Я не стала дожидаться ни осмотра, ни заключения, стремительно направилась к двери, не оборачиваясь, чтобы спрятать от сосредоточившегося эскулапа свое пылающее лицо (сейчас еще мне поставит лихорадку), а из комнаты вышла, громко хлопнув дверью. Даже если у больного от стука голова треснет, совесть меня больше не побеспокоит. ГЛАВА 6 Вот же мастер играть словами и изворачивать фразы, – возмущалась я, протискиваясь сквозь заросли разросшегося сада. Сбежала сюда после того, как настырная горничная отловила меня возле двери Кериаса, потащила в спальню и заставила смыть маску с волос. Она говорила что-то про другие процедуры, а я клятвенно пообещала совсем немного прогуляться по саду и быстро вернуться. – Это логично и понятно любому другому, – попробовала я скопировать тон дознавателя, – отдать силу может тот, кто ее забрал. Да-да. Так-таки любой это понимает, буквально каждый день имея возможность пользоваться аккумулянтами. Уже не надо, Мышка! А ведь мог просто сказать: «Теперь нет смысла, поскольку лихорадка уже началась», – а он… наглец! Даром что родственник императора, у них вся семейка наглая. Ого! Возглас вырвался сам собой, когда обогнув низкорослые пушистые елочки, я вдруг оказалась на берегу озера. Круглая ровная чаша с зеркальной водой, в которой отражалось голубое небо. Водоем явно создавался искусственно и раньше его берег был вымощен камнем, а теперь сквозь него проросла трава, пробились колючие ползуны. Сад был очень красив, но почти непроходим, я изрядно оцарапалась о ветки, пока шла напролом, куда глаза глядят, желая отыскать укромный уголок. – А это что такое? – изучая берег, я увидела скрытые плющом стены старого здания. Разглядеть можно было только крышу круглого павильона, расположившегося у самой воды. Неплохой особняк отстроил Зверь в центре столицы. Такой приличный кусок земли с садом и озером имелся далеко не в каждом загородном доме. Перепрыгивая и переступая по камушкам, поскольку дорожка заросла так, что ее и видно не было, я добралась до павильона. Вблизи удалось различить оконные проемы и очертания двери. Я потянула за иссохшие лианы, ломая хрупкие ветки, обмотала снятым с головы тонким шарфом ладонь и принялась расчищать проход от упрямого плюща. Провозилась долго, но в результате глазам предстала старая деревянная дверь, и она оказалась не заперта. Покосившая створка была приотворена и намертво вросла в землю. Я дергала за ручку, пинала ногами, пытаясь расшатать, толкала плечом, а затем попробовала протиснуться в широкую щель, напирая изо всех сил, отчего старая деревяшка наконец-то поддалась и с жутким скрипом сдвинулась еще на несколько сантиметров. Этого хватило, чтобы оказаться внутри. Раньше из высоких окон озерного домика – от пола до потолка – открывался изумительный вид на воду и росшие по берегам деревья, а теперь плющ затянул помутневшие стекла и скрыл прелестную картину. Внутри было сумрачно, свет проникал через приотворенную дверь и через изумительный потолок. Купольный витраж с рамной конструкцией из латуни изгибался разноцветной полусферой. Правда, кусочки стекла потускнели и потемнели, годы оставили на них толстый слой серой пыли, а вездесущий плющ пробрался даже на крышу, но красоту и мастерство исполнения не могла скрыть даже грязь. Я прошла в центр пустой комнаты по вороху шуршащих листьев, остановилась под куполом, запрокинув голову, и попыталась рассмотреть рисунок. Судя по витражу, этот павильон был так же стар, как и сад, и прежний дом, в новом уже отсутствовала декоративная отделка стен и потолка и разноцветные окна – признак древности любого здания. Бойкие солнечные лучики просачивались сквозь отдельные стеклышки, создавая удивительную игру света – точно радужная дымка висела в воздухе. Это напомнило мне о найденном в библиотеке камне, чьи грани разбрасывали вокруг разноцветные блики. Я оставила его на столе, когда сбегала, решив, что сыщики сами найдут и изучат, а потом и вовсе позабыла про находку. Кериас тоже о ней не упоминал и не расспрашивал. Листья зашуршали по полу от порыва, заглянувшего в заброшенный дом, ветерка, я поежилась, сунула руки в карманы и хотела уже направиться к двери, когда пальцы вдруг сжались вокруг гладкой поверхности с неровными краями. Не веря себе, я вытащила кулак наружу, раскрыла ладонь и уставилась на камень, о котором только что вспомнила и который никак не мог оказаться в кармане нового