Артур потянулся к блестящим бронзовым пуговицам на новеньком мундире, но жена опередила его. — Позволь мне? — и она с такой любовью заглянула в его глаза, что дышать мужчине снова стало трудно. Сердце билось медленно, но словно неспешный тяжелый молот, с трудом поднимающийся над наковальней и потом с грохотом опускающийся вниз. Бух… бух… бух… Китель Элинор заботливо свернула и положила на пол. Затем ослабила ремень, высвободила полы рубахи и потянула вверх, снимая через голову. Элли осматривала каждый сантиметр его израненного торса, каждую царапину и каждый шрам, оставленный вражеской саблей или плетью, а ее руки тем временем, сворачивали, разглаживая складки, рубаху. Она легла сверху кителя. Девушка вытащила из шлевок ремень. Она встала на колени, спуская вниз брюки. Расшнуровала и отставила в сторону тяжелую обувь. Брюки упали, и тоже были аккуратно собраны. Элин прижала к груди всю военную форму мужа, подбородком зафиксировала ботинки, и безмолвно прошла через всю комнату, чтобы сбросить всю эту гору пусть и нового, но тряпья в камин. Она закрыла чугунную заслонку, чтобы не чувствовать гари и дыма. — В следующий раз соберешься на войну… пойдешь так… — Она повернулась и плавно раскачивая бедрами приблизилась к полностью обнаженному Артуру. Мраморные стены ванной комнаты загудели от раскатистого смеха. Артур не мог остановиться. Его маленькая жена легким движением спустила свое платье и нижнюю сорочку с плеч. Красное облако окутало ее ноги, но она грациозно выбралась из его плена, подталкивала Артура к чаше. Мужчина повиновался и залез в горячую, обжигающую кожу воду. Он чувствовал, как Элли садиться позади него, широко разведя бедра, и обнимая его ими. Ни с чем несравнимое чувство близости наполнило воздух, вперемешку с паром, забиралось в ноздри и легкие. Артур начал дрожать, выставив перед собой смуглые ладони, он пытался усмирить тремор, сжать их в кулаки и успокоиться, но это было невозможно! Артур был готов ко всему! Что Элинор будет зла на него… что она прогонит его, и не даст и слова сказать в оправдание! Что она может кричать и проклинать… может лишиться чувств… или наброситься на него с кулаками! Он бы стерпел все! Он бы позволил наказать его так, как ей самой бы того захотелось! Но она удивляла. Снова и снова. Дарила свое тепло. Была так близко, насколько это представлялось возможным, и молчала. Девушка водила морской губкой по его шрамам, просунув свои тонкие мыльные руки у его подмышками. Она прошлась от подбородка вниз, вдоль массивной шеи, по широким плечам, с бугрящимися мускулами, по груди и плоскому крепкому животу. Одна ее ладошка утонула в воде и проследовала дальше, вдоль дорожки из темных волос. Артур приоткрыл рот, глаза его расширились, а зрачки своей чернотой заполнили всю радужку. Сзади к его спине прислонилась теплая, мягкая женская грудь. Девушка уперлась пятками в мраморное дно и пододвинулась ближе. Живот вжался в его позвоночник, а к ягодицам прислонилось горячее лоно. Сознание покинуло Артура, он не смог отстраниться, веки сами собой прикрылись, и он толи зарычал, толи застонал, от откровенного прикосновения женских пальцев к его возбужденной плоти. Она рвано дышала в его шею, захватывала кожу возле лопаток губами, и продолжала свои изнуряющие, волнительные движения под водой. — Элинор остановись. — Резко приказал Артур, открывая глаза, и перехватывая маленькую ручку своей. Она вздрогнула, не понимая причины столь резкого тона молодого мужчины, но он уже поднялся во весь свой немалый рост, сцепляя ноги жены на своем поясе, и крепко сжимая её ягодицы. Он вернулся в спальню и спустил Элинор на кровать. Наслаждаясь прекрасным созданием, он обтер ее тело, расцеловав пальчики на ступнях, прикусив немного колени, облизал бедра. Их тела соединились в тот момент, когда губы сошлись в нешуточной схватке. Артур переживал, что не сумеет сдержаться до этого момента. Они гладили друг друга, исступленно двигались навстречу и тонули в наслаждении. Анна была права, что одного дня им будет мало. Возможно понадобится месяц, или два… Или пока мужское семя не укорениться в женской утробе, и они не произведут на свет дитя — результат большой любви, преданности и доверия, которое преодолело тяжкие времена. Этой ночью супруги не сомкнули глаз, отдыхая от любви, она долго разговаривали, пили чай, не покидая кровати, слушали пение птиц из приоткрытого окна. Иден Хаус из мрачного поместья превратился в средоточие жизни и радости. В одно мгновение — стоило лишь его хозяину и долгожданному мужу вернуться. — Ты так сильно похудела… Глаза будто стали больше, и занимают теперь половину твоего лица… Нос маленький и острый… Румянец лежит не на круглых щечках, а на скулах. — Артур водил пальцами по телу и лицу Элли, и рассуждал