Правда, ответом Ириаден не удостоил, вместо этого схватил мою ладонь и провел ее по ткани лифа сверху вниз. Я ойкнула от сильнейшего желания отдернуть руку. Ощущение сотни маленьких иголок, впивающихся в кожу, нельзя назвать приятным. С ума сойти! Вот же Кериас с мадам изобретатели! Хотя это свойство платью наверняка придумал дознаватель, ведь он так старательно оглаживал меня во время проверки. Еще и скрыл эту деталь, чтобы император не заподозрил нас троих в сговоре. – Зная кузена, полагаю, в эту праздничную упаковку, – Ириаден ухватил кончиками пальцев тончайшее кружево и скомкал в кулаке, – он подсунул еще немало сюрпризов. Его глаза снова сузились, а потом император вновь прижал меня к себе, чтобы поцеловать, и в этот раз я не смогла сдержаться, дернулась и болезненно застонала, когда владыка прокусил губу. Он выпустил из чересчур крепких объятий, от которых трещали ребра, лишь затем, чтобы пройти к бюро из орехового дерева и взять с него инкрустированную перламутром шкатулку. Приложив пальцы к саднящим опухшим губам, я глубоко вдохнула, пытаясь удержать слезы, а повелитель уже поманил к себе. Внутренне содрогнувшись, покорно приблизилась и приняла в дрожащие ладони прямоугольную вещицу, при это император величественно произнес: – Передай Кериасу, я заметил сходство. Это мой подарок в обмен на его. И это тоже. В следующий момент пальцы императора пробежались по обнаженной коже рук, и меня точно огненной волной захлестнуло. Мигом перехватило дыхание, иссушило горло и задрожали колени. Глаза закрылись сами собой в ожидании еще одного поцелуя, и он последовал, такой же болезненный, как и предыдущий. Я ощущала во рту привкус собственной крови из истерзанных губ, но не могла ни взять себя в руки, ни обуздать дикого желания, от которого затрясло все тело. Император приник к моей шее и, показалось, прокусил кожу. Боль от ссадин и синяков, остававшихся после его прикосновений, совершенно не приводила в чувство, напротив, лихорадило еще сильнее. В какой-то момент голова попросту пошла кругом от силы испытываемых эмоций, зубы застучали точно от холода, в груди сдавило, а вся боль разом сосредоточилась в висках, раскалывая голову. Тьма заволокла сознание, я пошатнулась, потеряла опору под ногами и рухнула, не ударившись о мраморный пол лишь по той причине, что меня поймали, а далекий голос императора кому-то приказал: – Лекаря! Немедленно! ГЛАВА 8 Все же я не лишилась сознания, потому что слышала произносимые слова и не потеряла способности понимать чужую речь. – Ваше императорское величество, – незнакомый мужской баритон плавно заполнил пространство вокруг, мешаясь с тихим гулом в ушах. – С каких пор вам требуется столько времени, чтобы дойти до моих покоев? – Светлейший император, прошло всего… – Мне неинтересны оправдания. Приступайте к своим обязанностям, если не хотите поплатиться за собственную халатность. – Сию же секунду. Не опишете ли, что произошло с девушкой? – А вы потеряли способность видеть? Лечите! – Будет исполнено, разрешено ли мне применять… – Разрешено, чертов вы маг! – Да, ваше светлейшество. Но не могли бы вы положить девушку, на кровати лечить будет удобнее. Ириаден ничего не ответил, но через секунду я очутилась на мягкой перине. А потом ко мне прикоснулись чьи-то руки, и по телу побежало тепло. Боль, которая ощущалась на шее, губах, в руках, стала отступать, по мере того, как нарастало покалывание в местах, где оказались синяки и ссадины. Я не спешила открывать глаза и проверять, что делает маг, я вовсе отключилась от попыток мыслить и рассуждать, просто брала приятное тепло, устранявшее даже малейший дискомфорт. – Закончили? – послышался голос владыки. – Да, ваше императорское величество. – Тогда оградите меня от этих чертовых эмоций! – Прошу прощения? – Не принимайте растерянный вид! Или вы плохо рассмотрели, что я с ней сделал? – Оградить можно лишь будучи точно уверенным, что это чужие эмоции. Возможно, добавки к еде… – Это обычный шафиан! На этом слове в мозгу всплыли картинки из книг по редким растениям. Конечно, никто