— Не забыл! — презрительно бросил он, мельком взглянув на нее. Все его внимание было направлено на меня. — Я на тебе из-за квартиры и женился! — Из-за квартиры? — мир для меня перевернулся с ног на голову. — Из-за чего же еще? Ты себя в зеркало видела? На голове вместо волос крашеная швабра! Глаза какого-то непонятного мутного цвета! — Макс едва не сплюнул. Повисла неловкая, мучительная тишина, изредка нарушаемая раскатами грома. — Тебе лучше уйти, Максим, — рискнула первой нарушить молчание, не глядя ни на мужа, ни на подругу. — Ключи и документы! — твердо сказал он и почему-то попятился, прижался спиной к двери, застыл, только заиграли желваки на его лице. — В суд пойдешь? — будто невзначай, рассматривая свои накрашенные ногти, полюбопытствовала Надя. — Да! — с мрачной решимостью отозвался он, и всего одно-единственное слово стало для меня определяющим. Еще пару минут назад я пыталась разобраться в том, что происходит, соображала: «А не снится ли мне кошмар? — но сейчас четко поняла — муж меня бросил! Да, стоит признать, Макс уходит от меня, сказав мало приятного на прощание. Вот только и я больше молчать не собираюсь. Что он просит?» — Прости, любимый, но произошедшее сегодня выбило меня из привычной колеи. Мерещится всякая чушь, со слухом тоже, похоже, серьезные проблемы! Повтори, пожалуйста, что ты просишь? Макс отодвинулся от двери, выпрямился, вскинул голову и отрывисто произнес: — Дура, мне нужны ключи от машины, которую нам на свадьбу подарили, и документы на эту двушку! Вспомни, ты ее в браке приватизировала, читай — купила! Пора делить совместно нажитое имущество! Отвернулась, чтобы скрыть злые слезы, столь не вовремя оросившие щеки, и сделала вид, что выполняю его требование. По пути, уговаривая себя не срываться, спросила: — Выходит, тебе нужна была моя квартира? — и сама ответила. — Конечно, теперь ясно, почему ты так старательно уговаривал и меня, и мою маму! Рада, что хотя бы одна из нас нашла свое счастье! — Радуйся, пока есть такая возможность! — со злостью прошипел Макс. — Вы обе ненормальные! Ее новый муж тоже скоро все поймет! — усмехнулся, что-то прошептал, я не слышала. Завернула за угол, перевела дыхание, мне не хватало воздуха, было полное ощущение, что пробежала четыреста метров на стадионе на время. Помню, после таких нагрузок падала на траву, в ушах звенело, зубы болели, руки-ноги отваливались. Жаль, сейчас некогда отдыхать. Стиснула кулаки, приказывая себе успокоиться. Скоро наступит ночь, и моя подушка станет мокрой от слез, но сейчас не пролью ни одной. Вытерла щеки тыльной стороной ладони, осмотрелась. Документы? Ключи? Окей, Макс, ты получишь то, что тебе причитается! Заглянула, но не в ящик стола, где хранились документы, а в кладовую. — Пошел вон! — голос дрожал, но я была настроена решительно. Крепко, до боли в обожженной руке сжимая ручку швабры, готовая ударить, выплеснуть свой гнев. — Ты это мне? — кажется, Макс удивился, но разговаривать мне больше не хотелось. Это моя квартира, и здесь хозяйкой являюсь я! Выдвинулась вперед! Надюшка одобрительно кивнула и подняла вверх большой палец, показывая, что полностью одобряет мои действия. Мужчина не сдвинулся с места, и я размахнулась, нанося удар, вложив в него все свои силы. Макс успел отскочить, а жаль — с удовольствием бы огрела его по спине. Пластик, ударившись о железную дверь, раскололся, а осмелевший муженек, наконец-то, прошел в квартиру. — Эй, рыжуля, ты чего? — широко раскрыл свои бесстыжие зеленые глаза. — По-шел вон! — снова по слогам проговорила я, чтобы лучше дошло, и бросилась в атаку. Макс завопил: — Ненормальная! Истеричка! — и кинулся к двери, распахнул ее, тяжело дыша, добавил. — Встретимся в суде! — Чтоб ты сдох! — в сердцах пожелала я, настигая негодяя, но ударив только по закрывшейся створке. — Сволочь! Гад! — ручка швабры переломилась надвое. — Еще какой! — сочувственно вздохнула Надя. Я без сил опустилась на пол, сломанное «оружие» упало. — Лизка, ты чего? — Надюшка подбежала ко мне, заботливо заглядывая в лицо. — Тебе плохо? Принести водички? — Теперь точно все… — я было протянула руку к медальону, но замерла, глядя в одну точку, ничего не видя вокруг. — Не-а, — помотала головой подруга, — это не все! — хмыкнула с досадой. — Гад верно рассчитал! — подумала. — Водой здесь не обойдемся! — побежала на кухню, на ходу придерживая полотенце. Мне вставать не хотелось, но отрывать задницу от пола пришлось. Обещала найти одежду для подруги! Взгляд