернулся было бежать, но не успел. Раздался грохот, с потолка посыпалась обивка, в ушах поднялся звон. Подождав, пока слух восстановится, Захар выглянул. Изуродованное тело фашиста взрывом отбросило на несколько метров назад. Гирлянда из языков брони украсила последние вздохи фашиста… Сталкер выдвинулся дальше. Переступив через мертвое тело, он подошел к двери, за которой должен был быть ДОТ. Перезарядив автомат, Захар выдохнул и ударом ноги открыл дверь. Как только дверь распахнулась, Захар приготовился к штурму. Однако из-за двери раздался выстрел, и что-то больно ударило его в плечо. Сталкер упал назад. Почти в упор от дверного проема стрелял фашист из дробовика. – Готов, – отчитался он своим, – Буйный попался. Левое плечо ныло от боли. Захар оглядел его: бронежилет в том месте был разорван в клочья. Фашист бил в упор картечью, явно шансов на то, что броник выдержит, не было.