*** Утром на пороге дома Иденов стоял посыльный, с огромным коробом для леди Виктории, который она приняла, и вынесла в холл самолично уже пустым. После легкого завтрака три дамы поспешили в Госпиталь. — Тони, вели подать экипаж, мы уезжаем. — Подошла Элинор к камердинеру, отчаявшись найти кого либо еще кроме слуги Артура и своей Мэйбл, которой пришлось самой сегодня сервировать завтрак. — Нет нужды леди Элинор! Профессор Баух прибыл за вами сам! — Сам? — встрепенулась, словно молоденькая голубка, леди Уоррен. — Как мило с его стороны… — и принялась менять уже зашпиленную заколками шляпку. — Что-то произошло? — Взволновалась Элин, понимая, что отсутствие прислуги в доме и ранний отъезд Артура наверняка связаны. — Вам не о чем беспокоиться! — почтительно склонил голову Тони и быстрым шагом вышел пошептаться к кучеру доктора Бауха, уже остановившего свой экипаж на подъездной. — В такие моменты я абсолютно уверенна, что что-то идет не так Вики. — Ожидая суетящуюся тетю, Виктория подошла ближе к подруге и сжала ее ладонь. — Если мужчины решают не посвящать женщин в аспекты своей жизни, они это делают Элинор… Пусть лучше Артур не говорит о смене штата прислуги, чем выдает себя за абсолютно другого человека, желая поиграть… — Дорогая… мне так жаль… — Виктория, выплакавшая за ночь все свои слезы, лишь поудобнее перехватила большой короб и отлучилась во внутренний дворик, под предлогом, что ей нужно, что то собрать. День был пасмурным, небо закрывали дождевые облака, а холодные капли то и дело срывались и иголками кололи кожу. Элинор не узнавала Лондон сегодня. Улицы были пустынными, не смотря на утренние часы, когда лавочники, пекари, прачки и прочий рабочий люд, должен был высыпаться из своих домишек, и квартир, и бежать по своим делам. Нервное напряжение в течение дня лишь нарастало, и когда Артур не вернулся к ужину, Элин была уже готова штурмом брать Букингемский дворец и требовать объяснений у самой королевы, если кто-то не объяснит ей, что происходит. — Вики, ты должна поехать со мной в Вестминстер! — без предисловий начала Элин, врываясь в комнату подруги, когда та наматывала свои длинные платиновые пряди на тканевые папильотки. — Без тетушки? — заведомо соглашаясь, уточнила Вики. — Без. — Элин прикрыла дверь и подошла ближе, начиная расплетать закрученные локоны подруги. — Конечно я поеду. Он же мой брат… — Вики также принялась распускать всю, уже проделанную, работу, но влажные пряди отказывались повиноваться, и девушка то и дело вскрикивала от боли. — Знаешь, я сейчас думаю о том, как бы прошли последние два года, если в Лондон нас отправили сразу вдвоем… В этом доме было бы намного веселее! — А я думаю о том, как же здорово, все-таки, иметь сестру! — девушки покинули дом через черный ход, прошли подъездную аллею и наняли кэб. — И хорошо, что с тобой сегодня я, а не другая твоя названная сестрица! Сара, наврятли бы поспевала за тобой! — они отпустили кэб в Вестминстере, возле здания правительства, и надеялись встретить хоть одно знакомое лицо, а лучше всего — сразу Артура! — Это грубо! — Полуобернулась к Виктории Элин. Они поднимались по высоким мраморным ступеням, ведущим прямиком к Парламенту. — Дорогая, на счастье Мисс Лефортен, она упала с дерева в детстве, и тем уберегла себя от возможности сломать шею в зрелом возрасте! Постой! Мне нужно немного перевести дух…дурнота так и не прошла… — Наврятли это можно считать везением. Мне жаль, что такое с ней произошло, она очень красива… — Элинор остановилась, тоже воспользовавшись мгновением, чтобы отдохнуть. — Не стоило брать тебя с собой… ты еще так слаба! — А кого тогда? Тетю или Мэйбл? Одна бы послала за твоими матушкой и отцом, вторая бы связала тебя бельевой веревкой… И по поводу Сары… я не имела ввиду ничего дурного. Лишь то, что ее хромота оттолкнет всех недостойных людей, и убережет ее от необдуманных поступков. Возможно, будь я хромой, или расти