— У тебя такие холодные руки! — Виктория сжала крепче ладонь подруги, скрываясь за зеленой изгородью. Она приподняла маску и обеспокоенно всмотрелась в бледное лицо напротив. — Ты в порядке? Элинор не могла с полной уверенностью ответить Виктории, что все хорошо. По ее душе текли слезы, и были это слезы волнения, тревоги и спутанных мыслей. Совсем недавно она была в самых теплых и надежных объятиях, которые только могут быть на белом свете, и вот… теперь она дрожит от холода без этих рук. — Не думай обо мне, лучше расскажи, удалось ли тебе узнать то, ради чего мы здесь? — Элинор прошлась дрожащей ладонью по слегка выступающим над пучком волос серебряным шпилькам. Она не сможет рассказать о том, что произошло между ней и Артуром. Никому! Ни единой живой душе! Она постарается помочь подруге, и сделает все, что будет в ее силах! — Судя по всему, сегодня у Баррингтона собрались все сливки высшего общества, кто то должен быть знаком с генералом Хейли? Усы… армейская выправка… что мы еще имеем Вики? Если он запятнал свою репутацию, то мы еще успеем найти тебе другого жениха! — голубые глаза Элинор загорелись азартным огоньком. — Дорогая… спасибо тебе! Я так благодарна судьбе, что это лето мы проведем вместе! — девушка порывисто обняла Элин, согревая ее своим жаром. — Пойдем по краю, не заходя вглубь? — предложила она, сворачивая направо и двигаясь по границе живого лабиринта. Элинор лишь коротко кивнула и последовала за ней. Из глубины парка доносился визгливый смех дам и победоносные кличи мужчин, настигнувших свою жертву. Шуршали ветви кустарника, задувались огни в фонарях то в одном, то в другом конце лабиринта. — Надеюсь, здесь безопасно? — Элин опасливо обернулась, когда в сравнительной близости от них вновь зашуршали ветки. — Дорогая, это всего лишь праздник! Догоняют лишь тех женщин, которые желают быть пойманными! Они бегут и отмечают про себя: «А не слишком ли быстро я бегу? Сможет ли найти и догнать меня мой любимый и желанный?». — они обе улыбнулись, но прибавили шаг. — Я встретила кое-кого… он близко знаком с моим будущим мужем. Его зовут Уильям, и он тоже военный, и тоже бывал в Индийской компании. Элинор, мы танцевали, кружились по залу, словно это был первый и последний танец, предоставленный нам самой судьбой. Голос Виктории дрогнул, и сердце Элинор сжалось от грусти и жалости к ней. Она положила голову на плечо подруги и приобняла ее, желая показать, что, чтобы не поведала ей Вики, она выслушает и не осудит. Кто она такая, чтобы судить? Что же… они обе видели собственными глазами, как жестоко обошлась судьба с Анной, даже не смотря на счастливый исход и скорую свадьбу. Это Элинор повезло, она выросла бок о бок с мальчиком, которого полюбила, и который вернулся к ней, и забрал ее… и надел ей прекрасное кольцо на безымянный палец. Пусть сложностей не избежать, но рядом с ней любимый человек. Не всякой девушке так везет, быть рядом со своей любовью! — Продолжай! Я слушаю тебя! — Элин погладила плечо подруги, стараясь вложить в этот жест всю свою любовь к ней и поддержку. Не всякой девушке так везет, идти бок о бок со своей лучшей подругой! — Мы кружились в вальсе Элли… я любовалась его золотыми кудрями и смешной светлой бородой…Хах… я думала, что после усиков Хейли меня нечем больше удивить, но Уильям смог! Борода, в 1839 году! Немыслимо! И так волнующе… она колючая на ощупь, а кудри наоборот, мягкие, как хлопок! Не осуждай меня дорогая! Я никогда не была влюблена, и я не знаю какого это, но Уильям… Ты можешь себе представить, мы болтали без умолку! Он сказал, что очень хорошо знает моего жениха, но спросил, не хочу ли я поговорить «О нас» этой теплой и звездной ночью, а не о ком-то еще. И мое сердце ёкнуло в груди! А в животе порхали бабочки! Это так происходит? Это ты чувствуешь, когда рядом Артур, и он держит тебя в своих руках… и целует? — Ох Вики… вы целовались? — Элинор зажмурилась на мгновение, заново ощутив тот пожар внизу живота, который охватил ее там, в беседке, когда Артур касался ее. — Прости меня! Прости и продолжай! Я понимаю, что ты имеешь ввиду! Это будоражит сердце и душу… и это совершенно не подвластно разуму! Мы же на маскараде… Какие вещи тут только не происходят…Он не представился полным именем? — Нет… я знаю только имя, Уильям. Он военный, служит в гарнизоне ее Величества Королевы Виктории, а там собрана только знать, значит, он из хорошей семьи, и не бедствует. — А ты представилась? — Это вышло случайно! Когда я заинтересовалась Генералом Хейли, он был удивлен и спросил мое имя. Я назвалась Викторией. Он заправил мне за ухо выбившийся локон и сказал, что очень рад познакомиться с Викторией Иден! Я разволновалась, не могла