вслух. — Такая родная, знакомая, но непривычная. Тихая… Элли, почему ты не задушила меня? Я поступил так скверно, уехав ночью. Пол года шатался неизвестно где… Элинор улыбнулась, прежняя горечь, разъедающая её внутренности при каждом упоминании того дня, когда уехал Артур, исчезла, вместе с призраком той девушки, что плакала и стенала. Элли устроилась поудобнее на широкой мускулистой груди, сложила под подбородком руки, и тяжело выдохнула. — Артур Иден, так ты ехал ко мне, ожидая расправы, и сейчас разочарован, что не дождался её? — Артур Иден ехал к тебе и боялся… не скрою… — Расскажи мне, чего ты боялся? — Я не знал, ждешь ли ты еще меня, ведь официально меня уже признали мертвым. Боялся увидеть, как ты счастлива здесь с другим, или и того хуже, если бы в тебе уже был мой ребенок… — Траур. — Что? — Непонимающе поднял брови Артур, и Элли нашла его лицо не безобразие милым и беззащитным в тот момент. — Я носила бы траур, и при любых обстоятельствах не могла быть с другим, мой глупый и ревнивый муж! Виктория оказалась как всегда права, Элинор хотела не просто ребенка Артура, она хотела его с ним! Иден поцеловал мягкие волосы на виске Элинор, взявшись за подмышки, притянул её выше, приласкал скулу, провел языком по ключице. В момент, когда девушка задела коленом восставшую плоть, её руки уже были вынуждены цепляться за изголовье кровати, а грудь утонула во рту Артура. — Будем считать, что у нас второй медовый месяц. — Излишне строго пробормотал мужчина, ненадолго отрываясь от своего занятия. Элинор засмеялась, а потом сразу застонала, ей не оставалось ничего иного, чем согласиться, вернуться в теплую осень, и время, когда она только поженились. Эпилог Прошло три года. Элинор проснулась от того, что лучик света щекотал ей лицо. Она сладко потянулась, и, проведя рукой по второй половине кровати, поняла, что находится в спальне одна. — Артур? — позвала она, и улыбнулась, спуская ноги на пушистый ковер. Под кроватью Элин нащупала тапочки, на плечи она накинула домашний длинный халат, и несколько раз обернула вокруг талии пояс. Окна спальни были раскрыты настежь. Занавески трепал легкий ветерок. На лужайке внизу были слышны голоса. — Артур, Артур… — с нежностью пробормотала молодая женщина. Она глотнула воды прямо из керамического графина, точно так же, как делала это еще в девичестве и спустилась на первый этаж. В столовой был уже накрыт завтрак, но Элинор лишь отщипнула кусочек свежеиспеченной сдобы и вышла в сад. — Сдавайся Джейме Иден! Тебе некуда больше отступать! — Сделал выпад деревянным мечом ее муж. — Никогда! — гордо молвил крепенький мальчик, чуть старше двух лет, прижал точно такой же, как и у его отца, деревянный меч к груди, и пошел в наступление. Артур начал пятиться назад. В одной руке у него было пресловутое игрушечное оружие, в другой он держал своего младшего сына, завернутого в хлопковое темно синее одеяльце. Элинор прислонилась к ближайшему дереву, обняв себя за плечи, и, посмеиваясь, наблюдала за происходящим. Она не волновалась, и не спешила забрать младенца из рук мужа. У Артура всегда все под контролем. Загорелый, розовощекий, темноволосый и кудрявый Джейме был точной копией отца! Второй копией лорда Артура Джеймса Идена был двухмесячный Ланс, мирно посапывающий под его плавные, пружинистые движения, и мягкий голос. — Джейме, папа сдается! — Не сдержалась Элинор, и тихо засмеялась. — Ты — самый храбрый мальчик на свете! Артур отвлекся на ее голос, он повернул голову в сторону дерева, под сенью которого стояла Элинор, и отсалютовал ей рукой. Малыш же не терял времени даром, и ткнул мечом отцу в бок. Артур картинно закатил глаза, и начал оседать на траву. — О, прекрасная дева, возьми же младенца, а я приму с честью уготованную мне судьбу! — Один глаз мужчины приоткрылся. — Элинор, я же повержен! Быстрее! Как же любила Элли такие моменты. Именно из них и был соткан их маленький, уютный, домашний мирок. Она быстро преодолела разделяющее их расстояние и, по матерински нежно и умело, взяла на руки крошечного Ланса Идена, целуя в темную ароматную макушку. Тем временем, Джейме уже забрался на Артура сверху, мечи были позабыты, и его подбрасывали вверх. Ребенок радостно повизгивал и заливался громким смехом. — Я люблю вас! — Пропела Элинор, и тихонько пошла в сторону озера. Там, возле плакучей ивы, скрываясь за густым занавесом из ветвей, лежали одеяла и разноцветные подушки. Это было место, любимое не только Элинор и Артуром, но теперь и их сыном! Для супругов это было место их первого поцелуя, для Джейме — настоящая крепость и убежище от драконов! Элли присела на уютную лежанку, облокотилась на подушки спиной. Ланс поморщился, заерзал в ее руках, поворачивая личико вбок, и начал водить по халату Элинор носом, приоткрывая ротик.