платья от мадам Амели. – Быть такого не может! Но это было. Реальный камень холодил ладонь и разбрасывал вокруг разноцветные блики, и пока я наблюдала за этой игрой света, стала легонько кружиться голова. Внимание рассеивалось, мысли разбегались, глаза заболели от света переливающихся граней, а я все смотрела и смотрела. Видела, как радужная пыль, витавшая под стеклянным куполом, смешивается с искристым сиянием сверкающего на ладони кристалла. Невероятно красиво и завораживающе, особенно когда лучи света рассыпались разноцветными пайетками, закружившими в удивительном танце. К каждой частице прилеплялась другая по типу мозаики, и вокруг меня складывался замысловатый рисунок. И все быстрее, быстрее вращались они, выстраивая сверкающую стену, пока я не оказалась в центре удивительного радужного пространства. Голова перестала кружиться, а глаза больше не слезились, изо рта вырвалось облачко пара, но холода не ощущалось. Я приложила руки к стене напротив, она казалась хрустальной, и сквозь цветные прозрачные стеклышки проглядывали очертания комнаты, но невозможно было пройти насквозь и покинуть странное место. – Где я? – спросила пространство вокруг. – У меня в гостях, – ответило пространство. Я резко обернулась и также стремительно подалась назад, прилипнув лопатками к холодной поверхности. – Призрак! – Здравствуй, Миланта, – он улыбнулся, приветственно склонив голову. Улыбка была красивой и холодной. Сидя в центре этого странного места с приглушенно светящимися разноцветными стенами в круге света, но не солнечного, а снежно – белого, он рассматривал меня с отстраненным интересом. Белая одежда, белые волосы и бледная мраморная кожа, а глаза синие и тоже морозные. – Я хотел познакомиться с девушкой, увидевшей камень. Сколько книг я прочитала, от философских и научных трудов до приключенческих романов, но знания, и опыт, изложенные чужими словами, не подсказали, что можно сделать в эту минуту, оказавшись наедине с убийцей в каком-то радужном кубе. Героиня книги спросила бы смело и с достоинством: «Что это за камень? И что это за место?» А я ничего не хотела спрашивать, я хотела убежать, мне было страшно. Тот же ужас, что испытала однажды, когда он приходил за мной в памятную ночь. – Ты нашла его, – Призрак легко и плавно поднялся с сиденья, напоминавшего трон, свитый из нитей света, и шагнул в мою сторону. Стена за спиной не давала мне сдвинуться с места, а он продолжал приближаться, говоря, – это подарок. Он обладает очень большой силой и отныне принадлежит тебе. Крик тоже замер льдистым комком в груди, пока я наблюдала, как убийца подходит, сокращая расстояние между нами, и останавливается в одном шаге. Вытянул руку и коснулся моей щеки, мягко провел сверху вниз, а выражение его глаз оставалось все таким же отстраненным и изучающим, я же превратилась в ледяную статую. – Ты боишься меня, – и снова улыбнулся. Красивая улыбка, красивая и холодная. – Напрасный страх. Твои помыслы чисты и сердце свободно от чёрных намерений, душа и тело невинны, мне не за что наказывать тебя. Я не враг, Миланта. Вряд ли я восприняла даже половину того, о чем он хотел сказать. Оглядывалась затравленно по сторонам, видя кругом одну сверкающую стену и, пронизанный потоками белого света, воздух – бежать было некуда. Призрак протянул ко мне руки, и я вся сжалась напряженной пружиной, готовясь к тому, что сейчас из сверкающего пространства вдруг появится нож, а убийца лишь взял мои ладони. Бешеные удары сердца, отдававшиеся гулом в ушах, сменились размеренным стуком, рваное бурное дыхание выровнялось, а ходившие ходуном плечи опустились, сбросив с себя невидимый груз. Колоссальное напряжение отпустило и исчезло вместе со страхом. – Я не враг тебе, – повторил он, – не сейчас и не здесь. – Где, здесь? – прошептала, впервые решившись заговорить. – В другой реальности, – он повел рукой в сторону, обводя искрящиеся стены, – чью чистоту нельзя нарушить. – Зачем я вам? Пусть страх и тревога улеглись, точно по волшебству, но я была ещё очень далека от того, чтобы доверять словам человека, перерезавшего горло мэру на моих глазах. – Я хочу стать твоим другом. Позволишь? Большей растерянности ещё не доводилось испытывать. А можно ли отказаться, когда дружбу предлагает тот, кого называют неуловимым убийцей? Не будет ли глупейшей ошибкой дать отрицательный ответ мужчине, который с лёгкостью отыскал и заманил меня