— Только быстро. И я побежала к носу самолета, уже почти ничего не видя перед собой. Хотя где-то на краю сознания маячило узнавание — дело в том, что ироничный голос вмешавшегося пассажира был мне знаком. Эта мысль мелькнула как совершенно неважная и незначительная, что понятно — я вся сосредоточилась на главной цели. Думаю, начни самолет в этот момент падать, я бы не заметила и этого. К счастью, туалет бизнес-класса оказался открыт и свободен, очереди не было (повезло, и даже не мне, а другим людям — я готова была драться за первенство), я залетела в кабину и едва не завыла от счастья. Сознание постепенно прояснилось и мне захотелось остаться в этом туалете навечно — дело в том, что тот самый ироничный голос принадлежал не кому-то там однажды встреченному, а Антону Орешину! О, нет! Нет, нет, нет! Мне не могло не повезти настолько! Глава 2 Шагая по салону на свое место, я почти успела себя убедить, что мне показалось. Я вообще была не в себе, мало ли, что за голоса могла слышать! Со мной правда еще не случалось настолько мучительных в физическом плане ситуаций (два года назад я ломала руку, и теперь это казалось не так уж и ужасно). Вдруг у меня развились галлюцинации? Такое бывает. Да-да, это определенно были галлюцинации, быть может, у меня повредился мозг и… боже мой, это действительно Антон Орешин! Словно прочитав мои мысли и дабы лишить меня всех сомнений, Антон выглянул в проход и помахал мне, улыбаясь при этом так широко, что лицо должно бы треснуть. Кошмар! Он сидел непосредственно возле туалетных комнат и наверняка слышал мои панические причитания. Странно, что не смеялся в голос… хотя очень может быть, что и смеялся, я просто не слышала. Антон из тех идиотов, кому смешна даже пролетающая мимо муха. А еще он ведет подкаст нашего университета, и можно не сомневаться — мою «туалетную» историю теперь услышат все. А я умру со стыда. Как проклятый Орешин оказался в моем самолете? Я жалко всхлипнула. Моя соседка — милая женщина, всю дорогу предлагавшая мне мятные леденцы, посмотрела на меня с сочувствием и предложила конфетку. Если меня и интересовала конфетка, то только в качестве метательного снаряда — очень хотелось запустить ее Антону Орешину в лоб! Потому что, когда я обернулась, чтобы еще раз — последний! — убедиться, что мне не померещилось, Орешин опять глазел в мою сторону! И опять с этой своей многообещающей улыбочкой. Мне конец. Нет сомнений — эту историю, не самую эпичную и, если не преувеличивать, не самую позорную, Орешин выставит в таком свете, что мне потом захочется смыть себя в унитаз. Потому что он всегда так делал, уж я-то знаю! И больше всего он любил измываться именно надо мной, не раз и не два я становилась героиней его идиотского подкаста. И пусть фамилий он не называл, многие могли догадаться, о ком речь! Ладно, не очень многие… но все мои знакомые точно! Дело в том, что Антон Орешин какое-то время встречался с моей подругой Зоей. Хотя, как встречался… было у них несколько свиданий переменной успешности. И так вышло, что на части этих свиданий присутствовала я. Антон звал приятеля, Зоя меня, и мы гуляли вместе. Кажется, в этом нет никакого смысла? А он есть, точнее, был. Но потом растворился в потоке хохмочек придурковатого Орешина. Одна из его хохмочек, собственно, и стала точкой в череде этих странных свиданий. Самолет наконец приземлился, пассажиры взметнулись со своих кресел, торопясь вытащить ручную кладь, а я все сидела на месте с пылающими от стыда щеками. Как только проход немного освободился, собрала свои вещи и встала в общую очередь. — Можно поздравить леди с облегчением? — раздался голос над ухом. — Ха-ха, как смешно, я захотела в туалет! — я даже оборачиваться не стала, прекрасно представляя себе физиономию Орешина. Она у него всегда одинаковая: усмешечка эта на пол-лица, глаза хитрющие… нет, вообще-то Орешин многими считался симпатичным, возможно, даже