– Хочешь сесть за руль? – спросил он неожиданно. – За руль? – Ну да. Повести машину. – Но я не могу. Я никогда не ездила по таким снегам, да и внедорожник никогда не водила. – Да брось ты! Попробуй, – предложил он грубовато. Она с сомнением покачала головой. Он отреагировал на ее нерешительность тем, что остановился посреди этой заснеженной пустыни и заглушил мотор. Дорога осталась далеко позади, а до гор, которые, судя по всему, и являлись их целью, расстояние было и того больше. – Теперь твоя очередь. С этими словами он вылез из внедорожника, обошел его и открыл пассажирскую дверцу. – Садись за руль. Я же обещал тебе приключение, забыла? Это проще простого. Она скрепя сердце вышла из машины и, стараясь не увязнуть в снегу, обошла ее, затем уселась за руль. У внедорожника была привычная ей ручная коробка передач. Она повернула ключ в замке зажигания, включила первую скорость и осторожно тронулась с места, прокладывая путь через толщу снега. – Можно и побыстрее, – сказал он. Она несмело переключилась на вторую скорость, немного сильнее нажимая на педаль газа. – Возьми правее – там легче проехать, – наставлял он, вглядываясь в нечеткую картинку навигатора перед лобовым стеклом. – Теперь прибавь газу! Нам нужно объехать эти кочки. Она круто свернула вправо. Возможности для маневра были ограниченны, и на мгновение ей показалось, что она не впишется в поворот и внедорожник опрокинется. Сердце бешено колотилось. – На эти чертовы кочки лучше не нарываться – можно и застрять, – добавил он в качестве объяснения. Потом он снова взглянул на навигатор. – Сейчас ты переезжаешь через реку, – усмехнулся он. – Через реку? Здесь под снегом река? Сердце снова застучало у нее в груди. – Конечно, здесь кругом замерзшая вода. – А это не опасно? – Ну… Будем надеяться, что лед под нами не расколется! Она непроизвольно сжала руль. Его слова и последовавший за ними смешок повергли ее в шок. XVIII Фермерский дом располагался у горного склона на юго-восточном побережье. Перед ним простирался бескрайний песчаный пляж. Других домов в этом захолустье почти не было, но красота окружающего пейзажа была неоспоримой. Молодая женщина, держа дочь за руку, стояла на ведущей к дому тропинке, откуда открывался великолепный вид на горы, море и разделявшую их песчаную равнину. Женщина оказалась в этом глухом краю впервые, и именно здесь ей суждено было расстаться со своей дочерью, передав на воспитание чужим людям. Несмотря на ее отважные усилия сдержать слезы, отец, очевидно, почувствовал ее смятение. Он приложил все усилия, чтобы представить супругов в лучшем свете, рассказывая об их щедрости и делая упор на то, как полезно будет для здоровья ее дочери расти на лоне природы и дышать свежим морским воздухом. Девочка быстро приспособится к новым условиям, поскольку менять среду ей не впервой. Конечно, поначалу ей будет нелегко, но лучше покончить с этим раз и навсегда. Поскольку ни у кого из них не было достаточных средств на содержание девочки, в столице ее ожидало безрадостное существование и нескончаемые тяготы, которые отразились бы на ее развитии самым скверным образом. Она была достойна лучшего. Ни мать, ни дедушка не упоминали вслух о том, что супружеская пара предложила возместить им все затраты, которые они понесли в связи с уходом за ребенком. Затраты эти, рассчитанные довольно нетривиальным способом, были несоизмеримо меньше обещанной компенсации. Они оба понимали, что, по сути, продают девочку, хотя никто из них не решался облечь этот факт в слова. Сумма, которую им посулили, была настолько крупной, что могла значительно облегчить им жизнь. Но мать девочки решила, что к этим деньгам она никогда не прикоснется. Пусть дедушка поступает с ними, как ему заблагорассудится, – например, вернет долги. Однако, как бы молодая женщина ни пыталась себя обмануть, она прекрасно понимала, что от ситуации выигрывает и она сама, по крайней мере, пока живет у родителей. Она стояла поодаль, крепко держа дочь за руку, в то время как дедушка медленным шагом направился к дому. Хозяева их уже наверняка ждали – кто-то случайный вряд ли мог оказаться в этой глуши. Мать заметила, что девочка слегка дрожит – возможно, из-за порывистого ветра с гор, хотя день стоял теплый и солнечный. А возможно, малышка почувствовала, что в ее жизни грядут большие и страшные перемены. «Как же я могла пойти на такое?» – снова и снова спрашивала себя женщина, следуя за своим отцом. Она взяла дочь на руки и крепко прижала ее к себе, пытаясь защитить от холода и страха. Они долго добирались сюда – сначала самолетом, а потом на машине. В аэропорт за ними