Пришлось ложиться на кушетку и терпеливо ждать, пока Мартина нанесет нечто густое и странно пахнущее на каждую ресничку правого глаза, а Жюли – левого. А потом, я готова поклясться, ощутила, как ресницы растут. В гудящую голову пришла несуразная мысль, которая умудрилась укорениться в мозгах лишь благодаря вскользь брошенному Зверем «Волшебница» – мадам Амели использует непростые крема. Сколько же стоят ее услуги? Хотя какая мне разница? Я не настаивала на роли любовницы, а человек, который может позволить себе магический накопитель, не разорится от покупки нескольких нарядов и от дюжины волшебных процедур. Не напрасно мадам работает и процветает, значит, знает толк в своем деле и удовлетворяет требования клиентов, иначе ее давно бы наказали за использование созданных магами препаратов. Как она их покупает? Какой-нибудь канал контрабанды? Бред! Или не бред? Кажется, я очень многого не знала о взаимодействии людей с магами, пока не столкнулась с представителем сильных мира сего. – Волосам не хватает блеска, а цвету насыщенности, – сдержанно заметила Жюли – она была сама сдержанность во время проведения процедур – и принялась снова втирать что-то в волосы, а затем расчесывать. Когда меня обрядили в платье, на ноги надели удобные туфельки на невысоком каблуке, я решила, что все закончилось и вот сейчас обрету желанную свободу, но девушки принялись придирчиво оглядывать со всех сторон, затем втерли в губы бальзам из тонкого тюбика, пригладили брови с помощью щеточки, с нанесенной на нее пенкой, зачем-то припудрили уши, шею и руки, а потом заставили меня еще полчаса выдерживать пытку прической. Ее сооружали так старательно, словно готовили новую содержанку милорда к выходу в свет (я не сомневалась, что были и старые, с прочно забытыми именами, которых он приводил к мадам «как же давно»). Волосы немного начесали и забрали в высокий хвост, скрепив его заколкой, а потом тщательно расчесывали каждую прядку, спуская на спину или плечи в кажущемся творческом беспорядке (если только можно тщательно организовывать беспорядок). – Готова, – бесцветно произнесла Жюли. – Все как пожелала мадам, – более эмоционально добавила Мартина. Интересно, я теперь и правда соответствую высокому званию любовницы милорда дор Харон амон Монтсеррат? Судя по взгляду девушек, все же соответствую, и теперь за нищую облагодетельствованную подопечную меня не примут. – Прошу вас, – повела рукой Жюли, приглашая следовать из комнаты пыток в примерочную, а оттуда – на суд зрителей. ГЛАВА 4 Я прошла по заданной траектории, очень стараясь не отклоняться, и остановилась перед занавеской, за которой было настолько оживленно, что не возникало сомнений – мадам превосходно справляется с развлечением милорда. И я вдруг вспомнила, что забыла посмотреть в зеркало. Девушки отдернули занавеску и, подхватив под руки, вывели меня в гостиную, в которой резко воцарилась тишина. Первая мысль – со мной что-то не так. Девочки мадам Амели что-то сотворили с лицом! Они как-то… Громкий выдох оборвал тонкие ниточки мыслей, и я замерла. Выдохнула сама мадам, так отреагировав на мое появление. Показалось, она хотела вскочить с дивана, на котором устроилась рядом с Кериасом, но, совершив первое спонтанное движение, Амели осталась сидеть, только повернула лицо к Зверю, старательно пряча под внешней невозмутимостью собственную растерянность. Тогда и я решилась посмотреть на хранившего молчание целую минуту милорда. Он смотрел холодно и пристально, и холод во взгляде, если его усилить магическим накопителем, мог бы меня заморозить. – Что это? – колючие льдинки его тона полетели прямиком в мадам и, имей она возможность, закрыла бы