в сверкающий капкан? – Зачем? – спросила осторожно, боясь обидеть или разозлить решительным отказом. – Вам не хватает друзей? О, ляпнуть подобное было нереально глупо, но сверхглупостью стало бы закончить вопрос уточнением: «Вы их всех убили?» Слава всем высшим силам, оно не сорвалось с моего языка. – Тебе одиноко, тоскливо, страшно, даже защита того, кто оберегает тебя, не даёт ощущения безопасности, – проговорил Призрак, так странно сформулировав ответ. И вдруг провел пальцами вдоль моего плеча, точно подцепляя невидимые струны музыкального инструмента, и я услышала тихий звон, а вокруг тела голубым светом вспыхнула защита. – Что вы делаете? – я снова испугалась, – вы ее разрушаете? А если весь этот разговор лишь способ отвлечь? И сейчас он меня убьет, как только справится с охранкой Зверя? – Непросто разрушить защиту, связанную с силой дающего. Он убрал руку, а я снова ничего не поняла. – Грани тянут свое, – словно бы вздохнул Призрак, – приходи снова, Миланта, когда захочешь. Он отступил, а картинка поплыла и смазалась перед глазами. – Ой, – я медленно села, приложила ко лбу ладонь и огляделась. – Я что, упала? – поспешно ощупала голову в поисках шишки от удара, которая бы объяснила, как я оказалась лежащей на полу, если еще несколько секунд назад рассматривала красивый разноцветный потолок. – Наверное, засмотрелась и оступилась, – пояснила самой себе, пытаясь сообразить, на какое время потеряла сознание. Похоже, лишь на несколько секунд, поскольку голова болела не так, как могла бы, ударься я со всего маху о каменный пол. Встав и отряхнувшись, я одернула подол платья и направилась к двери, вдруг почувствовав, как сильно замерзла. И ведь не сказать чтобы внутри домика у озера было слишком свежо или морозно, однако мои руки оказались практически ледяными, пальцы подрагивали, а в груди поселился странный холод. Сложно объяснить, почему я не поспешила в собственную комнату или на кухню, не налила горячего чаю или молока с золотистым медом, чтобы согреться, а пошла прямиком к дознавателю. Для описания моих действий более или менее подходило слово: «Беспокойство». В теперешнем состоянии сыщика была и моя вина, а потому следовало узнать заключение доктора, ведь я убежала из дома, даже не поинтересовавшись, что, конечно же, странно для переживающей любовницы. В комнате Кериаса не было никого, кроме самого хозяина, и он крепко спал. Говоря себе, что подхожу с целью проверить температуру, я приблизилась к кровати и склонилась над Зверем. Не отдавая отчета в странности своего поведения, взяла лежавшие поверх покрывала расслабленные ладони и крепко их сжала. Удивительно, но пока я шла по парку, торопясь вернуться в дом, холод отступил, а быстрая ходьба согрела все тело, и только холодок в груди исчезать не спешил. Ладони Кериаса были широкими и жаркими, от них в мои пальцы перетекало тепло, растапливая льдинку, не дававшую свободно дышать. Я точно вырвалась на свободу из колючего плена и перевела дыхание, ощутив небывалую легкость. Улыбка скользнула на губы, а я открыла глаза и столкнулась с внимательным и изучающим взором проснувшегося мужчины. Мгновенно отшатнувшись от кровати, чуть было снова не оступилась и не растянулась на полу. – Ты очнулся? – спросила первое, что пришло в голову, ощущая при этом странное чувство вины. – Как интересно, Мышка, – протянул Кериас, не став пояснять очевидного, – а не хочешь поделиться, кто научил тебя забирать таким образом чужие силы? – он кивком головы указал на собственные руки и снова пристально на меня посмотрел. – Что? – услышав от Зверя подобную непонятную фразу, я отступила подальше. Возможно, он бредит? – Мышка, зачем же через ладони? Через поцелуй возьмется намного больше. – Я… – когда он заговорил про ладони, я наконец провела параллель между собственными действиями и его словами, но ведь никакого намерения брать энергию не было и в помине, – я просто замерзла, – попробовала объяснить ему то, что сделала. – Замерзла? – сыщик слегка прищурился и окинул меня взглядом с ног до головы. – Гуляла в саду, замерзла, а потом пришла сюда проверить, не прошла ли у тебя… вас температура. Взяла ваши ладони, а они оказались такими теплыми. Вот. – Моя прелесть просто замерзла, – в голосе главного имперского дознавателя появились бархатистые чарующие нотки, и он заботливо отогнул край одеяла, похлопав ладонью рядом с собой, – ложись сюда, согрею.