по делу: он был высоким, спортивным, кареглазым и с пресловутыми ямочками на щеках. В общем, страшилой этого парня действительно не назвать, но… зачем вечно так скалиться? Да еще и с ямочками… К сожалению, в этом проходе никуда не убежать и даже не отойти, разве что по головам преодолеть очередь. Так и пришлось еле-еле двигаться вперед, чувствуя, как Орешин дышит в затылок. И еще улыбается — честное слово, я спиной ощущала эту его улыбочку! Из самолета я вырвалась, словно птица из клетки, и на голову тотчас обрушился какой-то сумасшедший ливень. Поливало просто стеной, я взвизгнула и побежала по трапу, следуя за остальными пассажирами в автобус, который должен довезти всех до самого аэропорта. Автобус стоял рядом, но за какую-то минуту я успела промокнуть до нитки. Забежавший следом за мной Орешин тоже — хоть одна хорошая новость! — Погодка та еще, — сказал мне Антон. — Ты как, на побережье или в горы? — В горы. — На Новый Год? — Угу. — Я тоже, — сообщил он, хотя я не спрашивала. Затем посмотрел на меня сверху вниз и добавил: — Ни за что бы не подумал, что ты — любительница горнолыжного отдыха. Думал, на каникулах ты пилишь свою семью на части, а они все дружно страдают и мечтают уже выпорхнуть на работу… хотя в свете последних событий, ты скорее в туалете сидишь. Или у вас дома их два? — и он заржал, как последний кретин. Я покраснела от злости и отвернулась — никогда не могла отвечать ему по достоинству! Выходило то грубо, то неловко, то и вовсе нелепо! Как водится, остроумие пропадало в самый ответственный момент, оставляя меня в гордом одиночестве против ушлого врага. Орешин, словно не увидев, что я не настроена на беседу с ним, продолжил болтать: — Как поливает, а! Совсем не зимняя здесь атмосфера. Но не переживай, в горах очень снежно — если на побережье дождь, значит, там снег. И очень обильный, судя по всему. — Угу, — ответила я, уже все зная про снег. Мама все уши с утра прожужжала, описывая чудесные виды. Они проснулись утром и глазам не поверили: мир вокруг стал белым и сказочным, а снега выпало полметра за одну ночь. И сейчас, когда я стояла в автобусе мокрой до нитки, мне тоже в такое не верилось. От аэропорта до горнолыжного курорта всего час пути на такси, и такая разница? В горах устойчивый и снежный минус, а в районе аэропорта мокрый и дождливый плюс. — Ты, кстати, с кем прилетела? — Одна. — Правда? Хотя зная тебя, не удивлен. — И на что ты, интересно, намекаешь⁈ — я резко повернулась и уставилась в смеющиеся карие глаза. Конечно, Орешин надо мной смеялся, как иначе! Придурок, вот настоящий придурок! — Ни на что. Так… — многозначительно протянул он. — Родители с братом прилетели на два дня раньше, понятно? Я сдавала экзамены. — Конечно. Конечно… — Ты сам один! — Вовсе нет. Я с друзьями — они сидели в начале самолета и, наверное, уже в аэропорту получают багаж. Автобус тронулся, и мы тоже отправились в аэропорт. Из колонок звучала классическая новогодняя «Last Christmas» группы Wham!, но ливень за окном совсем с ней не сочетался. Ну ничего, совсем скоро вокруг будет снег и настоящий Новый Год. Я достала телефон, чтобы позвонить маме — родители должны меня встретить. Глава 3 — Дорогая, прости! — причитала мама, в ее голосе звенела тревога. — Мы несколько часов не можем спуститься из горной деревни вниз, чтобы сесть на такси. Подъемники отключили из-за непогоды. Сюда машину тоже подогнать не удалось — дороги завалены снегом, а когда этот снег уберут, неясно! Говорят, что только после окончания снегопада. Багажа у меня не было, поэтому я проскочила сразу к выходу, надеясь быстро прыгнуть в машину и уехать от Орешина с его шуточками. А тут вон оно что… — Что⁈ Но как же тогда я до вас доберусь? — Я поговорила с персоналом — возможно, за тобой приедут на снегоходе. Главное, доберись до городка и подъемника. Не волнуйся, Сашуль, мы с папой что-нибудь обязательно