По поводу того, что утром пришлось вытаскивать гвозди из моей двери, прежде чем выпустить возлюбленную дознавателя на волю, горничная промолчала, только промолвила нечто вроде: «Милорд так заботится о вашей безопасности». Вот девочка мадам Амели ни за что бы не упустила случая поинтересоваться подробностями столь эксцентричного поступка. Кажется, Кериас счел необходимым избавиться ото всех чересчур болтливых особ в своем доме и оставить тех, кто не будет распространяться относительно причуд хозяина. Самое обидное, до малой столовой, в которой обычно накрывали на стол, я так и не дошла. И не потому, что кто-то помешал, а из-за собственного неуемного любопытства. Я спускалась по лестнице, когда на первом этаже, возле перил, заметила фигуру в плаше. Она стремительно шагала за слугой, который говорил: «Милорд ждет вас в кабинете». Оказавшись внизу, обнаружила, что посетителя и след простыл, зато слуга уже возвращался назад к своему посту возле входной двери. Я бы не подумала интересоваться гостями Кериаса, если бы не бледность и явная нервозность, проявившиеся на лице обычно невозмутимого Авилора. За время, что провела в доме дознавателя, я почти никогда не видела этого молодого служащего в волнении. По этой причине и уточнила: – Что-то случилось, Авилор? – Госпожа, – низко поклонился он, – все в полном порядке, извините, если встревожил, – он немного замялся, оглянулся и нервно вытер пот со лба. – Я всегда так реагирую на предсказателей. Они – потомки магов, в их присутствии прямо дрожь по телу. – Предсказателей? – Мадам Памфи, предсказательница его императорского величества Ириадена, – почти шепотом промолвил слуга, а потом снова поклонился и поспешил к дверям. Я задумчиво остановилась возле лестницы, размышляя, что известной на всю империю особе понадобилось в этом доме. Прежде слышала, будто она живет затворницей и на людях почти не появляется, а уж о том, чтобы самой посещать простых смертных и говорить не стоило. Хотя последнее утверждение вряд ли можно было отнести к Кериасу. И ужасно захотелось узнать, что сейчас происходит в кабинете. Я присела на ступеньки, раздумывая, сразу ли Зверь меня почует, если решу подкрасться к двери и подслушать. А вдруг дело каким-то образом касается моего будущего? Что если Кериас позвал Матильду Памфи предсказать ему исход этого жуткого противостояния с Призраком, а она ему ответит? Мне необходимо было узнать. Я хотела услышать их разговор любым способом! Поплывшая перед глазами радужная пыль на миг отвлекла, и я потрясенно наблюдала, как размывается вид просторного холла, теряясь за полупрозрачными неровными стенами. Я сидела теперь на ступеньках, сплетенных из холодного белого света, а на ладони покоился угловатый искрящийся камень. В этом странном пространстве я была одна, и хотя почти тотчас же подскочила, напряженно осматриваясь, хозяин радужных граней так и не появился. Память об иной реальности вернулась лишь сейчас, когда я очутилась внутри. Неужели сама призвала ее? Изо рта вырвалось облачко пара, а стены слегка покачивались, словно состояли из дивой материи, плавно перетекавшей из одного цвета в другой, подобно струящейся по камням воде. На секунду почудилось, что материя эта живая, обладающая собственной силой. Подчинялась ли чужая энергия мне, можно было выяснить лишь одним способом. – Я хочу узнать, что происходит в кабинете Кериаса, – громко проговорила, зажмурившись на миг и пытаясь сконцентрироваться на этом желании. Когда открыла глаза, интерьер за разноцветной стеной сменился. По ту сторону находилась другая комната, за столом сидел темноволосый мужчина, а в кресле напротив – скинувшая с головы капюшон пожилая женщина. Ее волосы напоминали по цвету выбеленную пряжу, морщины пересекали высокий лоб и собирались в лучики возле темно-зеленых глаз. Я шагнула вперед, и одна из стен исчезла, впуская меня внутрь комнаты. Остановившись за плечом Кериаса, на всякий случай коснулась кончиками пальцев его волос, но рука пошла сквозь тело дознавателя, а он никак не отреагировал на мое присутствие. Выдохнув, сосредоточила все внимание на собеседнице Зверя. – Считаешь, я зря трачу время? – говорила она меж тем, и чистый звонкий голос совсем не сочетался с внешностью невзрачной старушки. – Я не просил тебя приходить. – Иного способа увидеться не было. – Матильда, мне не нужны твои предсказания. – Лишь оттого, что тебе неведомы новые знания, открытые мне высшими силами. – Послушай, – Керис положил ладони на стол и слегка склонился вперед, – нет смысла рассказывать. Вспомни, что я говорил о твоих прежних предсказаниях. – Это невозможно. – Да. – Я помню. – Тогда что ты здесь делаешь? – Кериас, я никогда не ошибаюсь в своих видениях. – Ну хорошо, – дознаватель хлопнул ладонями по столу так неожиданно, что я даже вздрогнула, – раз настаиваешь на этом, говори, я слушаю. – В твоей жизни появилась девушка. – До тебя дошли слухи? – изломил бровь сыщик. – Я видела ее, когда в последний раз бросала карты. Тихая, замкнутая, совершенно беззащитная с виду. Она погубит тебя, Кериас. На этот странный выпад, из-за которого я пораженно затаила