порозовевшее личико руками, чтобы острые ледяные края не поцарапали нежную кожу. – Это… эта… Как вы просили. Она позабыла добавить игривости в тон и сильно сжала ладони. Девочки рядом со мной переглянулись и быстренько отступили, только занавеска колыхнулась вослед. – Я просил привести ее в подобающий вид и подобрать нужные наряды. А это что? – Эффект, – мадам откашлялась и все же решилась подняться, чтобы приблизиться ко мне, – эффект действительно неожиданный. Кажется, Амели подошла не столько рассмотреть, сколько желая отгородиться от сыщика моей замершей фигурой. Где же зеркало?! – Что вы хотели, милорд? – мадам оказалась подальше от дознавателя и несколько овладела собой, – иногда, берясь огранить алмаз, не можешь предугадать, как он засверкает в форме бриллианта. Эффект, про который вы спросили, называется «Перламутровая кожа». Стандартная процедура, которую выбирают многие клиентки, она позволяет коже приобрести белизну и бархатистость. Очень редко, крайне редко, позвольте заметить, достигается результат, подобный этому. Все зависит от структуры кожи. Кериас молча поднялся и тоже приблизился ко мне, они с Амели оказались по обе стороны баррикады, которой я и являлась. – Перламутровая? – чуть ли не по слогам и очень отчетливо уточнил сыщик. Мадам сглотнула и быстро кивнула, подтверждая его слова, а ладонь сыщика легла на мое обнаженное плечо и провела сверху вниз, задержавшись на запястье. Пальцы легко обхватили его и подняли, поднеся почти к мужским губам. Мне показалось, еще секунда и он прижмется ртом к голубой быстро-быстро бьющейся жилке, но Кериас лишь рассматривал кожу. – Видите, это естественное сияние. Нам с непривычки оно бросилось в глаза. У девушки чудесная кожа, которая всего лишь страдала без должного ухода, огрубела, пожелтела, теперь она вернула свой натуральный цвет, впитала целебную силу снадобий. Дотроньтесь еще раз, она стала бархатистой на ощупь. Мадам окончательно овладела собой и принялась расхваливать «товар», а Зверь не заставил просить себя дважды, провел рукой до шеи, попутно лаская пальцами, и подхватил упавшую на ключицу прядь волос. – Вы покрасили ей волосы. – Подобрали цвет, наиболее гармонирующий с конкретным цветотипом внешности. Этот эффект мы называем «Шелковым каскадом». Кериас пропустил прядь сквозь пальцы и поднес ближе к лицу. – Пахнет, как прежде, – тихо заметил сыщик, а мадам продолжала разливаться соловьем. – Почувствуйте, какими мягкими стали волосы, какими гладкими! Это цвет густого темного шоколада. Тягучего и пряного, как само желание. И прежде чем сыщик коснулся какой-то еще части моего тела, Амели сама развернула меня лицом к нему, чуть ли не втолкнув в мужские объятия, да еще подняла голову за подбородок. – Этот цвет изумительно оттеняет ее глаза. Они кажутся большими, бархатистыми, как у пугливой лани, милорд. Их блеск может соперничать с любыми драгоценными камнями. – Блеск тоже ненатуральный? – уточнил сыщик, смотря на меня, а не на мадам. – В моем салоне все натуральное, – оскорбилась мадам. – Капли лишь усилили первоначальный эффект. У девушки чистый глубокий взгляд. Следующего вопроса Кериас не задал, просто коснулся пальцами моих губ. – Они останутся такими же нежными и яркими, даже без использования помады. Удобно, не правда ли? Никаких следов после поцелуев. Судя по изменившемуся взгляду мужчины, он сам решил в этом убедиться и очень неторопливо опустил голову ниже, а я отчего-то даже не отклонилась, наверное, потому что за спиной стояла мадам. Или меня загипнотизировали, или снова применили магию. Или потому что он так смотрел… Я не помню, чтобы на меня хоть раз так смотрели. – Слишком красиво, – он