упал на оставленные Максом сумки, и их не забрал. Значит, вернется! Что-то щелкнуло в голове, твердо постановила: — Ну, уж нет! И на порог не пущу! Ярость придала сил, и я, позабыв обо всем, схватила ношу и выбежала в подъезд. Муж успел выйти на улицу, под дождь. Я выскочила следом, громко хлопая дверью подъезда. Он оглянулся, на мгновение оторвавшись от телефона. Отступил. Ранние сумерки опустились на улицы нашего города. Свет зажженных фонарей отражался в лужах, и в одной из них стоял Макс. Я замерла в другой. — Чего тебе? — неласково буркнул он, и мое желание расставить все точки над «i» разом испарилось. Ветер, растрепавший волосы, оказался довольно прохладным, но именно его дыхания мне не хватало, чтобы остыть. Без слов поставила сумки на мокрый асфальт и тихо сказала: — Вот. Уходи. Не возвращайся. По-хорошему надо было бы сразу уйти, но не справилась с эмоциями. Хотелось запомнить его лицо навсегда, и в этот момент я никому, в том числе и самой себе, не смогла бы уверенно объяснить — зачем делаю это. Макс не стал искушать судьбу, быстро поднял сумки и побрел прочь со двора. Как бы написали в дешевом романе: «И дождь быстро смыл его следы!» — Очень поэтично, — с мрачным удовлетворением шепнула я и тотчас вынуждена была прикрыть рот. Какой-то недоумок на черном автомобиле промчался мимо на бешеной скорости, окатив меня с ног до головы. — Дебил! — пробормотала, пытаясь оглядеться. Номер, разумеется, не рассмотрела. Да и машину толком тоже не видела, нечто угрожающее, отполированное, черное. Интересно, что ОНО делало в нашем дворе? На таких простые смертные, в число которых вхожу я и мои соседи, не ездят. Плюнула на все — в конце концов, ледяной душ вполне логичное завершение сегодняшнего дурного дня. — Оу! — встретив меня на пороге, Надюша широко распахнула свои синие глаза. Расспрашивать не стала, только произнесла. — Оки! Я порылась в твоем холодильнике и ничего путного не нашла! Поэтому готова сбегать до супермаркета, если ты великодушно предоставишь мне одежду! — Там, — указала ей на шкаф-купе в гостиной. — Бери, что понравится! — предложила и поняла, что если срочно не выпью, точнее не напьюсь, сойду с ума. Выход видела один, поэтому направилась в спальню. Здесь в самом нижнем ящике комода хранились два подарка. Пришла пора их распить. — За твое счастье! — провозгласила Надя, увидев, что я принесла на кухню. Она уже сидела за столом, заплетая длинные темные волосы в косу. Я, не отвечая, поставила бутылку на самый край и огляделась, пытаясь отыскать то, чем можно ее открыть. — Выпьем, и тебе сразу же станет легче! Проверено! — убежденно защебетала подруга. — Я два раза разводилась! — Ага! — с усмешкой кивнула я. — Только это ты уходила, а не от тебя! — Это не отменяет того, что я дважды разведенная женщина! — А по виду и не скажешь! — я попыталась пошутить, несмотря на реалии сегодняшнего дня. — Приму за комплимент! — Надин не поленилась согнуться в шутовском поклоне, а я вспомнила, где лежит штопор. Резко метнулась в сторону шкафчика и толкнула стол, на который до этого опиралась. Бутылка от моего неосторожного движения соскользнула на пол. По серой плитке растеклось красное пятно, в котором блестели, точно непролитые слезы, осколки. — Твою же мать! — высказала свое мнение подруга. — Да что за день такой?! — эмоционально топнула ногой и присела, рассматривая, что натворила. — Бывает! — неунывающая Надюшка оказалась напротив. Хмыкнула. — А название пророческим оказалось! — Помнишь? — сердце терзала боль, но я старательно гнала ее прочь, запрещая себе рыдать. — Конечно! Твоя заграничная тетушка подарила парочку таких бутылочек на свадьбу! — умолкла, не досказав, но я продолжила: — И я загадала, что мы разопьем их в годовщину! Жаль… — Может, оно к лучшему? — Надин выразительно взглянула на меня. Вздохнула, не замечая ответной реакции. Поднялась. Я последовала ее примеру, и пока Надя хозяйничала в кладовке, принесла и открыла вторую бутылку вина с говорящим названием «Разбитые грезы». Сестра моей мамы Елена, или как она саму себя именовала Элен, вышедшая замуж за иностранца и живущая теперь в Будапеште, презентовала мне две бутылки своего любимого напитка. — За разведенок! — подняла бокал, осушила до дна. — За свободных женщин! — опровергла подруга, распробовала. — М-м-м… вкусно! — не удержалась, выпила без остатка. Пятно на полу медленно подсыхало, швабра и ведро стояли рядом, мы выпивали. — Не тот фен-шуй! — опомнилась я, вставая со стула.