— Верно. — В точности, как и ожидала Лайла. — Без колебаний. — И что это доказывает? — Пит развел руками. Это касается только ее и Джинни, так что мужской голос Лайла проигнорировала. — Ваш сын знает, что значит безопасность. Знает, что родители его любят, потому что, думаю, ваш муж даст такой же ответ. — Теперь мы отклонились от темы напрочь, — пробормотал Тобиас. Джинни подняла ладонь, будто веля мужчинам заткнуться, ни на миг не отводя глаз от лица Лайлы. — Объясните. — Ваш сын понимает, что вы будете сражаться за него. Что вы любите и поддерживаете его. Он усваивает это на собственном опыте. Вы показываете ему это каждый день его жизни, и он несет эту безопасность в себе, независимо от того, ценит ли он это по-настоящему или еще нет. Она коренится настолько глубоко, но останется с ним навечно. И вы будете с ним. — Лайла со всхлипом втянула воздух, заставляя тело дышать через боль, пронзающую внутренности. — Знаете, чему я научилась у своих родителей? Выражение лица Джинни выдавало пристальное — безраздельное — внимание, но что творится у нее в душе, оставалось тайной за семью печатями. — Расскажите. — Бескорыстная любовь — чушь собачья. Ловушка, заманивающая теплом и уютом, а потом — щелк — и ты ломаешься пополам. Как и надежда, она ослепляет и уничтожает. Бросает тебя хромым и неподготовленным к тому, что вот-вот нагрянет. — Ни разу в жизни ей не довелось пережить момент, когда все разыгралось бы по-другому. — Люди считают моего отца отвратительным чудовищем, но на самом деле он нарцисс, неспособный к любви. Может, и злой, но слишком поглощенный собой, чтобы хоть кто-нибудь мог оценить его по достоинству. — А ваша мать? — Голос Джинни смягчился, стал вкрадчивее. — Она показала, как сильно любила меня, когда бросилась с крыши, вместо того чтобы быть рядом и сражаться за меня. — Лайла изо всех сил сдерживалась, загоняя обратно панику, переполняющую ее изнутри. — Променяла меня на смерть. Глаза Джинни на секунду закрылись, словно она усваивала услышанное. — Депрессия может… — Стоп. Никаких лекций. Не на эту тему. — Отпущение грехов матери Лайлу ничуть не интересовало. — Я знаю, что такое депрессия. Я в курсе, что ребенок не видит разницы между болью матери и своей собственной и что, будучи взрослой, я должна разглядеть психическое расстройство и не принимать ее решения на свой счет. — Но?.. — Но мы все равно придем к тому же. У обоих моих родителей был выбор в том, что для них важно, и ни в одном из случаев я в ответе не учитывалась. Они ушли, и жизнь ее сорвалась в штопор. Они спасовали, а она должна была принять это и жить припеваючи. Что ж, она никогда не жила припеваючи или хотя бы полной жизнью… и не прощала. Люди думают, что тишина — это отсутствие шума, и порой это действительно так. Но порой она верещит настолько громко, что приходится изо всех сил удерживаться, чтобы не зажать уши. Не способный стоять неподвижно слишком долго, Пит пошевелился. Продержался еще несколько секунд, но потом снова заговорил: — Какое это имеет отношение к Аарону и его ученицам? — Я не помогала отцу обольстить, а потом убить Амелию. Я была совершенно ошарашена и потрясена случившимся, — ответила Лайла Питу и снова переключилась на Джинни. — То же самое и с Аароном. Я понятия не имела о его извращенных потребностях, а если б и знала, то не стала бы ему помогать. Взгляд Джинни блуждал по лицу Лайлы, изучая его. — Но вы убили бы Аарона за то, что он сотворил то же, что погубило вашу семью? — Ладно, погодите, — Тобиас выпрямился на стуле. — Это слишком большой скачок. — Разве? — фыркнул Пит. Джинни проигнорировала обоих. — Вы не могли наказать своего отца. Вы были юны и уязвимы. Но теперь вы взрослая. Вам известны изъяны судебной системы. Вы понимаете, что некоторые лгут и им все сходит с рук. — Совершенно верно, — Лайла кивнула. — Вы не могли помочь Амелии, зато могли покарать Аарона. Лайла опасалась мозгов и чутья Джинни с самого начала. Та всегда была самой умной в этой комнате, постоянно наблюдала и прислушивалась. Пока мужчины распускают перья и дерутся на пресс-конференциях за микрофон, она держится в тени. Ее мотивируют не слава или победа на выборах — а правосудие. Ее представления о добре и зле наивны и просты. Лайле хотелось пробить в ее логике брешь и посмеяться, но Джинни производила впечатление человека, требующего