резко отклонился, – мне не нравится. Мадам ошалела – иного слова и не подберешь – хотя и пыталась взять себя в руки. Вдыхала, выдыхала, наверное, вспоминая в этот момент, что за клиент посетил ее салон, а в темных глазах светилась жажда крови. – М-милорд, – с явным трудом произнесла Амели, – вы первый мужчина, – тут она умудрилась изобразить нечто, напоминающее улыбку, – который возражает против излишней красоты. – Она привлекает ненужное внимание, – отрезал Зверь, нимало не заботясь о состоянии мадам. – Ах, вот что! – Амели наконец-то сделала понятные для себя выводы, и ее отпустило. Только мне было ясно, на что намекал дознаватель. Ему требовалась фиктивная любовница, не блеклая невзрачная мышь, а ухоженная, интересная женщина, чей внешний вид не вызовет сомнений и вопросов, почему кузен императора выбрал именно ее, но не та, кто одним появлением повергает всех в затяжное молчание. Мадам же пришла к иным выводам. – Что я вижу, милорд, неужели вы впервые в жизни ощутили горечь ревности? Но вам ли испытывать неуверенность в собственных силах, разве вы позволите кому-то увести столь прелестную куколку? – Именно так ее и хочется называть. Я просил превратить Мышку в Милашку, а вы сотворили из нее куклу. Именно такое прозвище «Куколки» я слышала прежде в разговорах людей. Оно не являлось оскорбительным, скорее, наоборот, неким эталоном красоты и изящества, удивительного сочетания чисто женского магнетизма и очарования, восхищавшего людей. Ведь именно куколками звали всех императорских фавориток. Но в устах дознавателя это слово прозвучало оскорблением. – Она вовсе не кукла! – вновь всплеснула руками мадам, выдержка ей изменила, потому что Амели не смогла подобрать другого определения, – не кукла, она ваша, ваша… – Моя, моя? – издеваясь, изломил брови дознаватель. – Именно! Ваша! Забирайте! – и меня от переизбытка чувств все же втолкнули в мужские объятия, которые сжались вокруг кольцом и разжиматься не планировали. – Заберу, если вернете, как было, – заявил Кериас, при этом продолжая крепко обнимать и откровенно забавляясь тем, что довел Амели до белого каления. Возможно, мне следовало и дальше молчать и слушать их препирательства, но я только представила себе повторение всех садистских процедур, и в душе похолодело. Ладонь взлетела вверх прежде, чем я задумалась, что собираюсь сделать, и легла на мужскую щеку, провела по ней, цепляясь за колючие щетинки, появившиеся за бессонную ночь, и замерла, когда сыщик опустил на меня взгляд. – Дорогой Кериас, – наверное, выражение его лица можно было описать, как изумленное, но мне сейчас не удавалось анализировать, – прошу, поедем домой. Я очень устала. И уткнулась головой ему в грудь, собираясь спать здесь и сейчас, если меня не повезут хоть куда-нибудь. Амели победно кашлянула, Кериас промолчал, а потом мои колени начали медленно подгибаться, а сама я завалилась на сыщика, и он быстро склонился и поднял меня на руки. Счастье какое! Мне больше не нужно стоять! Устроив голову на уже довольно привычном плече, закрыла глаза и перестала подавать признаки жизни. – Хорошо, мадам, – подвел итог всем препирательствам дознаватель. У меня и сил недостало посмотреть на Амели и убедиться, что сейчас хозяйка выглядела в высшей степени удовлетворенной, поскольку именно удовлетворение звучало в ее голосе, когда она ответила: – Природу не обманешь, милорд, если она дала потрясающие данные, их только нужно извлечь на свет и профессионально подчеркнуть. Мы будем счастливы видеть вас снова. Вся заказанная одежда будет доставлена по нужному адресу. Во дворец, позвольте уточнить? – В мой особняк, – голос сыщика звучал ровно и безэмоционально.