даже представить, откуда он мог знать меня! Потом только все стало ясно. Он дружен с Хейли. Они говорили обо мне. Мой жених знает обо мне намного больше, чем знаю о нем я! Боже! Как же это не справедливо! Виктория высвободилась и стянула с рук перчатки. Они металась из стороны в сторону, вытирая черным кружевом слезы, заливающие фарфоровые щеки. — Элинор, скоро мне исполнится двадцать один год. С шестнадцати лет я представлена свету. Я танцевала с самыми красивыми и умными мужчинами высшего света. Разговаривала с самыми богатыми женихами. С глупцами и прославленными умниками. Но никогда… никогда мое сердце не отплясывало польку в моей груди, когда кто-то из них брал мою руку в свою! Две девушки, затянутые в черный шелк, стояли на развилке в зеленом лабиринте. Одна из них крепко прижимала к себе другую и шептала слова утешения, когда из двух тоннелей одновременно к ним начали приближаться две мужские фигуры. Оба высокие блондины. Один с золотым диском, венчающим его маску, второй с короткой светлой бородой. — Слава Богу, дорогая, что ты еще не замужем. Ты всего лишь помолвлена! Вместе мы придумаем, что ни будь! Если намерения Уильяма серьезны, я думаю, все сложится благополучно! Девушки заметили двух приближающийся решительным шагом к ним мужчин. — Это Уильям Элинор… это мой Уильям! — Виктория расплылась в широкой и такой искренней улыбке, которая озаряла все вокруг своим светом. — Иди же к нему! Не думай о плохом, Вики! Это твой вечер! Насладись им… — Виктория побежала на встречу светловолосому мужчине, которого она назвала Уильямом и бросилась ему на шею. Они закружились, а потом скрылись из виду. Только тогда Элинор вздохнула и добавила — Насладись им, даже если этот вечер будет первым и единственным. Девушка краем глаза заметила приближающуюся к ней фигуру второго мужчины. Кристофер Баррингтон встретился глазами со своей жертвой и побежал ей на встречу, быстро переставляя ноги в высоких сапогах, и ударяя могучими бедрами друг о друга. «Они могут догнать только ту женщину, которая сама желает быть пойманной!» — пронеслось в сознании Элинор, и, громко втянув ноздрями воздух, девушка развернулась на каблуках, сжала в кулачках подол своего пышного платья и побежала, что было сил! Прочь от хозяина этого дворца! Она не желает оказаться в его руках! Мимо проносились другие пары, уже давно ласкающие друг друга и смеющиеся, но громче всех был по ушам смех гонящегося за Элинор мужчины. Словно раскат грома, этот смех пронесся у нее над головой и утонул в сердцевине лабиринта. Фонари и факелы сливались воедино, зелень давно почернела в сгущающихся сумерках. Дыхание девушки сбивалось, а сердце пропускало удары. Стянутые в пучок волосы вновь рассыпались по ее обнаженной спине, а маска соскочила и переливалась черными блестками на ее затылке. Элинор обернулась лишь на мгновение и потеряла равновесия, хватаясь за выступающие ветви и больно оцарапая предпплечия. — Мотылек! Куда же ты так спешишь! Глупышка! Все мотыльки должны лететь на солнце, в его теплые объятия, а ты убегаешь! — Кристофер сбавил шаг, давая время Элинор, чтобы подняться и широко расставил руки, в приглашающем жесте. — Лети же ко мне! — Не сегодня Баррингтон! И не завтра! Никогда! — прокричала Элинор, больше не рискуя оборачиваться. Был еще крохотный шанс на то, что Кристофер образумится и прекратит эту игру! Он может все остановить! — Как грубо Элли! Зови меня по имени! Тебе понравится! И мне понравится! ООО! Я только представил, как с твоих уст срывается мое имя, и уже весь дрожу! Элли, я догоню тебя! Малышка моя! — его тон, уверенность в себе и своей неотразимости, все это вкупе наполняло Элинор яростью и злостью. Пусть сейчас у нее нет другого выбора, кроме как убегать и прятаться, когда представится такая возможность, но она еще найдет способ дать этому самодовольному лорду отпор! Сейчас главное — бежать! Не падать и не давать ему шанса поймать ее! Фонари начала попадаться все реже и реже, другие голоса заглушились, а кустарники стали выше, укрывая девушку с головой. Неужели она забралась на противоположную и самую отдаленную сторону? «Артур, окажись ты тут прямо сейчас, и я была бы рада новой дуэли! И не проронила бы и слезинки, если бы ты прострелил этого самодура насквозь!» — пронеслось в ее голове, но Артура не было поблизости. Он видел, как они входили в лабиринт под руку с Викторией, и даже подумать не мог, что они могут разделиться! — Артур! — и тогда она закричала! Что есть сил! Настолько громко, насколько могла! — Артур! — Мотыльки, такие глупенькие создания… — раздалось откуда то спереди, и так оглушающе, что Элинор вскрикнула и рванула назад, цепляясь тонким фотоном за ветки и обрывая