— И вы мне не нравитесь. — Так и должно быть, — пожимает плечами. — Другой вопрос, надо ли вам, чтобы я ковырялась в ваших ранах. — Нет, не надо. — Тогда можете идти. — И это на все, что вы способны? — зло удивляюсь я. — А вы все еще тут. Я вскакиваю, в ярости шагаю к двери, у которой останавливаюсь и медленно выдыхаю и возвращаюсь на диванчик, обитый зеленым бархатом. — Почему вы вернулись? — Я не знаю, — закрываю глаза. — И вы часто будете задавать вопросы с почему? — Да. Смотрю на Лидию, а она все такая же спокойная. — Я не верю, что можно разбудить страсть в человеке, который остыл. — А я не обещаю, что вы вернете себе ту страсть, которая вас столкнула, — Лидия вздыхает. — Такая страсть оправдывается лишь новизной и риском, Инга. — Видишь? — смотрю на Егора. — Слышишь? — Однако, — Лидия опять не теряет маску флегматичности, — страсть, как и любовь, очень многогранная. И нет ни одной пары, которая познакомилась с ней обо всех ее проявлениях. — Конечно, — усмехаюсь я. — Ведь столько неизведанных извращений в мире. — Инга, — Лидия мягко улыбается, — вы остаетесь? Я не могу дать стопроцентных гарантий того, что вы обязательно спасете свои отношения. И это путь долгий. И да, очень непростой, но у вас есть возможность быть друг с другом честными. Разве вы не достойны спустя столько лет такой награды? — Награды? — Да, Инга, награды, — Лидия кивает. — Узнать человека с других сторон — это награда, а отдалиться, скрыть в себе самого себя от любимого — наказание. — А если я боюсь… — мой голос становится тише. — Очень боюсь того, что не знаю своего мужа? — А вы его не знаете, — Лидия, кажется, даже не моргаете. — Как и он вас. Вот и вопрос, хотите ли вы его узнать? Я перевожу взгляд на Егора и не вижу в нем воодушевления. Только мрачную решительность. — И я, так понимаю, — вновь обращаюсь к Лидии, — легко и просто не будет, да? Я буду злиться, плакать, возмущаться… — Нет ничего хуже равнодушия. Сжимаю переносицу. Я стою на карнизе перед убийственным прыжком. И я сейчас должна согласиться с тем, что наша семейная жизнь меня не устраивала, и прыгнуть. Прыгнуть вместе с Егором и в полете увидеть его честность, которая может преобразить его с любимого и стабильного мужчины в чудовище. Да и я могу оказаться кем-то другим. Я ведь свыклась со своей ролью, и мне придется отдирать маску милой и хорошей жены с мясом от лица. Да, легче и проще сбежать без последних трусов на мороз. Но тогда какой был смысл выходить замуж и рожать сыновей, которые сейчас сидят на уроках с синяками под глазами? И ведь поставили себе синяки не по разным сторонам, а под одну. Правую. — Я остаюсь, — убираю руку с лица и шепчу, — вот теперь можно и воды. Глава 9. Скажи это! — Давай, признавайся, какие ты мне смелые эксперименты хочешь предложить, чтобы разбудить в себе страсть? — смотрю на Егора, скрестив руки. — Для начала я должен захотеть их предложить, — невозмутимо парирует он мой выпад. — Вот оно как? — охаю я. — Значит и кружевные труселя тебе от меня не нужны? Такие, что кружев там на ноготок, но зато вся жопа наружу. — А ты их, что, надела? — Егор вскидывает бровь. — Нет! — Может, зря? — А у тебя там что-то зашевелилось? Егор переводит взгляд на Лидию, которая с интересом за нами наблюдает. — Я в глазах жены теперь импотент, — Егор медленно выдыхает. — А кружева вас заинтересовали? — Лидия совсем не смущена нашим разговором. — Не в таком тоне, — Егор качает головой. — А в каком надо? — цежу я сквозь зубы. Лидия в ожидании приподнимает бровь. — Что, я должен показать, как надо? — Егор тихо удивляется. — Да, — Лидия кивает. — Как Инга должна была сказать вам о кружевах? — Да, мне тоже интересно, — хмыкаю я, принимая психолога во временные союзники. — Ну… — Егор разминает шею и поправляет галстук. — Я могу, — косит на меня взгляд, — ты зря думаешь, что я не настроен серьезно. — Так ты уже начал? Щурится, медленно разворачивается ко мне, поддается в мою сторону, вглядываясь в глаза и хрипло шепчет: — Милый, — выдыхает, закусив нижнюю губу, а затем низко так воркует, — на мне новые трусики. У меня сейчас глазные яблоки выпадут. И так широко распахнуты глаза, что я чувствую боль в тонких мышцах век. — Кружевные, — Егор едва заметно щурится. У меня сейчас макушку сорвет, как крышку с кипящего котелка. Он настроен серьезно. И нет, не отпустит он меня с чемоданом к маме и папе. Это не про него. От него по сугробам не убежишь. И с трусами, и без. — Инга. — Что? — я аж взвизгиваю, когда меня тихо окликает Лидия. Прижимаю пальцы к губам. — Простите. Я просто… в шоке… Егор опять откидывается на спинку дивана и деловито закидывает ногу на ногу. Покачивает носком туфли. — Инга, вы можете повторить… — Нет, — я аж крякаю от удивления. — Не при вас… — Я выйду. — Она выйдет, — Егор смотрит на меня. Все. Лидия вылетает из моих союзников в стан врага. — Я вам дам пять минут, — Лидия встает, сверяется с часами и выходит. — Через пять минут вернусь. — Это какой-то изврат, Егор, — зло шепчу в его сторону. — При чужом человеке… Я… — Я не заслужил хотя бы попытки? — смотрит на меня. — Я был тебе плохим мужем? — А это уже наглая манипуляция, — с осуждением качаю головой. — Так нельзя.