— Марр! Стой! Поздно, виар подлетел к скамейке и ткнулся носом прямо в коленки. Никогда в жизни я так быстро не бегала, но когда подскочила к ним, увидела, что мальчишка лет пяти-шести даже не думает орать и пугаться. Напротив, запустил перчатки в шерсть и треплет Марра по голове, а тот урчит и фыркает, заглядывая ребенку в глаза. — Привет, — сказала я, остановившись рядом. — Привет. — Он насупился и убрал руки. В свете фонаря на щеках блеснули дорожки от слез, нос красный, а шапочка с помпоном съехала набок. Как он здесь вообще оказался? — Ты с родителями? — Нет. Я уже взрослый. Ну конечно, взрослый. Мальчик недоверчиво посмотрел на меня, но потом понял, что ругаться не собираюсь. — Можно? — кивнул на Марра. — Можно, — ответила я, и он снова принялся чесать виара между ушей. Тот не сопротивлялся, видимо, почувствовал настроение и побежал поддержать. Осторожно, чтобы не спугнуть, опустилась на скамейку, подогнув под себя ногу. Все-таки сидеть зимой на улице — сомнительное удовольствие, даже если ты завернут в сто девяносто одежек. Одет ребенок, кстати, был нормально: в новенький теплый дутик, ботинки тоже хорошие. Да и живет, наверное, здесь поблизости. — Как его зовут? — Марр, — улыбнулась. — Карн. — Леона. — Рад познакомиться, Леона. — Мне на полном серьезе протянули руку, и я ее пожала. — Взаимно. Ты почему один? — Я из дома ушел. — Карн нахмурился. Ну супер. Родители, судя по всему, с ног сбились. — Почему? — Потому что у мамы теперь есть Эрл и ей не до меня. — Эрл? — Да. — Карн скривился. — Орущее бесполезное нечто! Он шмыгнул носом и вытер его рукавом. — У меня тоже есть сестра, — сказала, пряча улыбку. — Она тоже постоянно орет? Плотно сжала губы. — Иногда. — Ты ее тоже не любишь? — Очень люблю. Мальчишка насупился и сунул руки в карманы. — А кого из вас мама любит больше? — Мама не может любить кого-то больше или меньше, Карн. Она просто любит каждого ребенка так сильно, что словами не передать. — Почему? — Потому что сердце мамы самое большое в мире и там хватит места на всех. Просто если кто-то совсем маленький, с ним приходится проводить больше времени. Карн опять шмыгнул носом. — Замерз? — Угу. — Давай позвоним твоей маме и… — Я телефон потерял. Вздохнула. И что с ним делать? В полицию вести? — Знаешь, как до дома дойти? — Да. Уже лучше. — Через северные ворота, а потом пару кварталов до «Раффера». — В высотке рядом с гипермаркетом живете? — Угу. Поднялась и протянула мальчику руку. — Ну, пойдем. Проводим тебя. Он поколебался, но все-таки доверил мне ладошку. — Марр! — похлопала по ноге, и виар тут же подлетел, сделал большие глаза. — Я с тобой дома поговорю! Карн хихикнул, пока я пристегивала поводок. — А что он сделал? — Команды не послушался, когда я позвала. — Я не испугался. Совсем-совсем, правда. Не надо его наказывать. — Мальчик запрокинул голову и посмотрел мне в глаза. — Не буду, — улыбнулась. К северным воротам выводила аллея, где мы говорили с Рэйнаром и куда каждый день забирались с Марром во время прогулок. Карн уже начинал кашлять, поэтому я немного ускорила шаг, тем не менее подстраиваясь под шаг ребенка. Аллею нужно было пройти до конца, а потом повернуть направо на тропинку между деревьями. Мы почти дошли до поворота, когда Марр остановился как вкопанный и зарычал. Шерсть на загривке встала дыбом. — Эй, ларрка! Я дернулась, обернувшись на голос. Микас Лодингер вышел из-за деревьев из темноты, рядом с ним угрожающими тенями выросли виары. — Думала, я про тебя забыл? Упс. Лодингер разжал руки, и две кожаные плети упали на снег. Угрожающее рычание перешло в оскалы, виары подобрались. Карн вздрогнул, испуганно попятился, я же сильнее вцепилась в поводок, чувствуя, как все внутри холодеет. — Марр, тихо. Мик, давай поговорим. Ты же видишь, со мной ребенок. — Поговорим, тварь?! — прошипел он. — Теперь ты хочешь поговорить? Ты мне жизнь сломала, ты в курсе? Щелчок пальцев Лодингера, ухмылка на его лице слились со звериным рычанием и коротким яростным: — Взять! На мне таэрран. Кричать бесполезно. Это последнее, что мелькнуло в сознании перед тем, как виары бросились к нам.