Тренькнул звонок. Лена не сразу поняла, что это настоящий, не в телевизоре, продолжая сидеть с закрытыми глазами и держа на пульт коленях. – …Моя фамилия Гнедых. – Проходите, присаживайтесь… Звонок повторился. Лена вздрогнула и вскочила, уронив пульт. Хотела нагнуться за ним, потом махнула рукой и бросилась к двери как была, без тапочек, босиком, в едва запахнутом халатике. Дрожащими пальцами отомкнула задвижку. – Я уж подумал, что ты спишь. – Денис стоял на пороге, живой и невредимый, и улыбался. От него ощутимо тянуло спиртным, лицо было слегка утомленным, но довольным. – Я не сплю, – непослушными губами произнесла Лена. – Я взял билеты. Но не на вторник, а на субботу. Со следующей недели все уже распродано. Нормально? – Хорошо. – Она посторонилась, давая ему зайти. Он оглядел прихожую и присвистнул: – Ого, как ты все вылизала! Небось три часа кряду старалась. Лена молча смотрела на него. Ее охватывало странное чувство. Это было даже не счастье, нет – животная радость, постыдная, позорная, будто ее только что, пять минут назад, хотели столкнуть с крыши десятиэтажного дома, но пощадили. – Где… ты… был? – проговорила она, запинаясь. – Десять минут одиннадцатого. Денис глянул на нее серьезно и грустно. – У Алки мать умерла. Днем хоронили. Я только на поминки успел. – Не может быть! – не поверила Лена. – Ее же должны были оперировать. – Не успели. – Он безнадежно махнул рукой. – Да там все и так ясно было. – Как Алла? Денис неопределенно пожал плечами. – Да так. Ничего вроде, держится. – А Петр? – Надрался до чертей. Окно высадил в мастерской. – Чем?! – Башкой. – Он в больнице? – испуганно спросила Лена. – Зачем в больнице? У себя. Перевязали его, Алка укол сделала. Спит теперь. – Денис устало усмехнулся и прислонился к стенке. – Так и попрощались. – Есть будешь? Он помотал головой. – Нет, там было полно всего. – Ты пил? – Чуть-чуть. Нельзя было отказаться. Да ты не бойся, я свою норму знаю. – Хорошо, – снова повторила она как заведенная. Денис посмотрел на нее внимательней. – Лен! – Да. – Ты чем-то расстроена? Что случилось? – Ничего. Просто волновалась, что тебя долго нет. – Так я и знал. – Он понимающе кивнул. – Ты мог хотя бы позвонить, – тусклым голосом сказала Лена, – предупредить, что задержишься. – А я знаю твой телефон? – Денис обезоруживающе улыбнулся и сполз по стене на корточки. – Ленка, я даже адреса этого точно не знаю, хожу наугад, по памяти. – Надо было дать тебе сотовый, – проговорила она, чувствуя, как напряжение не только не проходит, но почему-то усиливается с каждой секундой. – Надо было. – Денис смотрел на нее снизу вверх, и постепенно лицо его становилось озадаченным и встревоженным. – Ленка! – Он подергал ее за полу халата. – Не вздумай реветь. Только этого не хватало. – С чего ты взял, что я реву? – Лена сердито закусила губу, и тут же из глаз ее хлынули слезы. Именно хлынули, а не потекли или закапали – горючие, в три ручья, словно у обиженной маленькой девочки. – Оба-на! – Денис поспешно поднялся на ноги. – Ну и что с тобой делать? – Он старался говорить шутливо, однако вид у него был явно растерянный. Никогда при нем Лена так не плакала, лишь в самую первую ночь их знакомства – но тогда было темно, и он не мог видеть ее лица. Ей было стыдно, но она ничего не могла с собой поделать. Рыдания буквально душили ее. Главное, Лена не в состоянии была объяснить, что с ней – стояла поникшая и обмякшая, как тряпичная кукла, и дрожала всем телом. – Лен, не плачь, – очень проникновенно попросил Денис, – пожалуйста, не плачь. Может, тебе воды принести? – Н-не н-надо в-воды, – выдавила она, стуча зубами, – н-не н-надо! – А что тогда? – Н-никогда б-больше не уходи. Н-никогда. Б-будь рядом. В-всегда. – Да буду, куда я денусь. – Денис осторожно провел ладонью по ее лицу. – Ужас, сколько в тебе воды. И соли. Ну-ка, иди сюда. – Его руки легко оторвали ее от пола. Он принес ее в спальню, посадил на кровать, ласково погладил по голове. – Ну все, все. Перестань. Успокойся. Все будет хорошо, вот увидишь. Все будет о’кей. – Я люблю тебя… – прерывающимся голосом проговорила Лена сквозь всхлипывания, – люблю тебя… люблю… Денис кивнул и улыбнулся. – Я знаю. Знаю. Его голос действовал благотворно, как гипноз. Рыдания начали стихать, ослабла судорога, сжимающая горло. Лена понемногу успокоилась, однако на сердце у нее все равно осталась тоскливая тревога. – Ден, – тихо, почти шепотом, произнесла она, – мне почему-то страшно. Полная дурь, не знаю отчего. Он усмехнулся. – Понимаю. Самому страшно. Наверное, всегда так, когда чувствуешь, что стал слишком зависеть от кого-то. Лена вспомнила, что всего пару часов назад думала как раз об этом. Зависимость порождает страх. – Ты-то чего боялся? – Она слабо улыбнулась и прижалась к нему, стараясь подавить нервную дрожь. – А, не знаю. – Денис махнул рукой. – Всю дорогу ехал и думал: вдруг с тобой что-то не то. – Что не то? – Что-нибудь. – Он досадливо поморщился. – Никогда в жизни в башку не лезло столько чепухи. – Значит, с нами происходит одно и то же. – Наверное. Новая форма шизофрении, знаешь, заразная такая. – Денис хитро подмигнул. – Лечению не подлежит. Сразу в дурдом, и дело с концом. – Меня точно нужно в дурдом, – мрачно подтвердила Лена. – Ладно. Самокритика вещь хорошая, но не в таких случаях. – Он обнял ее и осторожно поцеловал. Она ответила. Постепенно разгорающееся желание вытесняло страх. Он сужался, пока не стал крошечной точкой где-то в недрах сознания. Но и в сладком забытьи Лена продолжала чувствовать его, ощущать в себе болезненной занозой… …За окном снова шумел дождь. В комнате было темно и тихо. Казалось, пролети муха, ее жужжание оглушит. – Ты спишь? – невольно шепотом, чтобы не прервать эту странную, завораживающую тишину, спросила Лена, наклоняясь к лицу Дениса.