– некоторые новостные статьи, хранящиеся в онлайн-архивах различных газет, в которых сообщалось о тех же происшествиях, что и в файлах, с которыми он только что ознакомился; – рассказ, размещенный в электронной библиотеке ужасов и научной фантастики, в котором автор вообразил, что во время работ на подземной станции, прилегающей к вокзалу, были обнаружены врата в ад, из которых пробираются некие демоны, чтобы сеять ужас и смерть в городе; – блог группы самопровозглашенных «городских спелеологов» – диггеров, которые, демонстрируя талант повествования, намного превосходящий способности автора вышеупомянутой истории, хвастались тем, что знают местонахождение старого бомбоубежища на Центральном вокзале и уже провели там тайную экспедицию, внезапно прерванную макабрической находкой каких-то столбов, на вершине которых лежали человеческие черепа, пронзенные гвоздями и использованными шприцами; – интервью с пожилым бывшим железнодорожником на сайте любителей поездов, где тот упомянул о расстрелах партизан и депортациях евреев, которые во время войны, в большой тайне, якобы проводили немцы в недрах Центрального вокзала. Единственное, что вызвало его интерес, – интервью с железнодорожником. Если нацисты действительно использовали подвал, то вполне вероятно, что они также устроили там склад оружия, где Призрак мог найти «Люгер». Во время своего патрулирования Рикардо своими глазами видел грузы военных припасов той эпохи, брошенные на складах. В остальном же все, что было связано с подземельями Центрального вокзала, казалось окутанным плотной дымкой мифов, легенд и бредней, через которую невозможно было ничего разглядеть. Снаружи стемнело. Еще один день, выброшенный на ветер… Лаура не звонила и, видимо, не собиралась звонить. У Рикардо не было другого выбора, кроме как пойти домой и немного поспать. * * * Лаура открыла глаза, чувствуя себя ужасно вялой и измученной. Она лежала на земле, лицом в пыли, в темном пустынном месте. Что с ней случилось? Затем она поняла: у нее случился один из приступов. Каждый раз конвульсии высасывали из нее всю энергию. Она пролежала так некоторое время, прежде чем ей удалось подняться. Постепенно в ее памяти всплывали шокирующие события, через которые она прошла. Лаура не верила, что когда-нибудь станет прежней после всего увиденного и пережитого той ночью. Итак, насколько ей удалось увидеть, Амос и Лия Фелнер не погибли ни во время погрузки, ни во время путешествия в Освенцим. Их отцу удалось спасти их от депортации. Однако после этого о них больше никто ничего не слышал. Что же тогда случилось? Возможно, они были схвачены и убиты в последующие дни, а может быть, их заперли в подвале вокзала, пока они не умерли от голода… Затем ей в голову пришла другая мысль, но она была настолько абсурдной, что Лаура отбросила ее прежде, чем та полностью оформилась в ее сознании. Девушка попыталась встать – понемногу, осторожно. Ноги подкашивались, голова кружилась, но она могла стоять. Оглядев себя, ужаснулась: она была вся перемазана грязью и сажей, платье измято и с прорехой на одной стороне, колени ободраны. Лаура достала из наплечной сумки маленькое зеркальце и, стараясь сдержать дрожь в руках, посмотрела на свое лицо. Час от часу не легче… Вид у нее был жуткий: волосы спутаны, щеки и подбородок в потеках и следах слез. Она посмотрела на часы. Почти одиннадцать. Слишком поздно для ужина. Как бы отреагировал Кардо, если б она все равно позвонила ему? Конечно, Лаура не хотела показываться ему в таком виде, но и не могла смириться с мыслью, что вернется в свою пустую квартиру в одиночестве… Что она может рассказать ему из того, что с ней произошло? В этот момент ей просто хотелось спрятаться в его объятиях и хорошенько выплакаться… Когда Лаура неслышными шагами шла к выходу, она несколько раз оборачивалась назад с отчетливым ощущением, что за ней наблюдают, ожидая каждый раз снова увидеть маленьких брата и сестру. Но призраки прошлого, обитающие в этом месте, вновь и вновь проживая свои жуткие страдания, исчезли без следа. * * * Выйдя из кабинета комиссара Далмассо, которому он только что докладывал о ходе расследования, Меццанотте был взволнован. Разговор получился недолгим, поскольку никаких новостей по сути не было, но начальник показался ему скорее самодовольным, чем рассерженным. Со своей точки зрения, Далмассо был абсолютно прав. Если Призрак, напуганный последствиями неудавшегося похищения, залег на дно где-нибудь в своих катакомбах, то и беспокоиться не о чем. Но Меццанотте с ним согласен не был. Если Призрак нанесет новый удар, то получится, что они сделали недостаточно, чтобы остановить его. Вернувшись к себе, Рикардо проверил мобильный, который оставил на столе, но там не было ни новых сообщений, ни пропущенных вызовов. Он надеялся, что Лаура появится, после того как она продинамила его накануне вечером, но уже почти наступило время обеда, а от нее все еще ничего не было. Общение с ней напоминало Рикардо эмоциональные качели: в один момент она была