ткань. Бедро обжигает болью, но девушка продолжает бежать, сворачивая в новый тоннель. Она практически ослепла от темноты и широко расставила руки, касаясь обоих сторон лабиринта руками. — Иди к черту Кристофер! — пробормотала Элин — Я помолвлена с Артуром! Я его невеста! — закричала она вновь, надрывая голосовые связки. — О… ты просто переполнен страстью, мой мотылек! До самых своих краев, и страсть вот вот выплеснется наружу! Так захлестни же меня ею! Девушка озиралась по сторонам, но абсолютно ничего не могла рассмотреть, пока ее шеи не коснулись чужие пальцы и не потянули на себя, причиняя боль. Глава 29 Элинор пошатнулась, взмахнула руками, всеми силами стараясь удержать равновесие. Ладонь скользнула по металлу, и девушка сжала дрожащими пальцами предмет. Это был потушенный фонарь, висевший на небольшом железном столбе с крюком на вершине. Холодное колечко фонаря легко соскользнуло с крюка, и в следующую секунду над лабиринтом раздался громкий мужской вопль, и тяжелое тело упало к ногам Элинор. Ткань парадных туфель быстро пропиталась влагой, и девушка опустила взгляд вниз. По ее щекам заструились ручейки горячих слез. У ее ног огромной горой лежало тело Кристофера Баррингтона. Его венец лежал в пыли, а золотые кудри окрасились красным. Красивое лицо этого далеко не благородного лорда было спрятано в луже, сочащейся по вискам крови. Каким бы плохим не был этот человек, меньше всего Элинор желала ему истинного зла. Картина, представшая перед ее глазами, ужасала, холодила все нутро девушки и застилала соленой пеленой глаза. — Кристофер… — неуверенно позвала Элин, не надеясь услышать ответа. Она опустилась на колени, отбрасывая с бледного лица мужчины волосы и, не без труда, переворачивая его на спину. — Господи… я убила его… — зашептала девушка. Краска сошла с лица Элинор, и она сама стала походить на бездыханного человека перед ней. Черный шелк устилал землю, утопая в луже крови. Испачкались и руки Элли. Она пыталась трясти Кристофера, бить его ладонями по щекам, прижимать кровоточащую рану на его голове, но все это не имело смысла. — Очнись! Да очнись же ты! — плечи ее затряслись от холода, но девушка все продолжала пытаться нащупать пульс. Она прильнула к груди, пытаясь уловить сердцебиение, но от звона в собственных ушах не могла разобрать наверняка. Юная Элинор Спенсер не была труслива. Она всегда отвечала за содеянное стойко, и никогда не лукавила, если точно знала за собой вину. Этот вечер не станет исключением. Дрожащими губами она шептала отрывки из «Отче наш», сбивалась, начинала ругать настырного, и грубого Баррингтона, а потом вновь возвращалась к молитве. Этот вечер мог закончиться совсем иначе, не послушай она Викторию, и останься она дома. Артур бы вернулся в особняк, они бы долго обнимались в саду, а затем, вместе бы ужинали, забрав полные ароматной еды тарелки прямо со стола в большой столовой. Они бы укрылись от Виктории и тетушки Шарлотты, от слуг и бестолковых разговоров. Элинор рассказала бы Артуру историю, прочитанную до его прихода, и выслушала бы, как прошел его день. Насытившись, они бы играли в карты, шутили… а затем, Артур бы увлек ее в большое кресло у камина и они бы долго целовались, наслаждаясь друг другом. Любя друг друга. Как жаль, что вечер прошел совсем не так. Если ее участь предрешена теперь, то совсем не стоит никого звать на помощь. Никто теперь не сможет ей помочь. Элинор смотрела, какое то время, на окровавленное лицо Кристофера, потом на свои багровые руки, затем, она подняла свою голову и остановила взгляд на бездонном черном куполе. Если повезет, она увидит падающую звезду. Яркие пятна небосвода притягивали, гипнотизировали, поднимали с колен на ноги, и, воспаленному сознанию девушки стало казаться, что заговорили человеческим голосом. Только когда холодного лба Элин коснулись твердые сухие губы, и надолго запечатлели этот целомудренный поцелуй, крепко прижимая ее онемевшее тело к себе, девушка попыталась сфокусировать взгляд. Прямо перед ней, словно прекрасное виденье, стоял Артур. Его густые темные брови были сдвинуты на переносице, крупные ноздри раздувались от тяжелого и частого дыхания, а ладони сгребали со спины волосы и аккуратно скручивали их в тугую спираль. Глаза любимого мужчины Элинор были черны, как сгущающаяся ночь вокруг. — Почему ты в крови? Что-то болит? Казалось бы, заполнившее Элинор спокойствие, вновь покинуло ее, и она горько заплакала. — Это я виновата. Я убила его. — Девушке было страшно опустить взгляд вниз и вновь увидеть обездвиженное тело. — И я намерена ответить за содеянное. — У тебя ничего не болит? — более настойчиво спросил Артур, желая получить ответ на конкретный вопрос.