– А ресторан? – Обойдемся без ресторана. – Но мы ведь выиграли! – Борис непонимающе помотал головой. В этот момент он напомнил быка, которому только что продемонстрировали красную тряпку. – Мы выиграли, – проговорил он уже с глухой угрозой в голосе, – и ты обещала. – Я ничего не обещала. Я просто… просто развлекалась. – Развлекалась? – Он приблизил лоснящееся лицо почти вплотную к ее. – Так в чем же дело? Развлекайся дальше. Я так просто тебя не отпущу. – Ты мне угрожаешь? – Лена не удержалась и улыбнулась. – Ты, который боится опуститься вниз головой на карусели? – Это совсем другое. – Борис даже скрипнул зубами от досады. – Елена, не валяй дурака. Ты мне безумно нравишься. Я тебя хочу. – А я тебя нет. – Ты просто шлюха! – рявкнул Борис. – Завлекла меня в свои сети, обольстила, а теперь хочешь дать деру. Не выйдет! – Он крепко, до боли, сжал ее пальцы. В это время Лена наконец увидела Дениса. Он не спеша шел к ним. Она почувствовала одновременно радость от того, что Денис никуда не смылся и идет ей на помощь, и страх, что Борис окажется значительно сильнее. Тот тоже заметил приближающегося Дениса, глаза его зло сузились. Он подождал, пока тот поравняется с ними. – Так, сосунок, вали, откуда пришел. Слышал, что я сказал? – Его роскошные усы грозно оттопырились. Денис и ухом не повел. Его насмешливый взгляд остановился на Лене. – Говорил я тебе, пойдем отсюда. Надо было слушать. – Отойди, – встревоженно проговорила Лена, косясь на сжавшего кулаки Бориса, – я сама с ним разберусь. – Ага, разберешься, – произнес Денис с иронией, – он из тебя фарш сделает в два счета. – Из тебя!! – взревел Борис, как бык. – Тише, тише, – попробовала было усмирить его Лена, – не надо так. Давай поговорим по-хорошему. – По-хорошему не получится, – скороговоркой произнес Денис и неожиданно резко и с силой долбанул кулаком по руке Бориса, которой он удерживал Лену. Усач коротко взвыл и разжал пальцы. В тот же момент Денис схватил ее в охапку и потащил за собой через толпу. – Быстрей давай, а то мы от него не оторвемся! Лена, ничего не отвечая, неслась следом. Они промчались мимо кафе, миновали детскую площадку, аттракционы и вернулись к фонтанам. Тут Денис огляделся и удовлетворенно кивнул. – Кажется, порядок. Лена вдруг почувствовала, как ее буквально распирает от нервного хохота. Глаза моментально наполнились слезами. Она судорожно вдохнула. – Ты чего это? – Денис глянул на нее с подозрением. – Плачешь, что ли? – Смеюсь. – Лена в изнеможении опустилась прямо на траву. – Ты ему врезал как каратист. – Прям как каратист, – Денис улыбнулся и, разжав кулак, продемонстрировал ей тетрис с треснувшим от удара стеклом, – чем не оружие в таких случаях? – Он присел рядом с ней на корточки, утешительно погладил по плечу. – Ладно, успокойся, истеричка. Слезки вытри, а то тушь размажется. Ты дура, Ленка! Такая солидная тетка, а не знаешь, как поступают с динамистками. – Никакая я не тетка. – Она всхлипнула и вытащила носовой платок. – Хорошо, не тетка. Девушка. Вставай, поехали домой. Думаю, на сегодня ты нагулялась. Глава 12 По дороге они купили новый тетрис взамен разбитого. Игрушка была не единственным, что пострадало от попытки Лены проникнуться духом авантюризма: на ее запястье остался здоровенный багровый синяк – память о железной хватке Бориса. Болело здорово, но Лена изо всех сил делала вид, что все в полном порядке. Ей отнюдь не улыбалось, чтобы Денис начал острить по поводу ее приключений в парке. Он, однако, и не думал смеяться, напротив, выглядел довольно серьезным и задумчивым. Лене даже показалось, будто ей удалось задеть его своим вызывающим поведением за живое. Во всяком случае, она ясно видела, что Денис слегка шокирован таким оборотом дела и никак не ожидал от нее подобного безрассудства и смелости. Это было как раз то, чего Лена добивалась. В глубине души она знала, что способна в нужные моменты проявлять максимум храбрости и напористости. В детстве во дворе ее считали драчуньей: она водилась исключительно с мальчишками, гоняла с ними на велике вперегонки, запросто могла сделать подсечку или запустить снежком по лбу. Сильная, выносливая, спортивная, Ленка всегда была лидером в дворовых играх и разборках. Потом, позже, к старшим классам школы, она стала мягче, перестала носиться по двору с воинственными криками, научилась женским хитростям и кокетству. В шестнадцать за ней уже ухаживал Виктор, с которым они познакомились при весьма нестандартных обстоятельствах: оба пришли к зубному врачу и сидели в очереди с острой болью. Виктор был первым, Лена едва дождалась, пока он выйдет из кабинета, – щеку дергало, кажется, у нее даже поднялась температура. Стоматолог поставил лекарство, велел полоскать рот шалфеем и приходить через два дня. Лена, ошалевшая от недавней боли, но счастливая, распахнула дверь в коридор и увидела Виктора. Тот сидел на лавочке, прижимая к губам носовой платок, смотрел на нее и улыбался. Улыбка получалась кривоватая из-за флюса, но все-таки очень обаятельная. – Ну как? – поинтересовался он у Лены. – Полегчало? И хоть они не были знакомы, она почувствовала, будто знает его давным-давно. Потом они вместе шли по улице. Был ноябрь, падал первый колючий снег. На перекрестке Лена хотела шагнуть на мостовую, но Виктор удержал ее за руку. – Осторожней, тут