весела и жизнерадостна, а в другой – немногословна и мнительна. Лаура напоминала ему растение, о котором как-то рассказывал ему Фумагалли, – то самое, что сразу закрывает лепестки, если к нему прикоснуться. Как там оно называлось? Мимоза стыдливая, кажется… Меццанотте хотел ее услышать, но не хотел получить в ответ какое-нибудь нытье и отговорки, поэтому избегал звонить сам, просто отправляя ей сообщения, без намеков на пропущенную встречу. Он только вернулся к работе, когда зазвонил его стационарный телефон. Это был дежурный. – Инспектор, тут Леонардо Раймонди из Центра помощи. Он хочет поговорить с вами; говорит, что это срочно. Сердце у Меццанотте екнуло. – Хорошо, пусть пройдет. Он подошел к двери комнаты офицеров, чтобы поприветствовать Лео, сердечно пожал ему руку и предложил кофе, от которого тот отказался. Наконец руководитель Центра занял место за другим концом стола; стул скрипнул под его весом. – Итак, что я могу сделать для вас? – спросил его Меццанотте. Раймонди почесал густую черную бороду. Судя по обеспокоенному выражению его лица, случилось что-то серьезное. – Понимаете ли, это по поводу Лауры Кордеро, одного из моих волонтеров. Вы встречаетесь, насколько я понимаю… – Более или менее, – произнес изумленный Рикардо. – Но при чем тут я… – Вы, случайно, не видели ее или не слышали о ней в последнее время? – перебил его Раймонди. – Да, вчера утром. Мы почти договорились поужинать, но в итоге ничего не получилось… Простите, но я не понимаю, как это вас касается. – Я беспокоюсь о ней, – ответил Раймонди. То, как он это сказал, вызвало у Меццанотте дрожь в позвоночнике. – Почему? Что она на этот раз натворила? – спросил инспектор, вспоминая, как ему пришлось спешить, чтобы спасти ее от наркодилера. – Лаура… – начал было Раймонди. Несмотря на свои размеры, в тот момент он казался хрупким и беспомощным. – Лаура исчезла. Часть II. Внизу Некоторые в своих скитаниях Добираются до двери темными тропинками. Георг Тракл 1 16 часов с момента исчезновения – В каком смысле исчезла, простите? – спросил Меццанотте, напрягаясь. – Сегодня утром была раздача еды и одежды нуждающимся, – объяснил Леонардо Раймонди. – Мы организуем ее один раз в месяц в сотрудничестве с организацией «Каритас». Лаура предложила помочь. Мы ждали ее в восемь, но она не появилась. Не позвонила, чтобы предупредить о своем отсутствии, ни мне, ни кому-либо из других волонтеров, и не отвечала на наши телефонные звонки. Это на нее не похоже, она очень серьезно относится к своей работе в Центре. Боюсь, с ней что-то случилось. – Вы пытались связаться с ее родителями? – Домашний телефон не отвечает. Лаура говорила мне, что они собираются уехать в отпуск… Взгляд Меццанотте метнулся к его мобильному телефону. Ответа на отправленное недавно сообщение до сих пор не было. Он набрал ее номер, но механический голос сообщил ему, что номер недоступен. Рикардо снова посмотрел на Раймонди. Волнение руководителя Центра начало передаваться и ему. Насколько инспектор знал ее, Лаура вряд ли пропустила бы работу без предупреждения, если б только что-то не помешало ей. – Когда вы видели ее в последний раз? – Вчера, когда она покидала Центр. Думаю, это было около восьми часов вечера. – Вчера утром по телефону Лаура сказала мне, что ей нужно что-то сделать после волонтерства, не уточняя, что именно. Вы случайно не знаете, что это могло быть? Начальник Лауры покачал головой. – Она мне ничего не говорила. В этом отношении она очень сдержанная девушка. «Куда ты подевалась, Лаура? В какую еще передрягу попала?» – мысленно воззвал Рикардо. – Не знаете ли вы, может, в последнее время она занималась каким-то особым случаем? – Лаура внимательна ко всем случаям, которыми занимается. Как я уже сказал, она очень серьезно относится к своей работе в Центре. Слишком серьезно, если честно. Во всяком случае, мне в голову не приходит ничего конкретного. – Она когда-нибудь упоминала о двух детях, судьба которых ее волнует? – Рикардо только что вспомнил, о чем Лаура писала ему в сообщениях, когда он был в больнице. – Нет, не помню, – ответил Раймонди. – Хотя теперь, когда я думаю об этом, что-то припоминаю: несколько недель назад Лаура действительно расспрашивала всех, не замечали ли они детей, бродящих в одиночестве на площади Луиджи ди Савойя; она боялась, что их бросили или что-то в этом роде… Но больше разговоров об этом не было – по крайней мере, со мной. Меццанотте несколько мгновений размышлял, нервно постукивая по столу ручкой. Затем сел за телефон и разузнал номер консьержа дома, где жила Лаура. После проверки тот сказал ему, что ее нет дома. И что накануне он ее не видел. – Думаю, ничего страшного не случилось, – сказал Рикардо, стараясь успокоить и себя, и собеседника. – Скоро Лаура выйдет на связь, и все мы вздохнем с облегчением. Но на всякий случай я все равно подал бы заявление о пропаже. В таких случаях первые сорок восемь часов имеют решающее значение. Чем раньше начнутся поиски, тем больше шансов найти пропавшего человека.