у меня на спине горб, я бы поостереглась влюбляться и верить во взаимность… — Не сожалей о том, чего изменить не в силах Вики… Хейли не показался мне плохим человеком… возможно еще… — но закончить Элинор не успела, потому что уверенным шагом к ним приблизилась мужская фигура в черном костюме и цилиндре. — Я думал, что мои глаза меня подводят, но теперь я вижу, что нет! Леди Элинор, леди Иден… какой черт… что вас заставило одним покинуть дом и бродить в темноте в такое неспокойное время? — лорд Нортингер вышел на свет и остановился в двух шагах от девушек. — Я не враг вам, Элинор, чтобы так на меня смотреть… — А кто вы, лорд Нортингер? Позавчера вы угрожали моему жениху, а сегодня… — А сегодня ночью была забастовка рабочих, среди которых были и рабочие с фабрик вашего жениха… — Скривился Генри Нортингер. — А я ведь предупреждал, а не угрожал! Но сейчас не об этом. Последствия неизбежны, разбираться с ними Идену придется самому. Вам не место на улице в столь поздний час. Идемте. Горло Элинор сдавило от подступающих слез, но для них было не время. Она призвала всю свою стойкость к себе на помощь. — Артур отбыл на текстильную фабрику в Ист Энде. Если так уж неймется, я не смею вас заставлять ехать домой, но потерпеть мое общество, пока я вас провожаю, вам придется. Огромной суровой горой он возвышался над двумя женскими фигурами. — Своей жене, я бы ни за что не позволил вытворять такое. — Нарушил тишину внутри экипажа Генри. Они подъехали к фабрике Артура, и Элинор собралась выходить. — Что именно, лорд Нортингер? — не оборачиваясь, спросила она. — Лезть в мужские дела. Вам следовало бы вернуться домой, вместе с леди Викторией. — Я вернусь домой вместе со своим будущим мужем. Спасибо вам лорд Генри… что бы вы сейчас не думали обо мне, не стоит… я не ваша жена. Нортингер смотрел вслед юной девушке, лишь недавно выбравшейся из детской и завидовал Идену. Такое рвение и уверенность в своей правоте… такое желание быть вместе. Глава 39 Под ногами у Элинор хрустел песок. Усыпанные им дорожки прямыми линиями сходились у огромного мрачного исполина — здания текстильной фабрики. Центральная входная дверь была приоткрыта и Элин вошла внутрь. Еле различимые голоса послышались, откуда то из глубины огромного помещения, заполненного ткацкими станками и круглыми маховиками, которые должны были раскручивать рабочие, но их не было. Вокруг не было ни души. — Не может быть… — вырвалось у Элинор, и ее тихий голос отразился от пустынных стен эхом. — Роб, тяни! Тяни его вниз! Не зевай! Ну же! — этот голос девушка узнала бы из миллиона других! Даже если бы Артур шептал, она бы услышала его! Девушка приподняла тяжелые юбки холодными руками и попыталась побежать навстречу любимому голосу, но ноги не слушались ее, колени не хотели гнуться, и ей оставалось лишь перейти на быстрый шаг. — Милорд, так не пойдет! Нужны еще люди! — Хватит болтать, бестолочь! — выпустив пар, Артур продолжил уже спокойнее. — Роб, мы справимся! Перекинь веревку. В глубине цеха горел свет, по высоким кирпичным стенам гуляли черные тени. Два обнаженных по пояс мужчины пытались запустить ткацкий станок, они крутили огромную шестеренку, машина издавала дикий животный рев, но веретенца не двигались. Артур стоял к девушке спиной. Мышцы на его широкой смуглой спине вздувались от перенапряжения, кожа лоснилась от проступившего пота. Волосы на голове взмокли, и пряди прилипли к шее. Элинор, завороженная движениями и переливами сильного молодого тела помедлила, но вскоре шагнула вперед и ухватилась за веревку, лежащую на полу и потянула в сторону, указанную Артуром. Она приложила все свои силы. На лбу проступила испарина. Ноги соскользнули на каменной кладке, и Элинор упала на колени, в тот самый момент, когда машина угрожающе зарычала на полную мощь и веретенца закрутились вокруг своей оси сами по себе, готовые прясти пряжу. — Зови женщин Робин, через пару часов можно