* * * Ненасытные экскаваторы поглотили лачуги и палатки, превратив их в груду обломков и мусора, чтобы чуть поодаль сгрести их в горы из пластика, тряпья и одежды, которые будут уничтожены огнем, когда стихнет ветер. Теперь в этих ландах не оставалось ничего из того, что было построено с надеждой на будущее. Ничего, кроме этой дыры, вокруг которой постоянно теснились загипнотизированные ужасом рабочие. Корваль припарковал служебный автомобиль у входа в «Джунгли» и еще не успел выключить двигатель, как на капоте устроилась чайка. — Проклятые летучие крысы! — взорвался Бастьен. — Ненавижу этих тварей. Корваль взмахом руки прогнал птицу, и они двинулись в сторону бригады полицейских, первыми прибывших на место. — Тебя не затруднит собрать информацию, Рубен? Мне бы хотелось пройтись по «Джунглям». — Нет проблем, Бастьен. Не спеши, беру все на себя. Двумя месяцами раньше, на следующий день после переправки Килани в Англию, Бастьен вернулся в лагерь беженцев. Он принес с собой черно-белую фотографию Адама — одну из тех, что были сделаны Манон, — и показывал снимок по всем «Джунглям», но никто не стал с ним разговаривать. Здесь никто не разговаривал с фликами. И сегодня он вновь возвратился на эту землю между двух миров, где дюны вновь обрели покой. Никаких мигрантов, никаких гуманитарных организаций, как если бы по мановению волшебной палочки проблема была полностью решена. Наверное, самое крутое выкуривание последнего десятилетия. Спустя несколько минут Корваль с блокнотом в руке нашел его. — С виду здесь много тел, но не все они целые. Я рискнул позвонить непосредственно в судебную полицию Кокеля, они отправляют к нам криминалистов. — Могу предположить, что нет ни одного свидетеля чего бы то ни было? — Да ерунда какая-то. Один странный тип, который вышел из леса с мачете и до полусмерти перепугал рабочих. Он даже прикасался к трупам. Но уже исчез в лесу. — Описание? Рубен перелистал свои записи. — Ага, у меня есть, подожди… Высокий, араб, лет сорока, грязный, не в себе, мачете, шрам. При последнем слове Бастьен вздрогнул. — Шрам? Где у него шрам? — Один рабочий сказал, что под левым глазом, на скуле. А другой утверждает, что справа на виске. Бастьен взглянул на примыкающий к «Джунглям» лес. Он с фотографией в руке искал целыми днями и не нашел Адама в лагере. Но они же друзья, Адам пришел бы к нему. Сириец отметил дорогу к его дому от «Джунглей» до самой двери, и эту метку Бастьен с тех пор так и не решился стереть… А главное, и в этом молодой флик мог бы поклясться, Адам никогда не покинул бы Килани. — Так что, шеф? Это тебе о чем-нибудь говорит? Бастьен развернулся и посмотрел на лес. В последний раз. — Нет. Я не верю в призраки. Мои благодарности… Усману, моему другу, моему защитнику… или кто ты есть. «Military man» приветствует тебя, хотя я знаю, что ты никогда не прочтешь эти строки. Адаму, тому мальчонке, который думал, что каждое утро вертолет распыляет над Парижем духи. Я надеюсь, что отныне ты счастлив. Носибе, женщине с волшебной считалкой. ББП Кале, которая приняла меня как брата по оружию. Людовику, ставшему Пассаро… Из тех фликов, что и с яйцами, и с сердцем. Тома Дагберу из газеты «Северное побережье». Мириам Берг, бельгийской журналистке, которая придала мне смелости отправиться жить в «Джунгли». Мсье Х, человеку-тени, патрульному полицейскому, между двумя огнями здесь или за границей, из тех, чьего лица вы никогда не увидите и о чьей отваге никогда не узнаете. Кариму и Элен, которые открыли мне двери в Сирию. Доротее — она знает за что. Спасибо за твои тайны, Кале. Моей семье. Моему равновесию. Моим корням. Мартине, Клоду, Виктору, Коринне и Брюно. Всегда. Мишелю Лафону, моему издателю, которого в 2017 году я дважды заставил плакать. Югетте Мор, которая из романа в роман держит меня за руку. Беатрисе Аржантье, нашему бдительному корректору. Марго Мерсье, специалистке по борьбе и защите моей персоны. Напомни мне, чтобы я никогда не раздражал тебя. Клэр Жермути, с нее все началось. Каждой написанной страницей я обязан нашей встрече. «Pocket» и «France Loisirs», которые сопровождают меня с самого начала и дарят вторую и третью жизнь моим романам. Шарлотте, Карине: спасибо, что вы есть, такие профи и такие простые. Матье Товену, за классные обложки и терпение. Доминике Новьело, шерифу Бобиньи, опоре безопасности моего пера — моей подруге. Валери Б., капитану уголовной полиции, моему справочнику для выбора сцен преступлений, а главное — спасибо за дружбу, доброту и улыбку. Моим приятелям из комиссариата Бобиньи и из департаментской службы судебной полиции, департамент 93. Обыкновенным героям. Моим первым читателям: Мартине, Доминике, Валери, Даниэле, Виктору, Клод, Жюли, Кариму, Доротее, Даниэле, Людовику, мсье Х, Виржини, Лили Ла и Моргане. Даниэле Ланоэ, официальной поддержке автора в отсутствие сахара и почтовых открыток. Книжным магазинам, чья ежедневная битва за существование вызывает почтение. Когда у нас не будет книжных магазинов, нам только и останется, что читать табель-календарь. Блогерам. За маленькие блоги, за большие, за те, что с чувством, и за те, что с ошибками, за те, что с душой, и за те, что с поэзией; тем, кто становится больше чем просто знакомыми, и тем, кто говорит обо всех авторах; тем, кто бездельничает, занимаясь лишь расширением аудитории своих подписчиков; тем, кто говорит тебе, что это плохо, и тем, кто сопровождает тебя на книжных салонах. Истинные журналисты, хроникеры детективных романов — это вы! Читательницам, которые сделали меня лауреатом Grand Prix журнала «Elle». Журналу «Le Point», сделавшему меня лауреатом своей премии за лучший европейский детектив. Оливье Пурриолю, оригинальному философу, который при каждой встрече делает меня все умнее. Бернару Югу Сен-Полю и Филиппу Боскюсу, моим товарищам — журналистам с Юга, для которых аперитив и интервью неразделимы. И мне это нравится! Жамиксу, моему безбашенному дружку, наверстывающему забытое время. Жюли Кастеран, редкому образцу белого кита Южной Америки. Я вижу тебя на своем сонаре. Себастьяну Турийону: я о тебе думаю. Я храню твой шарф. Ты можешь гордиться своими родителями. Анжу Бастерга, который скоро все взорвет! И мало не покажется! Бенжамену — за наши аперитивы, сопряженные с мозговыми штурмами. Маню, моему другу, 2018-й — твой год! Кончай с отдыхом!