придумаем! — Неужели снега так много, что не работают подъемники? — Много, — печально ответила мама. — За сутки уже больше метра нападало, наверху настоящая буря! Ничего не видно, только один снег. Боюсь подъемники сейчас небезопасны. А когда мы бронировали отель не просто в горнолыжном городке, а наверху, в горах, идея казалась гениальной! Меньше туристов, сказочный вид деревеньки, почти нет машин и дорог, одни горы вокруг… никто из нас не подумал, чем это может обернуться. — Сможешь добраться на такси? — обеспокоенно спросила мама. — Я же добралась на самолете, — буркнула я. — Да, но как раз за самолет я переживала меньше… пиши мне каждые пять минут, хорошо? И обязательно скинь номер машины и имя водителя! А еще лучше — сфотографируй его и машину, чтобы я знала, с кем ты едешь. И обязательно скажи, что тебя ожидают родители! Или… — Буду писать, — пообещала я и отключилась, пока мама не придумала что-нибудь похлеще. Например, вести трансляцию всего моего пути из аэропорта в горы. Или фотографию паспорта, прав бедного водителя и СТС его автомобиля. Или оба варианта сразу. Пока я говорила с мамой, а еще загружала приложение такси, из аэропорта вышел Антон Орешин собственной персоной. Позади него маячили Женя Мишин и Рома Щербаков — лучшие друзья Сатаны. У всех за спинами висели увесистые чехлы для сноубордов, впрочем, как и у большинства покидающих аэропорт. Горнолыжный сезон в самом разгаре, и в другое время я бы насладилась этой атмосферой: все в аляпистых костюмах, со сноубордами и лыжами… но из-за проливного дождя, а еще беспокойства, атмосфера как-то схлопнулась, а на приближающийся Новый Год намекала только вымокшая и весьма печальная на вид елка, воткнутая на середину парковки, да звучащая из колонок новогодняя песня, на сей раз это была еще более классическая «Let It Snow!». — О, Санек! — обрадовался мне Орешин, на его лицо вернулась та самая дурацкая улыбочка, которую я искренне возненавидела за прошедшие месяцы. Возненавидела настолько, что его «Санек» почти пропустила мимо ушей. Почти. — Что, неужели за тобой никто не приехал? — с фальшивым беспокойством спросил он. Я промолчала, не желая объясняться. Тогда он повернулся к друзьям: — Ребят, помните Санька? Вы могли ее видеть… — Когда она бегала в туалет в самолете, ха-ха! Не умереть бы от смеха! — разозлилась я, по опыту зная, как разрастется пустая история. Потому что несколько предыдущих вымахали из снежинок в снежные лавины. Например, тот случай в кинотеатре: мы пошли вчетвером, расселись… я увлеклась фильмом, признаю. Поэтому для меня стало неожиданностью, когда какой-то тип полез ко мне целоваться! Рефлекс сработал за меня, я взмахнула рукой, да так неудачно (или весьма удачно — как посмотреть), что разбила Орешину нос. До крови — хлестало тогда знатно. И он все ждал, что я извинюсь, но разве я виновата, что у него слабый нос? И уж тем более не виновата, что он спутал меня с Зоей — а именно так он тогда заявил! Хотя сначала и вовсе отрицал сам факт поцелуя, мол, тянулся он задать пару вопросов по сюжету! Ага, как же, можно подумать, вопросы по сюжету всегда задаются с языком в чужом рту! В общем, виноватой я себя не чувствовала, но за разбитый нос извиниться собиралась, все-таки и правда нанесла человеку травму. Но Орешин и тут все испортил: начал издеваться, юлить и требовать с меня раскаяния, словно какой-то эмоциональный коллектор. Позже он рассказал обо всем в своем дурацком подкасте, назвав меня девушкой, к которой лучше не приближаться, если дорог нос. И вообще, растянул это короткое недоразумение в целый комедийный триллер, выставив меня нервной истеричкой, которая напала на него в кинотеатре ни за что, ни про что! «У каждого есть такая знакомая, которая: „Это не женщина, это беда, я с такой, как она, ни за что, никогда!“, да, парни? Мою беду зовут Саша, и вот ее история…» — вещал он, выкопав старую песню-мем.