— У меня есть ты, — подхожу к Егору вплотную и заглядываю в его глаза. — Ты меня ведь остановишь от мамского дурачизма? — Да, такой план. — Я бы тебя поцеловала, но у меня во рту не очень приятно. — Ну и что? — Давай все-таки зубы почистим? — складываю брови домиком. — Тогда с тебя серьезный и основательный поцелуй. — Договорились, — выдавливаю зубную пасту на щетку, которую торопливо сую в рот. Бубню, отвернувшись к зеркалу. — Предлагаю каждое утро начинать со свежего поцелуя. — Да кто же против, — Егор приобнимает меня, прижимается сзади и ведет бедрами. — И, может, не только с поцелуев? — Может быть… Глава 31. Поехали домой переодевать трусы — Ну, — Лидия замирает с ручкой и блокнотам, — с чем пришли? Егор рядом развалился, как сытый довольный кот, который обожрался сметаны и заполировал все это красной икоркой. — Моя жена сейчас сидит в трусиках, которые ей выбрал я, — Его расплывается в улыбке. — И пойдет в них на работу. — Неудобные, пипец, — шепчу я и краснею. — Но красивые, — Егор улыбается еще шире. — Красивые, — соглашаюсь я и смотрю на Лидию. — Показывать не буду. — И не надо, — делает быструю пометку в блокноте. — Я взамен должен выучить фразу на турецком, — Егор пожимает плечами. — Я вроде как домашний тиран, но вынужден вестись на провокации ради красивых трусов. — Идти на компромисс? — уточняет Лидия. — Да, — киваю я и смотрю на Егора. — Это компромисс, милый. Мне восемь часов работать в неудобных трусах. — Я же согласился на твою тарабарщину. — Еще бы ты не согласился, — скрещиваю руки на груди. — Ты меня доведешь до края, Инга. Я выучу турецкий и буду на нем с тобой скандалить, — Егор недобро щурится. — И не только скандалить. А затем смотрим на Лидию. Я суетливо приглаживаю юбку на коленях, а Егор поправляет галстук. — Еще сыновей строю, — он пожимает плечами. — Им очень не нравится, но выбора у них нет. И для меня стало открытием, что они умеют готовить солянку. Кухня, конечно, потом была будто после апокалипсиса, но талант у них есть. — А вы что скажете? — Лидия смотрит на меня. — А мне тяжело. — В каком плане? — Я хочу мальчиков поучать, давать советы, переделывать за ними, — шепчу я. — Показывать, как надо. — Держитесь? — Держусь, — киваю я. — И самое обидное, они сами учатся в процессе. Не нужны им советы от мамочки, которая все на свете знает и умеет. И вот вчера они уже учили меня? — Да? — Да, — вздыхаю я, — показали, как правильно открывать банку с огурцами. И я потерялась между гордостью и возмущением. Я, оказывается, всю жизнь неправильно банки открывала. — Я тоже, — Егор цыкает. — И еще мне придется им игру покупать. Мои сыновья оказались упертыми. — Прямо как ты, — хмыкаю я. — Да ты тоже, знаешь ли, упрямая. За всю эту неделю не сорвалась и не побежала носы мальчикам вытирать. — Я же обещала тебя поддержать, — пожимаю плечами. — И я не хочу, чтобы с нами потом жили два великовозрастных маменьких сыночка. У нас же планы на старость. — Какие? — интересуется Лидия. — Старческо-развратные, — тихо отвечаю я, но у меня все равно уши горят. — И вас эти планы воодушевляют? — Это вызов, — говорю я и поправляю волосы на затылке. — Вызов? — Да, — приподнимаю подбородок. — У моего мужа в восемьдесят лет не будет даже мыслей о шестидесятилетних молодухах. — Кстати, о молодухах, — Лидия переводит взгляд на Егора. — Как с ними дела? — Честно? — Конечно. — У меня сейчас все мысли заняты тем, как правильно проговорить ту тарабарщину, которую мне дала жена, чтобы не было смешно, — Егор хмурится. — Такими темпами у меня язык в узел свяжется. Это не так легко. — Может, молоденькую репетиторшу нанять? — Лидия приподнимает бровь. — Не те интонации будут, — Егор взгляда не отводит. — Мне не сладкое пур-пур-пур надо, делает паузу и рычит, — а ахрмыр-рррр-арррырарррр, — чешет щеку. — Как-то так. — Да за ниточки в моей пятой точке нужно что-то впечатляющее, — капризно веду плечом. — Вы стали друг другу больше доверять? — Я еще боюсь, что мы можем все потерять, — шепчу я. — Вы бы потеряли больше, если бы не перешагнули этот страх, — Лидия едва заметно прищуривается. — Шагать придется и дальше. Вас же не пугает тот факт, что в карьере надо постоянно идти вперед… — Нет. — Семья и отношения тоже подразумевают движение вперед. И шагать должные двое. И еще… стоячая вода тухнет. Егор находит мою руку и сжимает ладонь, вглядываясь в мои глаза: — Я хочу идти вперед вместе. — И не только идти вместе, но и подталкивать друг друга, — я мягко улыбаюсь. — Согласен, — сжимает мою руку крепче и шепчет. — Слушай, мы будто сейчас на своеобразном венчании и даем почти клятвы. — Целоваться не будем, а то совсем уж неприлично. — Выйдем и я тебя в коридоре поцелую. — Договорились. — Там как раз есть темный уголок. — Егор… — шепчу я. — Все, понял, — опять поправляет галстук на шее и смотрит на Лидию, — а теперь мы можем обсудить вопрос моей внезапной ревности и агрессии? — Уточните, пожалуйста? — Я вчера увидел, как на мою жену пялится один урод, когда она вышла из своего архива… Вот теперь хочу его убить. — Да никто на меня не смотрел! — охаю я. — Смотрел, — разворачивается ко мне, — а ты еще миленько ему улыбнулась.