всегда машины носятся. Недавно даже авария была. Ей было приятно, что он так о ней беспокоится, заботится. Виктор выглядел гораздо старше ее, совсем взрослым и очень самостоятельным. До него у Лены не было таких знакомых – все те же дворовые мальчишки, немного подросшие, но все равно отчаянно глупые, нескладные, не знающие, куда деть огромные руки и как сказать комплимент. Виктор представился ей, сказал, что окончил школу три года назад, а сейчас учится в институте культуры. Узнав, что Лена десятиклассница, очень удивился – ему показалось, она почти его ровесница. Он попросил ее номер телефона, и Лена дала. Назавтра Виктор позвонил, пригласил ее погулять по городу. К этому времени его опухшая щека пришла в норму, и Лене стало совершенно очевидно, что новый ее приятель чрезвычайно симпатичен. Даже больше того – красив. Почему-то рядом с ним ей сразу захотелось быть тихой и скромной, навсегда распроститься с подростковыми замашками, проявлять мудрость и рассудительность. Вскоре они сделались неразлучными: Виктор встречал ее после школы, провожал до дому. Они подолгу стояли у ее подъезда, болтали о том о сем. Потом расставались, затем, чтобы вечером снова встретиться. С прежней бесшабашной жизнью было покончено. Лихие друзья юности, видя, что Лена оторвалась от их компании, легко утешились, приударив за девчонками помладше. Через год она уже точно знала, что выйдет замуж за Виктора. Он писал свою первую оперу, которую должны были ставить и исполнять однокурсники. Лена ходила на репетиции, ей было жутко интересно, она буквально бредила ариями, дуэтами, увертюрой. Виктору прочили блестящее будущее. Так оно и оказалось: очень скоро, буквально в течение трех лет, он стал известным и востребованным оперным композитором. Про него говорили: зрелый не по годам. Виктор действительно выглядел очень солидным и серьезным – всегда подтянутый, аккуратный, одет с иголочки. Больше всего на свете он не переносил необдуманных поступков, сам себе не прощал подобного и Лену быстро приучил взвешивать любое свое слово или действие. Она на удивление быстро подстроилась под его требование во всем проявлять умеренность и принципиальность. С годами, правда, ее все больше удивляло, почему у таких трезвомыслящих и педантичных людей растет Ритка, существо, полностью им противоположное, спонтанное и взбалмошное, без царя в голове. Лене было совершенно невдомек, что Ритка – полная ее копия в детские и юношеские годы, достаточно взглянуть на ее старые школьные фотографии, чтобы понять, как причудливо и властно распорядилась генетика. Чертовщинка, сидевшая в Ритке, благополучно перекочевала в нее из самой Лены. Теперь, через много лет, встреча с Денисом подтолкнула ее в прошлое, заставила, как в юности, безоговорочно и храбро принять брошенный вызов, снова стать отчаянной или, как сейчас принято говорить, безбашенной. Принципы, по которым существовал Денис, вернее, их полнейшее отсутствие, повергали Лену в шок. В то же время она отчетливо понимала, что бороться с ним можно лишь его же оружием, а именно: проявлять наглость и бесстыдство, вытворять такое, от чего волосы встанут дыбом, а главное, не подавать виду, будто тебя что-либо может задеть всерьез. После сегодняшнего Лена чувствовала себя победительницей, несмотря ни на что. Она решила, что будет продолжать в том же духе. Заводить самой случайные знакомства куда приятней, чем смотреть на то, как это делает Денис. …Придя домой, Лена смазала синяк йодом и заявила: – Ден, сегодня готовка за тобой. – Ну ты и хитра, – возмутился тот, – сама же лезла на рожон, а теперь корчишь из себя пострадавшую. Не буду я ничего готовить. Я и не умею. – А яичница? – съязвила Лена. – Терпеть ее не могу. – Мне кажется, тебя чересчур разбаловали твои предыдущие… подружки. – Она выразительно подчеркнула последнее слово. Денис в ответ усмехнулся, но промолчал. – В отличие от них я не собираюсь с тобой нянчиться. – По-моему, это я с тобой нянчился. Кажется, кто-то совсем недавно был готов разреветься в три ручья. – Ничего подобного, – возразила Лена, – наоборот, мне было смешно. Он покачал головой. – Глядя на тебя, я бы этого не сказал. – Много ты понимаешь! – небрежно фыркнула Лена и, сняв с крючка фартук, сунула ему в руки. – А готовить тебе все-таки придется. – Ладно. – Денис пожал плечами и, повязав фартук, как набедренную повязку, с ухмылкой добавил: – Отравишься – пеняй на себя. Лена уселась за стол, подперла локтем щеку и принялась наблюдать за его действиями. Готовить он и вправду не умел: картошку чистил минут двадцать, если не больше, масла налил на сковородку с гулькин нос, так, что через секунду оно начало гореть. Мало-мальски складно у него получилось лишь нарезать помидоры для салата. Все же Лена молчала, не двигаясь с места, лишь морщась и кашляя от дикого чада, который Денис развел в кухне своей стряпней. Наконец он поставил перед ней тарелку с почерневшими, кривыми ломтиками. – Приятного аппетита. – Спасибо. – Она как ни в чем не бывало взяла вилку и стала отыскивать в этом месиве пригодные к употреблению кусочки. Сам Денис брезгливо поковырялся в тарелке и отодвинул ее в сторону: – Ну и гадость! – Ешь, – посоветовала ему Лена, – другого не будет. – Если это месть за твою подругу, то очень изощренная, – проговорил Денис, улыбаясь.