дыхание, сыщик совсем не отреагировал. – Если не избавишься от девушки сейчас, то, пытаясь защитить ее, сам погибнешь. Матильда откинулась на спинку кресла, крепко сцепила перед собой руки в замок и не сводила глаз с невозмутимого мужчины напротив. – И? – был единственный ответ, которого она дождалась. – Ты не должен умереть. Ты единственная надежда великого рода. Я уже говорила об этом. Сейчас две линии судьбы пересеклись, одна прямиком ведет к престолу, к тому, чтобы стать великим императором, а вторая – к смерти. Отпусти девушку. – Тогда ее убьет Призрак, разве нет? – Он существо, не принадлежащее нашему миру, ты напрасно поставил своей целью поймать его. Человеку не под силу с ним совладать. А девушка уже попала под его влияние, дороги назад нет, зато у тебя есть шанс остановиться. Ты последний представитель рода Монтсеррат и обязан принять власть. – Матильда, это бред! – Мои видения… – Я знаю, всегда сбываются, – оборвал предсказательницу Кериас, – но не я последний, ты забыла о моем брате? – Карты предрекали величие сильнейшему. А в тебе есть сила. – И в Ириадене. – В нем сильнее гордыня. – Я его защитник и не могу нарушить клятвы, и ты все знаешь об этом проклятом сумасшествии. Ненормальный император не может править страной. Что на этот счет говорят тебе карты? – Они лишь открывают будущее, но не дают пояснений того, что и как произойдет. Кериас ничего не ответил на ее последние слова, и Матильда продолжила: – Отошли девушку. Судьба дает тебе выбор. Задумайся об этом, вспомни о миллионах других людей, о том, что империя захлебнется в крови, когда последний представитель рода погибнет. Мужчина молча склонил голову и запустил пальцы в волосы, я слышала, как он вздохнул, а потом снова поднял глаза на предсказательницу, собираясь озвучить свое решение, и в следующий момент передо мной вновь выросла радужная грань. – Нет! Не сейчас. – Я протянула руку, пытаясь оттолкнуть ее с дороги и снова вернуться в кабинет, а вместо этого вдруг качнулась вперед и упала на холодный мраморный пол холла, слетев со ступеньки. И самое ужасное, я ощущала себя совершенно обессиленной. На мое счастье, лестница делала изгиб в сторону стены, и потому площадка у ее подножия была скрыта со стороны входа. Меня не заметили покинувшие кабинет Кериас с предсказательницей. Я даже не представляю, как принялась бы объяснять, почему лежу на мраморном полу. Зато короткая передышка оказалась весьма кстати. Мне достало сил вползти на ступеньку и, держась за перила, вновь принять сидячее положение. Когда проводивший мадам Памфи Кериас стремительно дошагал до лестницы, собираясь взбежать наверх, я встретила его совершенно невозмутимо и даже приветствовала вежливой улыбкой: – Доброе утро. Ни выражением лица, ни тоном голоса я не выдала того, о чем успела услышать, и подозрений относительно своей будущей судьбы. Будут ли от меня избавляться самым радикальным способом или передадут в полное владение императора? Радужный кристалл лежал в кармане платья, даря чувство спокойствия и удивительной уверенности в собственных силах, чего я никогда не ощущала прежде. Теперь у меня тоже был какой-то козырь в этой неравной схватке, оставалось только разобраться в свойствах камня и понять, как смогу использовать его дальше, чтобы избежать участи бесправной игрушки. Да, теперь я помнила обе реальности, как и обещал Призрак. – Миланта, – Кериас присел на корточки, вглядываясь в мое лицо. Вопроса о том, почему сижу здесь, а не нахожусь, например, в комнате, я дожидаться не стала. Объяснила все дознавателю раньше, чем он успел спросить. – Я спустилась пообедать, но внезапно ощутила слабость. – Это у тебя реакция на шафиан? – нахмурил брови Зверь. – Прошу прощения, – мой голос прозвучал достаточно холодно и невозмутимо, – но если для членов императорской семьи подобная изысканная приправа считается обычной, то я не имела радости употреблять ее в пищу каждый день. – Я знаю, Мышка, – также спокойно ответил Кериас, – не стоит кусаться. Он хотел взять мои ладони, но я отдернула руки и вообще отклонилась подальше. – Я отвлекаю вас от важных дел. Вы, кажется, шли наверх. – Шел, чтобы затем поехать на работу. – Работаете и днем, и ночью. Всегда на страже покоя и защиты его императорского величества, – равнодушно отметила я и прислонилась головой к перилам. Кериас молча отстранился и, больше не спрашивая ни о чем, ушел, а через минуту ко мне спустился слуга и, поклонившись, поинтересовался, не желаю ли подняться в комнату. – Я желаю в столовую, поскольку ещё не обедала, – ответила на его вопрос, а потом с его помощью встала на ноги. В столовую добрела только потому, что слуга придерживал за плечи, не давая упасть. Устроившись на стуле, я обессиленно уронила руки на стол и прикрыла глаза. Мне требовались еда и силы, а ещё план дальнейших действий. – Так отчего тебе стало плохо? – долетел от двери мужской голос. – Моральные потрясения, голод и ночное бодрствование не способствуют активности, – мой голос звучал ровно, – у меня закружилась голова. – Это снова цитата из какой-нибудь книги о здоровом образе жизни? – Весьма верная, замечу.