приехал молодой парень, который, видимо, работал у супругов. Он все еще сидел в машине, явно соблюдая предписание не путаться под ногами, пока будут вестись разговоры на столь деликатную тему. Дверь открыл мужчина зрелого возраста, который их тепло поприветствовал. Была определенная ирония в том, что бабушке, несомненно являвшейся главным инициатором этого события, так и не хватило смелости поехать вместе с ними. Теперь пути назад не было. По щекам матери потекли слезы, и, глядя на нее, стала всхлипывать и девочка. Однако мужчины, которые были старыми знакомыми, продолжали разговор, посматривая на мать и дочь. Последние в этой важной партии играли роль пешек. Молодая женщина почувствовала, как быстро в ее объятиях девочка успокоилась и задышала ровнее. Наконец отец подозвал их и попросил зайти в дом. Она сделала несколько шагов, но сомнения с новой силой навалились на нее, и она замерла на месте. На пороге появилась хозяйка дома. Вместе с мужем они улыбались приветливо, но не совсем искренне, будто только для того, чтобы завоевать симпатии молодой женщины. Ей совсем не хотелось заходить в их дом, а уж тем более оставлять им свою маленькую Хюльду. – Я поеду домой, – промолвила она наконец таким твердым тоном, что даже сама удивилась. Глядя на нее, отец поначалу будто дара речи лишился. – Я поеду домой, – повторила она, – и Хюльда поедет со мной. Тогда отец приблизился к ним и, обняв обеих, сказал: – Да будет так – это твое решение. Он улыбнулся. Молодая женщина еще крепче прижала к себе дочь в полной готовности никогда больше ее не отпускать. XIX Хюльда уже несколько минут сидела в своей машине перед полицейским участком, не решаясь в него войти. Ее тревожил предстоящий разговор с Магнусом. Вообще-то, она ни о чем не жалела. Решение подробнее выяснить обстоятельства гибели Елены было верным, и Хюльда не собиралась так просто отказываться от расследования. И побеседовать с Ауки тоже было необходимо, хотя она, вероятно, могла бы действовать и осмотрительнее, подготовившись к встрече с ним более тщательно. Но тут, конечно, Хюльда руководствовалась временны́ми рамками, в которые ее поставили. Ее рука потянулась к телефону, и она набрала номер Пьетюра. Он ответил сразу же. – Хюльда, дорогая, – его голос звучал радостно, – я ждал твоего звонка. Пьетюр, казалось, всегда пребывал в хорошем настроении и был готов к общению. Он ей действительно нравился – а как могло быть иначе? – Да что ты? – выпалила она и тут же пожалела, что ответила не совсем учтиво. Но это было скорее реакцией на неожиданное признание Пьетюра, чем нарочитой невежливостью. – Да, я подумал, не встретиться ли нам сегодня вечером? Хотел пригласить тебя к себе на ужин. – С удовольствием, – сказала Хюльда, на секунду забыв о том, что время ужина давно прошло. Несмотря на поздний час, на улице было еще светло. – Я имею в виду… это было бы замечательно, но… – Мы все успеем – я начну готовить прямо сейчас. У меня есть отличное каре ягненка – пока ты доедешь, я как раз поджарю его на гриле. – Потом он добавил: – Ты ведь еще не ела? – Нет-нет, – солгала она. Но ведь хот-дог и правда вряд ли можно считать ужином. – Приеду с удовольствием. Хюльда заметила, что у нее одышка, – видимо, нервничает из-за предстоящей беседы с Магнусом. Лишь бы Пьетюр не обратил на это внимания и не стал бы задавать неловких вопросов. При мысли о встрече с ним у нее потеплело на душе. Она испытывала потребность выговориться, рассказать кому-нибудь о деле Елены и о своем уходе из полиции. А Пьетюру ей нужно было сказать и еще кое-что. – Отлично. Значит, ты едешь? Сколько времени тебе нужно на дорогу? – Мне придется сначала зайти в участок. Ненадолго. По крайней мере, так она надеялась. Коридор, ведущий к кабинету Магнуса, никогда не казался ей таким длинным. Дверь была открыта. Не успела Хюльда поднять руку, чтобы постучать по стеклу, сообщая Магнусу о своем присутствии, как последний поднял глаза. Она сразу поняла, что разговор предстоит тяжелый. Магнус смотрел на нее, нахмурив брови, и она почти не сомневалась, что он пришел в свой рабочий кабинет в этот прекрасный весенний вечер исключительно из-за нее. Ну и что же она натворила? Ей следовало получить официальное разрешение на повторное расследование? А может, на нее пожаловался Ауки? Хюльда вполне могла себе представить, что у такого человека, как он, есть влиятельные друзья на высоких постах. – Садитесь, – рявкнул Магнус. В обычных обстоятельствах такой тон ее бы оскорбил, но сейчас она испытывала только сильную тревогу. Опустившись на стул напротив Магнуса, она, не произнося ни слова, ждала продолжения.