будет продолжать работу. — Худенький высокий парнишка, с опаской взглянул на своего хозяина и на неизвестную леди и поспешил выполнять приказ, громко захлопнув тяжелую дверь цеха и убежав в неизвестном направлении. — Какого черта ты здесь делаешь ночью, глупая? Как ты попала сюда??? — Резко повернувшись к Элинор, Артур стиснул тонкое девичье тело своими руками. Элин хотелось обидеться, но она не смогла, слишком уж нежно было сказано обидное обращение. И слишком гулко билось любимое сердце. Казалось, можно различить, как натягивается кожа, в месте ударов. Артур был мокрым от пота и горячим, но Элин готова была прижиматься к нему любому! Будь он весь в золе и лохмотьях. Она бы так же крепко обняла его в ответ, как сделала это сейчас! Она почувствовала как платье на груди и животе пропитывается влагой и раскаляется от жара обнаженной мужской кожи. Она потерлась носом о горячее плечо и легко коснулась его губами. Губы обожгло солью, которая горечью осела на языке и со слюной спустилась по горлу. В такие моменты Элинор особенно осознавала, что перед ней уже далеко не мальчик, а взрослый, огромный и сильный мужчина. От охватившей ее эйфории и возбуждения закружилась голова. Он рядом, он крепко держит ее в своих объятиях. Артур зарылся руками в густые волосы Элин, прошелся пальцами по коже головы, заставляя девушку глубоко втянуть носом воздух. Мужчина наклонился к самим губам и впился в них, словно в то единственное спасение, которое у него было. Он рычал, прикусывал нижнюю губу невесты, сжимал ее волосы и шею, и никак не мог насытиться поцелуем. Склонившись над Элинор, он наступал, заставляя девушку пятиться назад, и вскоре она уперлась спиной в высокий чертежный стол, сплошь усыпанный бумагами. Артур подхватил Элинор и усадил прямо на ворох бумаг, слегка отстранился. — Элли, мне нужно сказать тебе кое-что… очень важное. И я чертовски боюсь услышать, что ты мне ответишь. Глава 40 Граф и графиня Спенсер неуверенно озирались по сторонам, стоя у скамьи в маленькой церквушке. Следуя указаниям Эдварда, на рассвете, они выехали из своего Лондонского особняка, покинули город, добрались до Бичи Хэд, мелового утеса у моря, и ступили в каменную старую церковь, стоящую посреди пустоши. Она стояла на этом самом месте еще со времен Тюдоров и католичества. Эстер Спенсер издала испуганный вздох, когда по проходу размашистым шагом зашагал Артур, одетый в военный мундир. Эхо от его быстрых уверенных шагов ударилось о своды церкви и затерялось в мужских голосах. — Артур, Эдвард не ошибся? Может ты, хотя бы, объяснишь, что здесь происходит? — Мы с вашей дочерью пригласили вас на наше венчание. — Коротко ответил молодой Иден. Со стороны жениха была лишь Виктория и старенькая тетя. Со стороны невесты, мать с отцом, и старший брат с новоиспеченной беременной супругой. Заиграл орган. Священник поправил планку на шее, будто она душила его, и зафиксировал взгляд на проходе, по которому шла прекрасная девушка. Несколько слоев шелковых, пышных полупрозрачных юбок, не до конца вышитых цветочным узором по кромке, закрытый лиф и длинные кружевные рукава. Фата, будто туман, окутала всю тонкую и высокую фигуру невесты, с каждым шагом обнимая ее, и вновь разлетаясь в стороны. В руках у Элинор был букет из анютиных глазок, незабудок и веточек мирта, будто она была невестой фермера, но не лорда, но этот факт ее не смущал. Она собирала эти цветы сама, и сама, с нескрываемой любовью, обвязала их лентой. Пряди у лица были заплетены в две косы, сколотые на затылке, оставшаяся же копна темных волос прикрывала длинный ряд белых пуговок на спине. Голубые глаза невесты были наполнены слезами, как и глаза ее ближайшей подруги Виктории. Артур стоял рядом со священником, не проронив больше ни слова. Он следил за тем, как медленно шла по проходу Элинор, вглядываясь в лицо, спрятанное вуалью, и не отвечал на заданный Эдвардом, теперь уже его шафером, вопрос.