бы и не подумал усомниться, что для императора готовят самые лучшие повара из лучших продуктов, даже используют редкие приправы, но ведь шафиан в какой-то мере являлся афродизиаком, он усиливал физическое влечение. И одно дело, если человек принимал его регулярно и у него вырабатывался своего рода иммунитет, и совсем другое, когда его пробовали впервые. – Он, безусловно, безвреден, но на девушку оказал необычное воздействие, как и на вас. – Это ее кровь. – Простите? – Я прокусил ее губу до крови, ощутил вкус и после нахлынули эмоции. Теперь вы достаточно уверились, что они не мои? Это он ее хочет до безумия и теряет контроль. Доставайте ваши препараты. – Будет неприятно. – Кому-то после сегодняшней ночи будет неприятней вдвойне. После этих слов наступила тишина, нарушаемая только звоном склянок с вышеупомянутыми препаратами, а потом маг мягко произнес: – Все готово. Приступать? – Сперва отправим девушку домой, если ей уже лучше? – Определенно, – подтвердил лекарь и коснулся моего лба ладонью, вновь передавая приятное покалывающее тепло, и я поняла, что нет смысла притворяться дальше. Открыла глаза, увидела приятного седобородого старичка, который по-доброму мне улыбался, посмотрела в сторону, где стоял император, и вздрогнула, встретив его полный желания взгляд. Хлопок в ладоши, и в комнату заглянула охрана. – Проводите леди обратной дорогой, – велел владыка, не отрывая от меня взора. И пока поднималась с кровати и шла к двери, этот требовательный голодный взгляд неотрывно следовал за мной, отчего ужасно хотелось припустить со всех ног, но пришлось у двери развернуться, поклониться императору и поблагодарить старичка, и только после этого поспешно покинуть королевские апартаменты. Охранники проводили меня лишь до дверей, а дальше вновь вела пустынными коридорами знакомая старушка, и снова комната с витражными окнами, где она оставила меня дожидаться других провожатых. Набрав в грудь воздуха, я прислонилась лбом к холодному стеклу. Перед глазами расплывались разноцветные стеклышки, сливаясь в одну радужную картинку, напомнившую о найденном когда-то странном камне. Протяжно выдохнув, я отстранилась, сжала в кулаки ладони и охнула, вновь раскрывая правую, на которой сверкал неровными гранями угловатый кристалл. Как…? Вопрос не успел оформиться до конца в моем сознании, когда вокруг ослепительным роем закружились разноцветные частицы, складываясь в сверкающие стены. Один миг, равный судорожному вдоху, и я оказалась за переливающимися гранями. – Здравствуй, Миланта, – улыбнулся мне Призрак, и я все вспомнила. – Вы… – в этот раз страха не было, только волнение, которое потихоньку гасло под воздействием удивительного холода, царящего по эту сторону сверкающих стен. Он не причинял мне боли, не щипал чувствительную кожу, как обычный мороз, а, напротив, забирал все тревоги и переживания, оставляя чудесное ощущение покоя. В этот раз даже улыбка Призрака не казалась холодной. – Я рад видеть тебя снова, – сказал мне хозяин радужных граней, взмахнул рукой, и справа от меня из лучей холодного света сплелся еще один «трон». Я села, сложив на коленях руки, прислушиваясь к собственным ощущениям: голову не сдавливало, томительное чувство в груди отступило, а тело больше не дрожало в ознобе после испытанного потрясения. – Вы наблюдали за мной все это время? – Нет, – покачал головой Призрак. – Как же вы пришли? – Ты позвала. Каждый раз, как ты активируешь камень, я получаю твой зов. – Я не помнила ни о вас, ни о камне. – Можешь говорить мне «ты», Миланта. Пока ты сопротивляешься, обе реальности не могут слиться в твоем сознании воедино, одна в твоих мыслях постоянно, вторую ты помнишь на уровне подсознания, но не хочешь принимать ее. – Я не знаю, что произойдёт, если приму. С Призраком легко было разговаривать, и он слушал внимательно. Я не ощущала отголосков гнева, попыток подавить мою волю, столь свободно я беседовала лишь с отцом. – Мой дар даст тебе ответы на вопросы, возможность переходить из одной реальности в другую, когда пожелаешь. – Такое возможно?