– Абсолютно верно. Только Феофанов жил на сто лет раньше. Тогда никто так не писал. – Вот и ему не нужно было выпендриваться. Творил бы в духе своего времени и не задавал загадок потомкам. А в клуб мы все-таки пойдем. – Что там нужно делать? Танцевать? – Если захочешь. – Я не люблю танцевать. – Ну и не танцуй. Смотри развлекательную программу. – Это стриптиз, что ли? – Почему обязательно стриптиз? Слушай, ты как наши тетки из Козлянска! В постели такое творят – волосы зашевелятся, а по телику голую бабу увидят – и нос воротят. – Откуда ты знаешь, что творят в постели козлянские тетки? – Лена ткнула Дениса кулаком в бок. – Знаю. – Он щелкнул пультом и выключил телевизор. Слегка переместил ее голову на своем плече. – Так удобнее. – Хорошо. – Она прикрыла глаза, слушая его дыхание, тихое и ровное. В клуб так в клуб. Куда угодно, лишь бы скрыться от себя самой, не чувствовать, как ты одинока на этом свете, до жути, до крика, до комка в горле. Лишь бы слышать, что рядом кто-то дышит… Глава 6 Утром Лена проснулась первой. Приняла душ, приготовила завтрак. Денис все спал и спал. «Точь-в-точь как Ритка», – с добродушной усмешкой подумала Лена. Ее девчонки были совершенно разными. Валюшка вскакивала как штык, едва за окнами начинало светать. Она была такой с самого рожденья: грудничком не давала Лене и Виктору понежиться в постели, громко требуя внимания, смены мокрых пеленок и молока. Привыкнуть к этому было тяжело, особенно после флегматичной, спокойной как удав Ритки. Та запросто могла пропустить кормление, чуть позже с трудом вставала в детский садик, а уж в школьные годы требовались неимоверные усилия, чтобы разбудить ее. Обычно Лена первой поднимала Валюшку, кормила ее завтраком, а уж потом принималась за старшую дочь. Ритка со сна стонала, ругалась, брыкалась. Иногда Виктору надоедало слушать бесконечные уговоры и увещевания, он врывался в детскую со стаканом холодной воды и выплескивал ее Ритке за шиворот. Такое, правда, случалось нечасто, зато потом, в течение недели, Ритка вскакивала на уроки по первому звонку будильника. В выходные на нее попросту махали рукой – она могла дрыхнуть до полудня, а то и дольше… …Лена глянула на часы – стрелки переползли за одиннадцать. Пора просыпаться, мистер соня. Она решительно направилась в спальню, подошла к кровати, потянула край одеяла. – Подъем. – Да… потом… когда будет следующая комиссия, – пробормотал Денис, не открывая глаз. – Какая комиссия? – удивилась Лена. – Что ты плетешь? Поднимайся давай, время почти двенадцать. – Пятьдесят на пятьдесят… если повезет. – Он вдруг замолк, резко выпрямился на кровати, ошалело глянул на Лену. – Что, кошмары мучают? – Она улыбнулась и потрепала его по голове. – Надо спать на боку, а не на спине. Так рекомендуют невропатологи. Денис натянуто улыбнулся. – Я что-то говорил? – Да. Про какую-то комиссию и везение. И еще… а, вот, вспомнила, «пятьдесят на пятьдесят». Тебе, наверное, экзамен снился. – Может быть, не помню. – Денис обеими руками взъерошил шевелюру и сладко зевнул. Нарочито, как показалось Лене. Она видела, его что-то беспокоит. Но что именно, не могла уловить. – Ты вставать думаешь? – Думаю. – Даю тебе пять минут. Еда на столе, остынет, второй раз разогревать не буду. – Она пошла к двери. – О, прямо как моя мама, – уже весело произнес ей в спину Денис. Лена обернулась: – А у тебя и мама есть? – А как же. В Козлянске. – И как, интересно, она относится к тому, чем ты занимаешься? – Понятия не имею. Мы с ней полтора года не виделись. – Он принялся натягивать джинсы. – Но по телефону-то вы общаетесь? – не сдавалась Лена. – Это сколько угодно. По телефону я ей говорю, что работаю. В том самом фастфуде. – И не стыдно тебе? – Мне никогда не бывает стыдно. В отличие, например, от тебя. – Денис метнул на нее быстрый взгляд, полный ехидства. – Не боишься, что я тебя выставлю? – спокойно поинтересовалась она. – Нет, теперь уже не выставишь. – Он аккуратно взбил подушки, накинул покрывало и повернулся к Лене: – Где там твой завтрак? Жрать хочется зверски. Позавтракав, Денис объявил, что поедет за своими вещами – они у него на вокзале, в камере хранения. – Вернусь как раз к обеду, – пообещал он, – а часов в пять можно будет собираться. По правде говоря, Лена втайне надеялась, что Денис передумал насчет их похода в клуб. На худой конец, она была согласна отпустить его туда одного, снабдив деньгами, – пусть себе развлекается, а она займется книгой. Однако его слова убедили ее в обратном. Денис ушел. Лена, оставшись одна, прибрала в квартире, сделала кое-какие хозяйственные дела. Потом вспомнила, что за минувшие дни позвонила Тамаре лишь один раз, сразу после визита к Серафимову. Лена накрутила диск телефона. Подошел Вовка. – Вовик, как мама? – поинтересовалась Лена. – Хорошо. Температура нормальная. Но таблетки она еще пьет. – Правильно, – одобрила Лена, – надо пять дней. Позо-ви-ка ее. – Слушаю, – сипло произнесла в трубку Томка. – Это я, – сказала Лена. – Очень приятно. У меня кисель на плите, не могу говорить. – Так перезвони. – Обязательно. Грянул отбой. Лена немного постояла в прихожей, потом зашла в гостиную и села на диван. Работать над книгой не было ни малейшего желания. Она поймала себя на мысли, что машинально отсчитывает время, оставшееся до возвращения Дениса. Он говорил, что приедет в три, а сейчас лишь половина второго. Неожиданно Лене пришло в голову, что он может вообще не приехать. А что? Очень даже запросто: неизвестно, какие идеи посетят его в ближайшие полтора часа. «Все, что ни делается, к лучшему», – успокоила она себя, однако ей стало неуютно и тревожно. Минут через двадцать перезвонила Тамара. – Ну вот, теперь я свободна. Что новенького? – Ничего. Бездельничаю. – Везет. А мне Жека борщ заказал на обед, сейчас буду снова париться у плиты. – Как там Семен Ильич? – спросила Лена. – Лучше. Давление нормализовалось. Да ты бы сама к нему съездила, раз все равно делать нечего. Хоть бы и сегодня вечером. – Вечером не могу, занята. – Тогда прямо сейчас. – И сейчас не могу. – А говоришь, бездельничаешь! Вся такая занятая, просто страсть! И голос у тебя какой-то странный.