уважения. И Лайла оказывала ей уважение с самого начала, потому что Джинни — единственный человек во всем этом, кто внушает ей страх. В ответ Лайла выпустила свою последнюю пулю — смесь дезинформации и уверток. — Вы смотрите не в ту сторону. В свете того, что нам теперь известно, совершенно ясно, что Аарон причинял вред тем самым детям, которых должен был защищать. Это могло породить бурю негодования. Создать подозреваемых. Тех, кого вам и в голову не пришло бы искать, потому что вы сфокусировались на мне. — Вы говорите, как адвокат, — заметил Пит. Лайла смотрела Джинни глаза в глаза. — Я и есть адвокат. — И она права, — Тобиас положил ладонь ей на бедро, деликатно призывая попридержать коней. Они пользовались этим невербальным способом общения во время ведения бессчетных дел и многочисленных совещаний. Сигнал означал «позволь уладить это мне». — Вы пустили следствие только в одном направлении, и это привело к тому, что вы проглядели истинную природу Аарона и его преступления. Сомневаюсь, что жители округа посмотрят на это сквозь пальцы. — Это что, какая-то угроза? — осведомился Пит. — Или, — Джинни скрестила руки перед собой, — жители могут подумать, что Лайла скрывала доказательства злодеяний Аарона ради сохранения собственного комфорта. Муженек с трастовым фондом. Красивый дом. Никто не заставляет работать, если только ей не хочется. Утехи со знойным профессором на стороне… — Недурной расклад, — прокомментировал Пит. Благодушие, обычно источаемое Тобиасом, вдруг иссякло. — Только попробуйте подкинуть любую из этих выдумок прессе, и я засужу всех в этом здании без исключения. Издав какой-то невнятный звук, Джинни повернулась обратно к Лайле. — А из-за чего вышел скандал? Несколько недель назад, когда Аарону пришлось ночевать у брата… Ловкий ход. Лайла не могла не воздать противнице должное за то, что та никогда не шла по линии наименьшего сопротивления. — Мне не нравилось, что он посвящает школе столько времени. — Вы, любительница одиночества, захотели больше внимания? — насмешливо бросила Джинни. — Нет. Вряд ли. — Даже у меня есть свой предел. — И Аарон его нашел. * * * Допрос ходил кругами еще минут двадцать. Когда Джинни с Питом вышли в коридор, ей требовался бокал вина и что-нибудь от головной боли, через шею растекавшейся по всему телу. Опершись затылком о стену, Джинни на секундочку прикрыла глаза. Они остановились вне пределов досягаемости из главной залы и видимости из кабинета Чарльза. Она нуждалась в покое, чтобы мысленно распутать беседу. Эпизод о детстве Лайлы и чувстве, что родители ее бросили, был искренним, самым неподдельным из всего, что Лайла когда-либо говорила. Когда она изливала душу, ее голос дрожал, а глаза остекленели. Каждой клеточкой Джинни чувствовала, что она в этот момент честно раскрыла свои уязвимые места. Преподнесла исповедь в ходе сеанса терапии. В суде этого не предъявишь, но складывалось впечатление, будто в глубине души Лайла хотела признаться, что убила Аарона по веской причине. За девочек, на которых он охотился. За то, что заставил ее заново пережить этот ужас, не имея возможности его пресечь. Не за секс, не за несуразность или по какой иной причине, а за девочек. — Что там была за чертовщина? — шепотом спросил Пит. Но обсуждать эту идею с Питом у Джинни не было сил. — Где Саманта? — Дожидается беседы с вами и специалистом по посягательствам сексуального характера. — Он посмотрел на часы. — Специалист уже в пути. Эксперт сотрудничает со всеми местными подразделениями и на время следствия по делу Карен Блю прикреплена почти исключительно к полиции штата. Теперь же она понадобилась ОСУ. — Надо отсмотреть видеозаписи кадр за кадром. Если Саманта права насчет других девушек… — Как-то очень уж удобно, — Пит уже покачивал головой. — Никто в школе даже не намекал на такое. Быть может… а может, и нет. — Вернись-ка обратно к тому учителю, который отказался дать Аарону блестящий отзыв, и поразнюхай. Там может что-то быть. — Верно, — Пит кивнул. — И ты спрашивал, что за чертовщина была там, в комнате, — Джинни указала на закрытую дверь, отделяющую их от Лайлы и ее адвоката. — Это был мотив. Тобиас это знает. Но, что действительно странно, Лайла тоже это знает, однако все равно отдала видеозаписи. — Зачем ей это? — Пока не знаю, — проронила Джинни, про себя поклявшись все выяснить. Глава 42